Час абсента

Сегодня, учуяв послеабсентный перегар, кактусы надулись и решили проучить хозяйку. Их иголки безжалостно влезли в мозг и там хищно впились в воспаленное серое вещество. Марина от таких ощущений начала тихонько подвывать. А стрелки часов неумолимо двигались к десяти.

— Хоть бы эта Пономаренко в лифте застряла или отравилась яичницей за завтраком, — поделилась она сокровенными мечтами с цефалоцереусом старческим.

Кактус не одобрил ее кровожадных мыслей и еще глубже вонзился в хозяйские извилины.

— И ты, Брут, — застонала Марина. — Вот обрызгаю вас вместо воды зеленым абсентом, почувствуете, каково это — с бодуна вести деловые переговоры.

Стрелки часов добежали до десяти.

«Не придет?» — блеснула надежда.

В следующее мгновение дверь открылась.

Марина резко повернулась, и в голове ее зашумело. Она попыталась найти точку опоры, чтобы не упасть. Рука скользнула по подоконнику и угодила прямехонько в мордочку маммилярии длиннососочковой. Кактус отплатил за фамильярность по полной колючей программе. Это, между прочим, больно.

Пономаренко, увидев, что хозяйка кабинета вот-вот грохнется в обморок, поспешила подставить плечо и подать руку помощи. Но на пути невозмутимо стоял колонновидный стебель все той же маммилярии длиннососочковой.

— Ой! — вскрикнула Инна.

— Ай! — солидарно добавила Марина.

Обе женщины непроизвольно затрясли ужаленными руками и забегали по кабинету.

— Вам плохо? — спросила Пономаренко.

— Спасибо, уже лучше, — ответила Марина. — А вам?

— Уже хуже, — чистосердечно призналась Инна, с ужасом рассматривая ладонь с торчащими колючками.

— Они у меня ежики ушастые, — неуклюже попыталась извиниться Марина.

— У вас еще и ежики в кабинете водятся? — нарочито испугавшись, подыграла Инна.

— Хорошо, что вы не сердитесь. — У Марины отлегло от сердца. — Присаживайтесь поближе к окну, Инна Владимировна, будем зализывать раны. Я вам помогу, у меня большой опыт в этих делах. Я кактусница со стажем.

— Нет, лучше от окна подальше, я буду любоваться вашими подопечными издали. Так спокойнее. И кто нас так ловко пометил? Прекрасный экземпляр, ничего не скажешь. Горжусь, что именно с ним я побраталась.

— Вы героическая женщина! С таким количеством колючек в ладошке не каждый способен оценить красоту.

— Могло быть и хуже, хорошо, что не в…

Гостья рассмеялась, и Марина окончательно решила подарить Инне Владимировне Пономаренко редкий экзотический кактус.

Последующие полчаса они исправно выдергивали из себя колючки и вели светскую беседу, которая периодически прерывалась междометиями.

— Что ни говори, а общение с кактусами освежает, — высказалась «освежившаяся» Пономаренко. — Так как же зовут этого ежика?

— Маммилярия длиннососочковая. Хотите, подарю на память?

Инна окинула взглядом кабинет. Кактусы не допускали никаких вольностей в поведении. Рядом с ними не пошалишь — деловые, строгие. В них есть какой-то особый шик. Правильно говорят: цветок — это стиль. А если кто с недоброй мыслью к тебе забредет, можно будет смело отбиваться кактусами, мало не покажется. Ладонь до сих пор саднит.

Инна представила, как она размахивает маммилярией длиннососочковой и выгоняет из кабинета надоедливых посетителей. Физиономии у всех утыканы колючками, а ноги сами устремляются в первую попавшуюся клинику, за помощью. Первым, кто отведает колючек, будет Гоша Отрепьев, самый назойливый из коллег. Он может часами сидеть и нудить о своих проблемах. Его так и прозвали — нудист. Инна с удовольствием отхлестала бы его всеми кактусами. Сначала вот этим, с длинным стеблем, потом вон тем, шарообразным. А потом маммилярией, маммилярией! А Гоша бы визжал, как поросенок, увертывался, закрывался руками…

— Нет, пожалуй, я откажусь от подарка. Лично у меня кактус провоцирует агрессивность, как абсент.

— Что?! — непроизвольно воскликнула Марина.

— Что «что»? — повторила Инна. Она не ожидала такой бурной реакции от Марины Сергеевны. Что это так ее пробило: абсент или кактусы?

— Извините, ничего серьезного.

Но Пономаренко решила проверить свою догадку. Из профессионального любопытства. Она решила прощупать «абсент».

— Понимаете, когда выпьешь абсента, так и подмывает оттяпать себе ухо.

Марина Сергеевна внимательно слушала и кивала:

— Эдакое помрачение?

— Мне вчера привелось в первый раз его попробовать, — Инна смущенно улыбнулась, — так не поверите, захотелось утопить собственного шефа — шутки ради.

Марина сфокусировалась на сидящей в кресле Пономаренко, а в мозгу отчетливо зазвучал голос Алехандро: «Журналисты — народ подлючий, с ними нужно держать ушки на макушке».

Она замкнулась. Ей вдруг показалось, что Пономаренко незримо присутствовала на их вчерашней попойке. Иначе откуда такое стопроцентное попадание? И что пришла она сюда не просто так, за заказом, а не преминет воспользоваться их вольными упражнениями с резиновой куклой в своих целях. Например, для того, чтобы ее, Марину, шантажировать.

— Давайте приступим к переговорам, — сказала она сухо. Хотя так поступают только дилетанты. Первая заповедь — расположи к себе клиента, понравься ему, не прерывай его, выслушай, стань матерью родной, подставь жилетку для слез, если надо, и уж потом вей из него веревки. Тогда он будет тебя слушать, как овца пастуха, и подпишет любую бумагу. Но психология психологией, а эта Пономаренко штучка опасная, — как ловко она проникла в святая святых их пьяного бреда.

«А ведь поначалу она мне даже понравилась. Жаль. Алехандро мне голову оторвет, если я потеряю клиента. Какая к черту подготовка? Встретила с опухшей мордой, посадила заказчика на кактус, пресекаю его откровения. Что же делать?»

— Переговоры так переговоры, — согласилась Инна. Она уже поняла, откуда у Марины Сергеевны помятый вид и болезненная реакция на абсент.

Марина приходила в себя. Она налила минералки в бокал, предложила гостье, та не отказалась.

«Может, у нее тоже сушняк? — с надеждой подумала Марина. — Тогда еще не все потеряно. Вполне возможно, абсент на всех так действует. Хочется убить кого-нибудь и повеселиться на его могилке».

Она потеплела душой и голосом сирены спросила:

— Расскажите о вашем главном редакторе. Какой он, что ему нравится, есть ли у него хобби? Вы принесли с собой фотографию? Как у него со здоровьем? Он авантюрист по натуре?

Прохладная и колючая минералка приятно освежала, Инна настроилась на рабочий лад.

— Нет, он не авантюрист, скорее паук-работяга. Всю жизнь плел паутину, теперь сидит в углу и зорко бдит, какая муха в нее попадется.

— Ему сколько лет? Шестьдесят?

— Да, шестьдесят. Из них лет пятнадцать — на посту главного редактора «Криминал-экспресса».

— Серьезный клиент. Все видел, все знает, вкус к жизни потерян, острота притупилась… Банальные розыгрыши в виде соучастника преступления ему явно не подойдут, бандитами его не удивишь, не встряхнешь. Вы ведь этого хотите, так сказать, оживить рецепторы?

— Ну что-то вроде этого, — пожала плечами Инна. Она и сама не понимала, зачем ее сюда отправили. Коллектив, видите ли, решил соригинальничать, проявить креативное мышление и вместо пыльных антикварных слоников подарить шефу острые ощущения, может быть, последний оргазм от соприкосновения с жизнью.

Марина протянула Инне папку с предложениями:

— Просмотрите, Инна Владимировна, наш обычный набор розыгрышей, так сказать, для общего ознакомления. Чтобы вы смогли оценить уровень моего оригинального сценария.

Инна начала читать и диву давалась, какими глупостями занимаются люди, да еще и платят за это деньги.

«Розыгрыш «Арест», — прочитала она. — Клиента задерживает милиция на следующее утро после празднования юбилея его фирмы. Милиционеры обнаруживают у него в кармане наркотики, которые сами туда и подложили. На ничего не подозревающего человека надевают наручники и бросают в одну камеру с наркоманом и буйным хулиганом. На следующее утро извиняются: «Мы ошиблись, перепутали вашу машину с другой». Затем — новый вираж судьбы. Потерпевшего вызывают в Кремль для вручения награды. Процедура длится недолго: секретарь извиняется, мол, президента нет на месте. Лишь по возвращении в свой офис клиент понимает, что все происшедшее с ним было всего лишь шуткой, розыгрышем».