Страница 29 из 35
Они работали словно в трансе. Изможденные, измученные страдальцы, утратившие всякую связь с реальностью.
Почему-то я сразу вспомнил сириусский госпиталь. Мы там охраняли императорского Советника после очередного покушения. Закрывали дверь своими телами и никого не впускали, кроме заранее оговоренных врачей. Рядом с палатой Советника находилась tabula-rasa (официально – отделение мнемохирургии). Народу со странностями тут хватало, но больше всего мне запомнились чудики, для которых собственные воспоминания превратились в неподъемный груз. Боясь окончательно спятить, эти бедолаги просили врачей «отформатировать их прошлое», а после операции бродили по коридорам живыми растениями: слабые, беззащитные, с идиотскими улыбками и глупой надеждой начать все сначала. Как будто стертая память что-то улучшит в их жизни! Выстрел в лобешник – вот эффективное решение! Вот радикальное форматирование!
У меня чесались руки «оказать им посильную помощь». Не могу смотреть на такую позорную слабость. Даже в полностью защищенных и контролируемых уголках Империи люди добровольно выжигали себе мозги. Куда это годится?!
Но здесь, на Блике, все обстояло еще хуже. Бедолашные земледельцы тоже напоминали растения, только безо всякой надежды в потухших глазах. Будто у них выжгли не память, а душу.
Я вдруг понял, что сириусские мнемокастраты были счастливыми людьми: их, по крайней мере, никто не бил и не заставлял гнуть спину на чужого дядю. К тому же они улыбались!
Печальные воспоминания. Надо с этим завязывать.
Забора не наблюдалось. Охраны тоже. Заходи кто хочешь. Мы всегда рады новым гостям!
Чуть поодаль, возле неказистых строений, стояли два катера тюрьмы «Астория». Между катерами и огородом прямо на зеленой травке восседала куда более адекватная публика. Эти ребята прекрасно ориентировались в ситуации. Пили, задували косяки и балдели, разомлев от жары. Довольные, сытые рожи.
Некоторые от нечего делать вставали и начинали приставать к работникам. Другие шли в барак, и оттуда сразу же доносились слабые женские крики. Но ни работники, ни женщины не могли развлечь этих бубликов.
Честно говоря, я был разочарован. Думал найти что-то поинтереснее. Но нет – везде одно и то же! Никакого разнообразия! Если не каннибализм, то рабовладение! Бич всех планет с плодородной почвой обрушился и на Блик.
Почему «Астория»? Какой гений додумался бежать из этого санатория для заключенных? Образцово-показательная тюрьма под патронатом Императорского Дома. Никакого произвола. Еда как в ресторане, да еще и охраняют!
Заключенным «Астории» завидовал каждый второй гражданин Империи.
Нелогично получается: из такой тюрьмы не побежишь, даже если тебе все двери откроют. Единственное, чего стоит опасаться, – это перевода в другое исправительное учреждение.
Или я что-то упустил? Мир быстро меняется. Всякое могло произойти. Последний раз я был в тюрьме лет пять назад, еще до Хроноса‑2. Нас бросили в «Тартар» подавлять мятеж. Крутая тюряга! Жесткие встречались ребятки! Охранников разрывали на куски. Могли головой промять стальную дверь. Но это им не очень помогло. После нашего визита камеры «Тартара» опустели на две трети. Мы тогда тоже не особо церемонились.
«Тартар»! Славное местечко. Сейчас я бы с удовольствием туда вернулся! Круглосуточная тренировка безо всяких ограничений! Просто мечта!
Заключенных «Астории» там очень любили и ласково называли бубликами. Вечером проигрывали в карты, а с утречка снова ставили на кон. Каждый такой перевод считался общетюремным праздником.
Кто бы мог подумать, что здесь, на райской планете класса «А», эти сладкие бублики начнут устанавливать рабовладельческий строй и уничтожат единственное поселение?!
Интересно, как у них это вышло.
А вот сейчас и спросим.
Я подловил одного, вырубил и утащил подальше в кусты. Помог ублюдку прийти в чувство и перед тем, как свернул ему шею, задал несколько вопросов. Узнал много интересного. «Интервью» длилось полчаса. Других пока трогать не стал. Не сегодня. Надо с полковником посоветоваться. Да и вообще подумать. Соседей тоже не помешает поспрашивать. Может, подстава какая-то?
Уж больно гладко все вышло. Никаких осложнений. Никакого сопротивления. Я не мог этого понять. Тридцать пять плохо вооруженных ублюдков отымели целое поселение. И стопарнулись только на моем теремке.
Чудные дела!
Сначала урки вели себя прилично – осторожничали, присматривались, обстановочку разведывали. Наведывались в поселение инструмент попросить, парой слов перекинуться о том о сем. Мало ли что! А вдруг местные окажутся жесткими ребятами. Так ведь можно и зубы сломать!
Постепенно выяснилось, что поселенцы – народ мирный, то есть лохи полные. Тут и началось веселье. Вчерашние гости превратились в кровожадных захватчиков и начали устанавливать свои порядки.
Урки устали питаться консервами и ютиться в катерах. Им захотелось нормальной жизни: вкусной еды, красивых женщин и чтобы самим не работать. Еда, женщины и рабочая сила в поселении имелись, так почему бы не взять?
Урки брали, брали и брали.
Поселенцы не сопротивлялись. Наверное, просто не умели. Не считать же мольбы и крики сопротивлением?
После двух недель кровавых оргий урки немного успокоились и решили передохнуть.
Передохнули, собрались с силами и отправились крушить мой теремок. Это стоило им четырех человек. Двое нарушили периметр и, вспыхнув, исчезли. Еще двое бросили гранаты и в то же мгновение сами на них подорвались. А тут еще ведьма белобрысая выбежала и начала демонов на помощь призывать. Остальным резко перехотелось развлекаться подобным образом. Они вернулись вымещать зло на поселенцах. Перебили всех детей: работники из них все равно никакие, а жрут много.
Инцидент вроде забылся, но заноза в заднице осталась. Урки не чувствовали себя полноправными хозяевами Блика и от этого сильно страдали.
Чтобы как-то успокоиться, попробовали устроить импровизированный Колизей, натравливая поселенцев друг на друга.
Гладиаторы из ангелов не получились. Если терпеть боль они еще кое-как могли, то причинять ее ближнему отказывались наотрез даже под страхом смерти. Первых убивали, но следующих это не пугало. Они и работали только под угрозой мучительной расправы над женами.
С развлечениями стало туго. И рабочую силу приходилось беречь, и женщины в гареме уже приелись, тухлые какие-то стали. Хотелось чего-то новенького.
Возможно, они бы успокоились. Быт налажен, еды полно (все погреба к себе перетащили)… Но заноза свербела.
В трех километрах к северу жила сладкая парочка и не давала покоя. Молодая красивая куколка почему-то не захотела скрасить досуг «настоящих мужчин», предпочитая какого-то сморчка (куколку звали Джессикой, сморчка – Павлом). Да еще и угрожать вздумала, ведьма нечистая! Развели чертовщину! «Мужчины» этого не поняли. Они уже наперед расписали, что сделают с Джессикой, кто будет первым и т. д. Павлу для начала отводилась роль зрителя, а потом он должен был работать на плантации, пока не сдохнет. Осталось только придумать способ, как вытащить их из дома и при этом самим не отправиться в преисподнюю. А пока что они просто наведывались время от времени к моим соседям – словами покидаться да кулаки об сморчка поточить (если повезет выманить его к забору). Чтобы показать ведьме, кто в доме хозяин!
Такая вот печальная история! Никаких тебе космических монстров! Одна гниль.
На обратном пути заглянул к соседям в огород. Не удержался. Улегся между грядками и стал ждать, когда кто-то объявится. Вдыхал запах морковной ботвы и смотрел на ясное небо. Ортега (местное солнышко) припекала. Градусов двадцать восемь, наверное. Такая погода здесь триста семьдесят дней в году. Ни морозов, ни пекла. И времен года тоже нет. Класс «А». Бывает же такое!
Через двадцать минут вышла Джессика, одетая в легкий розовый сарафан. Испуганно огляделась и побежала в уборную. Потом подошла прямо ко мне, наступила на мою руку, нагнулась, выдернула у меня из-под носа три морковки, выпрямилась и опять по сторонам смотрит.