Час абсента

Марина вела машину и злилась. Чего это она должна возиться с этой коровой? Привезет на работу, а там? Как затащить Гренадершу в офис, чтоб никто из подчиненных не видел такого безобразия?

Верунчик, как назло, стала хныкать и орать на весь салон, какая она несчастная и как ей хреново.

— Заткнись, лошадь! — Марина обернулась и запустила в Гренадершу пачкой из-под сигарет.

Верунчик притихла.

«Вот сволочь, опять заснула», — подумала Марина, подъезжая к офису.

Она остановила машину и с омерзением глянула на обузу, в которую превратилась Верунчик. Глянула и обомлела. Она напоролась на совершенно трезвый, жесткий взгляд.

— За «лошадь» ответишь, — произнесла Верунчик. — А теперь выноси тело из машины, сама я еще не ходок.

Марина выдавила из себя смешок:

— Верунчик, пойми, я же без тебя как без рук.

— Ты хотела сказать, как без головы. Где Надюнчик?

— А черт ее знает, прячется где-то. Представляешь, ей Алекс квартиру подарил.

— Бедная Надька. А ты откуда знаешь? И вообще, откуда ты все знаешь, Мара?

Марина засмеялась как можно непринужденнее. Не помогло. Верунчик повисла на руках и ждала ответа.

— Тебя я разыскала благодаря своей незаурядной памяти. Ты сама когда-то хвасталась джазовыми закидонами и, если помнишь, водила меня в этот прокуренный притон. Я сбежала через секунду, но место запомнила и вычислила, что раны зализывать ты поползешь именно туда. А с квартирой еще проще — нашла документы в столе у Надюнчика.

— Так она знала?

— Понятия не имею. Верунчик, перебирай ногами, у меня силы на исходе, в офисе поговорим. И хватит пить, давай работать.

— Я не пью, я размышляю. — Верунчик чертыхнулась. Ее снова повело в сторону, и она судорожно схватилась за Марину. — Размышляю, кто меня так подло разыграл.

— Ну и как, вычислила? — Марина выстояла и даже протащила Гренадершу вперед еще на несколько шагов.

— Да может, и ты. Ты разыграешь — недорого возьмешь. Вот только не пойму, на кой черт тебе это нужно?

— И мне непонятно. Перебирай ногами, Гренадерчик, перебирай, немного осталось. Уф, наконец добрались. Садись в кресло, я тебе кофе сварю.

— Не надо кофе, у меня есть способ получше. Накапай мне в воду пару капель. — Верунчик достала из кармана пузырек с какой-то жидкостью.

— Что это? Ты не отравишься? — Марина с опаской посмотрела на флакон.

— Не дождешься! — Гренадерша погрозила пальцем. — Это нашатырь. Запомни, вернейшее средство для опохмела. Мозги включаются с одной капли.

Марина зажала нос и с брезгливостью накапала в воду вонючую жидкость.

Верунчик выпила, крякнула и сказала:

— Теперь давай поработаем. Надо разыскать Надьку, хватит по медвежьим углам прятаться. Подыщи из молодых кого-нибудь на место Любунчика. Позвони Роману-сыщику, что там у него, зря я ему деньги платить не собираюсь.

Марина слушала, запоминала и удивлялась. Надо же, какая скорость: за считаные минуты от пьяного бесчувствия к трезвой активности.

Новенький охранник заглянул в кабинет и старательно затараторил:

— Вера Степановна, в ваше отсутствие какую-то кассету принесли. Хотели в офис пробраться, но я их перехватил, допросил, они ничего толком объяснить не смогли, откуда кассета, от кого? Я велел на проходной оставить, мало ли чего. Сказали только вам отдать, лично в руки. Я ее снаружи осмотрел, визуально никаких… ничего подозрительного не заметил. — Парень явно хотел, чтобы его служебное рвение оценили по достоинству.

— Когда принесли?

— Да вчера, вы отсутствовали, я ждал, они просили лично в руки. Подумал, вдруг что-нибудь важное.

— Чего же раньше не отдал? Я в офисе уже полчаса нахожусь. — Верунчик, как начальник, понимала, что похвалить она всегда успеет, а вот на место поставить никогда не повредит. Пусть трепещет перед начальством.

Охранник замялся.

— Я видел, как вы прошли, но… решил подождать немного.

— Давай кассету и проваливай, кто тебе разрешил оставить рабочее место? Пока ты треплешься, сколько бомжей в клозет набежит? Запомни: о любом происшествии ты должен научиться докладывать в две секунды, понял?

— Понял, — буркнул охранник. Он понял только одно: эту мымру не ублажишь никаким рвением.

Когда они остались с Мариной одни в кабинете, Верунчик сбросила с себя маску стервы начальницы и теперь опасливо разглядывала кассету. Страх после пережитого, оказывается, никуда не исчез, он просто затаился и готов был наброситься на жертву при первом удобном случае.

«Удобный случай» лежал на столе. Верунчик не решалась взять кассету в руки, будто это была спящая кобра.

— Как ты думаешь, что там? — Гренадерша указала пальцем на кассету, словно было непонятно, что ее мучает.

— Не знаю, может, какой-нибудь рекламный ролик, — выдала Марина первое попавшееся объяснение. — Сейчас много клоунов развелось. Придумали себе рекламный трюк и развлекаются. Не иначе, агитируют купить зубную пасту или эксклюзивный стиральный порошок… А может, секс-услуги предлагают? — Она засмеялась. — Проведали, что мы — девушки незамужние, горячие, вот и подослали гонцов. А что? Если мальчики на кассете понравятся, пойду в их клуб, расслаблюсь.

— Давай посмотрим, — предложила, немного успокоившись, Верунчик. — Чего тянуть кошку за хвост?

Марина взяла кассету, вытряхнула ее из упаковки и вставила в видик. Пульт протянула Гренадерше.

— Нет-нет, сама. Не лежит у меня душа к этому дерьму.

Марина нажала на пуск, пошли первые кадры, какие-то размытые, черно-белые, непонятные.

— Что за херня? — выругалась Верка.

— Это съемка скрытой камерой. — Марина прошлась по настройкам, изображение перестало дергаться и стало четче.

— Поняла, не дура. — Верунчик откинулась в кресле и затянулась сигареткой.

— Подожди, подожди, кажется, я знаю, где это снято. — Марина подалась вперед, Верунчик, наоборот, поглубже вжалась в кресло.

Квартира, входная дверь. Она открывается, в прихожую заходит женщина. На ней легкая кофточка с капюшоном. Удачно падает тень. Капюшон скрывает лицо. Женщина вертится перед зеркалом и кого-то ждет. В квартире тишина. Женщина поднимает голову, капюшон падает…

— Это Надюнчик! — закричала Марина.

— Чего орать, я давно догадалась, что это она. — Верунчик плеснула себе в бокал. Марина скосила глаза: так и есть, Гренадерша опять за свое — наливает из бутылки абсент.

— Верунчик, хватит пить!

— Заткнись!

Надюнчик поправляет волосы. Идет в комнату.

— Алекс, — зовет она громко, — ты здесь?

Тишина. Надежда проходит гостиную, опять смотрит на себя в зеркало, трет нос, вытирает от помады подбородок и снова зовет Алекса.

— Вот идиот, — тихо говорит она сама себе, — позвал и спрятался, что он еще за игру придумал?

Надя заглядывает за ширму, продвигается дальше, на кухню. На кухонном столе стоит бутылка коньяку, нарезанный лимон, ананас и соленые огурцы, два пустых бокала. Надежда улыбается. Кто бы не улыбнулся? Сочетание коньяка с ананасом и солеными огурцами можно встретить только на русской кухне. «Изысканный» вкус Алекса всегда был поводом для шуток.

Подумав немного, она хрустнула огурцом.

— Хороши огурчики, с чесночком, с хреном, — сказала она громко. — Эй, Алекс, выходи, не то я обижусь и напьюсь сама.

Тишина.

Надежда снова завертелась перед зеркалом. Подкрасила губы, состроила несколько ужимок, кокетливо причмокнула.

— Алехандрик, я пришла. — Голос ее зазвучал ласково и призывно.

— Вот сучка! — выругалась Гренадерша.

Надежда, повертевшись в одиночестве, пошла в спальню. Кровать смята, видно, Алекс успел немного подремать.

— Сдаюсь, — игриво возвестила она всему свету, кобылицей проскакала к шкафу и открыла его. Алекса там не было.

Надежда пошла дальше.

— Боже мой, — прошептала Марина, — она сейчас зайдет в ванную и найдет там утопленника. Ужас какой!

— Так ей и надо! — прошипела Верунчик. — Задницей вертит, глаза сальные, а ведь в бассейне топила его вместе с нами, притворщица!