Обратимость

Он позвонил, вошла секретарь и забрала меня. Итак, я переселилась в другой отдел. Получила доступ туда, куда так долго стремилась. Но пока не осознавала этой чести. Для меня все проходило как во сне, сумбурном и волнительном.

Я познакомилась с секретарем, ее звали Криса. Она представляла собой очень серьезную девушку, настолько серьезную, что я сомневалась улыбается ли она вообще когда-нибудь. В глазах ее не было ничего, кроме отчужденности и какой-то непроницаемой пелены, за которую мне невозможно было проникнуть.

— Ты будешь находиться под моим руководством. Эта работа будет отличаться от той только тем, что информации у тебя поубавится,  но то, что останется, потребует от тебя еще больших раздумий. Учти, пожалуйста, что ты должна быть максимально тактичной, иначе тебя снимут с должности, как неспособную справиться с ней. Когда тебя брали к нам, то задавали кучу вопросов и выдавали много анкет. Это не случайно, ты уже поняла. Избавь меня от трудов рассказывать тебе далее, на что я намекаю. Так же с твоей стороны не должно быть никаких удивлений, восхищений или испуга, если ты вдруг увидишь кого-нибудь из благородных. Ни они, ни мы не терпим этого. Они только и поэтому сотрудничают с нами, что мы предельно аккуратны и разумны по отношению к ним. Запомни, мы работаем на взаимовыгодных условиях, они для нас такие же клиенты, как и мы для них. Поэтому с тебя максимальная тактичность и спокойствие. Кроме того, они легко читают души других. Даже если в твоих глазах будет хотя бы намек на восторженность они воспылают к тебе ненавистью и нам придется расстаться с тобой.

Это был человек-стена, из которого нельзя было вытрясти ничего, кроме рабочих вопросов. Итак, я не спрашивала у нее ничего (хотя меня так и подмывало сделать это) и она не лезла ко мне.

Увы, и здесь тоже царила тайна. Я обладала только той информацией, какую должна была иметь для нормального выполнения своих обязанностей. Меня не посвящали более ни во что. И, к сожалению, все ответы на свои вопросы я должна была найти сама.

Я работала честно, и мне не нужно было притворяться или вынуждать себя играть какую-нибудь роль. Я хранила спокойствие, веря, что смогу сблизиться с ними надо было только подождать.

Работы оказалось совсем немного, и общество теперь мне представлялось совсем мизерным, если б не тот информационный отдел. Правда я постоянно писала письма каким-то людям. Криса назвала их “агентами” и сколько у нас их имелось я не знала. Наш директор продолжал относиться ко мне настороженно, я чувствовала это и не могла сказать, доверяет ли он вообще Крисе. Все закрывал толстый слой тайны, к которой у меня выработалась привычка.

После недели работы под боком у директора мне дали нешуточный документ, который надо было прочесть и подписать. Я должна была согласиться с тем, что  не уеду за границу более чем на 3 месяца, тем более что не перееду в другую страну навсегда, что мой единственный начальник- это директор общества и далее следовал длинный список, что я ему должна и что не имею права предоставлять другим без его письменного разрешения, потом следовал длинный перечень неразглашения информации и прочие запреты. Я подписала все даже не моргнув глазом, Криса наблюдала за мной, и изобразила на своем лице удивление, даже не скрывая его. Тем не менее она ничего не спросила у меня, так как  не принято задавать вопросы не по делу. Только сам директор (что я учла из договора) может разрешать что бы то ни было или посвящать в очередную «тайну».

В один из следующих рабочих дней произошло событие, которое должно бы было иметь для меня огромное значение, но я не поняла этого по своей собственной оплошности.

Мы сидели за нашими столами и занимались каждая своей работой, когда дверь открылась и в комнату кто-то вошел. К нам заходили не часто, но если заходили, то непременно останавливались у входа и раболепно испрашивали аудиенции у директора и только после его согласия могли пройти в кабинет. Эти люди, напротив, перемещались с такой скоростью, что я едва ли успела вскочить, забыв тут же всю свою робость, и броситься на встречу к ним с приказом остановиться и сообщить кто они такие.

— Какое вы имеете право входить к мистеру Баррону без доклада?!- гремела я. Услышав, краем уха грохот отодвигаемого стула и уловив взглядом испуганный взор моей коллеги, которая позвав меня по имени, просила остановиться.

— Ты что делаешь Эва,- прошипела она очень быстро и строго,- сядь! Сядь на место! Один из людей остановился и трое других, уже открыв дверь в кабинет, тоже задержались возле нее. Хоть я и описываю здесь все как в замедленной съемке, но действие длилось не более пары секунд, происходя одновременно. Итак, я слышала злостный приказ Крисы и видела ненавистный взгляд незнакомца, которого я поймала за рукав и все еще не отпускала. Я быстро перевела взгляд на трех других и обомлела. Сколько в их взглядах горело ненависти! Некрасивые ухмылки показались на губах двух из них, но они тут же скрылись в кабинете. Мне удалось разглядеть лишь одного, который оказался рядом со мной. Он выдернул свой рукав, одновременно с тем, как Криса принялась лепетать извинения, которые заставили меня побледнеть и отступить назад. Незнакомец оказался рослым молодым человеком, одетым очень элегантно, но как-то по-вечернему, словно собрался на светский раут. Я не могла хорошо разглядеть его лица, так как свет в приемной всегда держали приглушенным. Зато я хорошо разглядела ужасно глубокие темные, словно омут, глаза, в них жило что-то страшное. Я поняла, что он чужой, но мне и в голову не пришло, что он мог оказаться вампиром. Во мне появилась твердая уверенность, что я перегородила путь каким-то очень важным таинственным персонам, которые имели право входить к Баррону без доклада. На вампиров они совершенно не походили, обычные люди, только чересчур серьезные, впрочем, как и полагается тем личностям, которые могут вот так запросто являться к высшему руководству. Я отошла на свое место и эти двое тоже зашли в кабинет, захлопнув за собой дверь, как мне показалось, громче, чем следовало бы.

Тут я посмотрела  на Крису, и застыла. Девушка сидела бледная как снег и явно старалась успокоиться. Мне уже можно было ничего не говорить, я поняла, что совершила какую-то грандиозную ошибку.

— Извини,- зачем-то начала я,- меня никто не предупреждал...

—Ты уже знаешь всех работников, которые могут явиться к Баррону, они должны ждать здесь, пока босс не даст добро на их допуск. Есть еще агенты, которые здесь не бывают почти, об их приходе я тебе сообщу. Всех остальных ты должна пускать, не спрашивая кто они...

Речь Крисы прервал громкий голос одного из незнакомцев, который видимо был чем- то очень недоволен. Волей-неволей я слышала почти все, что он выкрикивал Баррону.

— Нам не нужны ваши подачки, - услышала я. - Не надо бегать за нами, мы не малые дети!

Баррон говорил тихо и быстро, старясь успокоить своего гостя. И потом:

“Раз уж вы взялись за это дело, то и сами его решайте. Никто из нас не свяжется с этой мразью и руки марать о них мы не будем!”

Вновь быстрая невнятная речь моего босса и тишина. Потом началась возбужденная дискуссия, которую услышать уже не удалось, так как голоса все спутались, звуча хором, кроме того тон значительно снизился, превратившись в неразборчивый шум. Я взглянула на Крису, она вжалась в стул и делала вид, что усердно работает, в то время как я не смогла смолчать: