Страница 13 из 28
Каждая из двух архиситуаций подвергается, в свою очередь, ВАР – проводится через ряд разных конкретных эпизодов. Архиситуация (10) проведена через более конкретные ситуации (12) – (15), в которых император занят следующими делами:
(12) разрабатывает форму для дворцовых кормилиц;
(13) обсуждает с графом Клейнмихелем «маленькую, нарочно сделанную для образца фуражечку путейского ведомства» и «желтый шнур для выпушки»;
(14) осматривает принесенную ему жестяную баночку с черной краской для покрытия будок;
(15) собственноручно вычеркивает бланманже из обеденного меню и велит уменьшить число свеч в люстрах в целях сокращения бюджета.
Всем этим эпизодам в повествовании отведена роль небольших зарисовок, составляющих хронику дня императора и не разработанных в сколько-нибудь подробный сюжет с перипетиями и поворотами. Что касается архиситуации (11), то, напротив, один из развертывающих ее эпизодов – (16) – становится стержнем сюжета всей повести (см. рис. 18).
Рис. 18
(16) император велит арестовать виноторговца, ответственного за безобразия в кабаках, но в конце концов в результате интриг взяточников вынужден отдать приказ о его освобождении.
Другие эпизоды, через которые проводится архиситуация (11), играют роль более мелких и частных звеньев сюжета, разработанных, однако, с достаточной степенью подробности, см. (17) – (20).
(17) император страдает от испражнений лошади во время прогулки («Неприлично это… фырканье, cette pe´tarade, у лошади, – и… навоз! – Яков! Кормить очищенным овсом! Говорил тебе!»);
(18) император производит таможенный досмотр, обнаруживает, что его министр под видом секретного государственного груза беспошлинно ввозит белье для своих любовниц, но не находит ничего лучшего, как пропустить этот груз;
(19) император велит установить на набережной тумбы; Клейнмихель, которому это поручено, забывает установить тумбы, а затем это делается наспех и халтурно; император, раздраженный эпизодом на таможне, ударяет сапогом по тумбе, тумба падает;
(20) император пытается задержать в кабаке двух солдат, самовольно отлучившихся, чтобы выпить; солдаты убегают через черный ход37.
В кульминации «Мещанина во дворянстве» Мольера Ковьель и Клеонт наряжаются турками и разыгрывают посвящение Журдена в «мамамуши» с целью устроить брак дочери Журдена с Клеонтом, выдающим себя за турецкого принца. Этот розыгрыш занимает два последних акта. Важным аспектом темы всего этого большого эпизода может считаться (21):
(21) Журдену пускают пыль в глаза, используя при этом
(а) его почтение ко всему аристократическому,
(б) его жажду познать новое, неизвестное,
(в) его неспособность увидеть даже самые явные признаки обмана.
Эти три элемента реализованы, в частности, в эпизоде IV акта (явл. 5–6), который может быть резюмирован как (22):
(22) Журден верит, что сын турецкого султана прибывает с визитом лично к нему.
Частью (22) является в частности (23):
(23) Процесс перевода с мнимотурецкого языка на французский, в ходе которого Журден принимает явную галиматью за турецкий язык и проявляет к ней живой интерес (жаждет познать) (ср. тематические компоненты (б) и (в) из формулы (21)).
Таким образом, эти элементы проводятся не только через целое (22), но и через его часть (23) ‘процесс перевода’. Действительно, перевод с языка на язык – естественный компонент (= часть) приема послов. Причем вполне можно представить себе такое решение того же эпизода, при котором перевод не был бы нагружен выражением элементов темы (21); так, «турецкие» реплики Клеонта и Ковьеля могли бы даваться «неслышно для Журдена», так что необходимость в словесной абракадабре отпала бы, а заодно пропало бы и комически жадное впивание Журденом экзотических вокабул. Подчеркнем, что при этом сохранялись бы такие аспекты ситуации, как 'псевдоиностранный язык' и 'псевдоперевод'. Но при этом они служили бы КОНКР темы (21) лишь косвенно, в качестве звеньев ситуации (22), но сами не могли бы считаться продуктом прямого КОНКР тематических элементов (б) и (в), как это имеет место в реальном тексте Мольера. Гипотетическому варианту примерно соответствовал бы рис. 19 а, реальному – рис. 19 б.
Рис. 19
Переводческая деятельность Ковьеля может, в свою очередь, рассматриваться как целое, членимое на еще более мелкие части, что создает возможность 'повторного ВАР через целое и часть по следующей схеме:
Рис. 20
Еще один пример возьмем из уже знакомого нам анализа рассказа «Легкое дыхание», чтобы показать, как ВАР через целое и часть может выглядеть в орудийной сфере. Следуя за Выготским, можно сказать, что
противопоставление ‘легкое, орудийное’ / ‘мутное, предметное’ проводится через целое и часть следующим образом:
(а) через рассказ в целом (давая пару ‘способ изложения событий’ / ‘сами события’);
(б) через такие части рассказа, как отдельные предложения (давая пару ‘синтаксис предложения’ / ‘смысл предложения’).
Так, Выготский разбирает фразу, где ключевое слово («застрелил») затеряно в нагромождении описательных выражений и поставлено в логически неударную позицию. Он говорит, что структура этой фразы «заглушает выстрел»; говоря ранее о композиции, он отмечал, что она «гасит впечатление житейской пошлости, создаваемое фабулой» (Выготский 1965: 205).
2.10. ВАР через большое и малое. Соотношение части и целого, через которые проводится тема, – частный случай более общего соотношения ‘малое’ – ‘большое’.
Эффектные примеры ВАР через малое и большое находим в работе (Бочаров 1971), где формулируется тема «Войны и мира» (автор называет ее «глубинной ситуацией»)38 и показывает ее реализацию как в эпизодах частной жизни (проигрыш Ростова, охота, Пьер в плену, князь Андрей и аустерлицкое небо), так и в судьбе всего русского общества в 1812 году.
К ВАР через малое и большое относится и такой весьма распространенный тип построений, когда некоторый элемент темы реализуется в одном месте в отдельной фразе, а в другом – в виде целого сюжета (ср. Шкловский 1957). Приведем примеры.
Мотив (24)
(24) материально-телесные переживания, изображаемые как духовные,
– реализуется у Ильфа и Петрова, с одной стороны, в виде острот Остапа Бендера типа «Я утолил духовную жажду…» (американских туристов, которым продал рецепт самогона), а с другой – в виде целых новелл, например, истории с ксендзами, которые маскируют желание завладеть автомобилем заботой о душе Козлевича. То же самое с тематическим мотивом (25) – острота (26) и сюжет (27).
(25) желание обладать деньгами, изображаемое как любовь;
(26) «Он любил и страдал. Он любил деньги и страдал от их недостатка» («Двенадцать стульев», гл. 35);
(27) роман Бендера со вдовой Грицацуевой, заводимый с целью получения стула.
Аналогичное соотношение находим и в «Мещанине во дворянстве». Тематическим элементом, проводимым один раз через отдельную фразу, а другой раз через целый эпизод, будет в данном случае (28):
(28) побои, с готовностью принимаемые Журденом в обмен на атрибуты дворянства.
В четвертом акте происходит уже упоминавшееся посвящение в мамамуши, во время которого Журдена долго бьют палками («Дара, дара, бастонара»); но еще раньше в пьесе имеется следующий разговор (действ. III, явл. 3):
(29) Г-жа Журден. Не поступить ли тебе в один прекрасный день в школу, чтоб тебя там розгами пороли на старости лет?
37
Сказанное о повести «Малолетный Витушишников» является сознательно упрощенным (в целях иллюстрации) описанием ее структуры; в повести, в том числе и в только что изложенных эпизодах, есть целый ряд деталей и красок, не сводимых к приближенным формулировкам (8), (9).
К таким не названным нами компонентам темы относятся, например, ‘солдафонская прямолинейность и пуританство Николая’ (очищение овса, отказ от бланманже, негодование по поводу фривольного содержания посылки с кружевами и т. п.), а также ‘неподатливость природы и неистребимость ее силой инструкции и ранжира’ (ср. тему «Железной воли» Н. С. Лескова).
38
Она состоит в том, что «в испытаниях и драматических кризисах вдруг проясняются, отделяясь от запутанной сложности поглощающих человека обычно маловажных мотивов, простые настоящие ценности – молодость, здоровье, любовь, наслаждение от искусства, близость людей и радость общения» (Бочаров 1971: 15).