Час абсента

— Ни в коем случае! Никакого контакта с жидкостью! Даже самый дорогой коньяк способен испортить вкус сигары. Я не позволю вам приобретать дурные привычки на моих глазах! — отрезала старуха.

Пузатая бутылочка «Хеннесси» на глазах превратилась в хищного ястреба, больно клюнула Романа в темечко и улетела в неизвестность.

— Но я слышал, Черчилль всегда так поступал, закуривая сигару! — не сдавался Роман.

Ястреб снова закружил невдалеке. Роману показалось, что это старуха щелкает хитиновым клювом.

— Сэр Уинстон Черчилль поступал так по необходимости и никогда не выставлял этого напоказ. Поскольку он выкуривал в день до двадцати сигар, его постоянно мучило раздражение на губах, вызванное маслами и смолами, которые содержатся в покровных листьях. Он старался незаметно, слышите, незаметно обернуть кончик сигары бумагой и смачивал ее коньяком, чтобы смягчить неприятный привкус бумаги.

Больше своей эрудицией никто блистать не пытался. Вечер догорал, как гаванская сигара.

Мужчины как-то сразу почувствовали, что пора и честь знать. Тем более, что ни водочки, ни пирожков, ни кофе с сигарами уже не осталось.

Было решено, что доблестная милиция в знак величайшего восхищения и благодарности сопроводит Анастасию Назаровну к самому златому крыльцу. Они, конечно, учли, что родная кровинушка, Серпантинов, провожать мать не стремился, ибо от Инны отлипать решительно не хотел.

Инна высчитывала секунды, когда компания уважаемых гостей покинет ее гостеприимный дом.

Но, уже протопав к выходу, Коротич вдруг задержался на секунду и прошептал, что ему надо сообщить ей нечто очень важное.

Инна видела, как Алексей и Роман повели ее будущую свекровь к машине. Она облегченно вздохнула и готова была выслушать от Коротича все, что угодно, лишь бы Анастасия Назаровна не вернулась.

— Инна, не хотел говорить, — помялся Олег, — но моя обязанность сообщить, что эксперты поработали над твоим письмом.

— Каким письмом? — устало спросила Инна.

— Ты что, Пономаренко? Очнись! Тебе нельзя так глубоко расслабляться. Письмо с угрозами, помнишь, там гробовой покров, Червь-победитель!..

— Вы нашли, кто его писал? — Инна побледнела.

— Нет, но эксперты обнаружили на бумаге частицы сигарного пепла.

— Что?!

— Что слышала. — Коротич опустил голову. — Ну, я пошел.

И, не оглядываясь, быстро спустился по ступенькам.

Инна застыла как вкопанная. «Сигарный пепел? Что он хотел этим сказать? Неужели письмо подбросила Анастасия Назаровна? За что? Неужели она меня так ненавидит? Она мне не может простить Алешку?»

Отвечать на ее вопросы было некому.

«И Коротич скотина. Ужалил, как скорпион, и удалился».

Дождь. С утра идет дождь. Серое небо, мрачные тучи, низкое давление, головная боль. Виски и затылок бьет, как кувалдой, пульс. Каждый поворот глаз отзывается резью. Даже тихий стук каблуков по коридору раздражает. От боли нельзя скрыться, убежать, отвлечься… Сегодня она всюду с тобой.

Инна осторожно массировала затылок и вспоминала все, что ей удалось узнать об Анастасии Назаровне. Вчера она не давала Алексею продыху и выуживала из него биографию родной матушки.

Алексей дивился такой любознательности, но потом, очевидно, признал за Инной право узнать о свекрови побольше и даже обрадовался столь живому интересу. Он без утайки выложил все, что знал.

Все у Анастасии было как у всех. Трудное голодное детство, война, учеба. Но… еще девочкой она научилась шить и со временем превратилась в известную портниху. Она обшивала знаменитостей и партийных работников. На почве отлично сшитого костюма она и познакомилась с Серпантиновым Вадимом Алексеевичем, крупным хозяйственником. Он был старше ее на двадцать пять лет. Жену к тому времени похоронил, детей не нажил.

Настя прекрасно одевалась, имела вкус к красивой жизни и, что немаловажно, высшее образование. Замуж пошла не раздумывая. Любила она отца или нет, Серпантинов-младший не знал, да и никогда таких вопросов себе не задавал. Став женой обеспеченного номенклатурщика, Настя Серпантинова жить тихо и спокойно за его широкой спиной не захотела. И настояла на своем. Очень скоро она заняла директорское кресло на одной из трикотажных фабрик. Не только заняла, но и удержала в своих цепких ручках даже после рождения Алексея. Как показала жизнь, правильно она поступила. Поскольку Серпантинов-старший вскоре умер, и с тех пор Анастасия Назаровна сама ковала собственное счастье и благополучное детство любимого сыночка.

Ничего, ничего крамольного не нашла в биографии Серпантиновой Инна. Ничего, кроме неистовой, почти животной любви к сыну.

Теперь, массируя затылок, Инна задавалась вопросом: могла ли старуха таким образом отомстить ей за кражу самого дорогого?

«Могла она узнать от Алексея о письмах? — спрашивала сама себя Инна. — Могла. Он сам ей рассказал о содержании письма, о том ужасе, который он пережил, находясь в гробу. А могла она воспользоваться этим обстоятельством, для того чтобы изрядно попортить кровь и нервы будущей невестке? Запросто. А потом указать Алешеньке, на какой шизофреничке он собирается жениться. Поэтому и явилась ко мне в дом, чтобы насладиться местью и подметить страх в моих глазах».

Тучи опускались все ниже. Дождь усиливался. Головная боль нарастала.

«Ладно, будем находить в этом положительные стороны. Допустим, письмецо состряпала Серпантинова. Вряд ли она приступит к исполнению угроз. Напугала — и довольно. Значит… значит, по большому счету мне ничего не грозит. Чем не положительный вывод?»

Телефонный звонок тихонько затренькал. Пономаренко специально убавила, чтобы не донимал. И все равно показалось, что взвыла пожарная сирена, так больно звук ударил по вискам.

— Алло, — устало сказала она.

— Это Раиска-ведьма. Что у тебя там случилось, Инна? Чего это ко мне Тамарка прибежала вся в соплях и требует, чтобы я тебя защищала? Мне что, делать больше нечего? Мне что, силы некуда тратить? Сколько людей нуждается в моей помощи, а ты с пустяками пристаешь!

— Раиса, не кричи, — попросила Инна, — у меня голова раскалывается.

— Рассказывай, да покороче, — не унималась Раиса. Иногда она бывала несносной.

— Можешь спать спокойно, Раиса. Я, между прочим, тебе не звонила и просьбами не донимала. — Инна злилась, отчего виски буквально взрывались от пульсации. — У своей Зиты-всевидящей и спрашивай, на нее и кричи!

— Ладно, ладно, не кипятись. — Раиса сбавила тон. — Тамарка баба хорошая. Экстрасенс хреновый, а так — добрейшей души человек. За тебя тревожится. Я тут картишки раскинула, со светлыми посоветовалась и могу тебя успокоить — ничего в ближайшее время тебе не грозит. Так что живи в свое удовольствие. Благородный король, вижу, у тебя появился. Человек надежный, так планеты говорят, а они редко ошибаются, если их правильно понимать. Смотри не упусти. Ты по мужикам растяпа.

— Да иди ты, Раиса, у меня сейчас башка болит, а ты с пустяками.

— Хороший мужик — не пустяк. За них знаешь какая борьба идет? А тебе частенько дорогу перебегают. Но на этот раз, кажется, повезет.

«С мужиком еще не знаю, а вот со свекровью мне, кажется, действительно повезло», — уныло подумала Инна.

— Раиса, а что тебе Зита сказала? — Инне захотелось услышать версию всевидящей Тамары.

— Не суши себе голову и не зацикливайся на письмах. Прими за шутку и забудь. Никто убивать тебя пока не собирается, никто тебе вреда не желает. Поняла?

— Поняла. Шутка так шутка, — согласилась Инна. Она и сама пришла к такому выводу. Так что слова Раисы только подтвердили ее догадки.

— Ну, будь здоровенькой и держи мужика при себе. — Раиса чмокнула в трубку.

Инна прислушалась к вискам. Удивительно: боль утихла. Забралась поглубже и оттуда слегка порыкивала.

«И ливень прекратился, легкий дождик накрапывает, вот-вот солнышко выглянет». Инна расправила плечи и с удовольствием потянулась.

«Что ни говори, жизнь прекрасна и удивительна. Благородный король — это, конечно, Алеша. Человек надежный, по словам Раисы, а ей можно верить.