Живая очередь

«Не сдавайтесь. Пусть этот самодур чинит нам препятствия — не страшно. Он только и ждет, чтобы мы сломались, отчаялись. Этого не будет! Он хочет, чтобы мы получили направления терапевта — нет проблем. Теперь мы будет стоять в очередь к нему. Красочно описывайте все свои болячки. В нашем возрасте они есть у всех: варикоз, давление, да все, что угодно. Терапевт не может нас не принять. Это не по закону. Он хочет, чтобы все было по правилам — все так и будет. Только по нашим правилам. Давайте начнем прямо сейчас. У кого нет медицинских карт — сходите за ними домой и возвращайтесь. А у кого они с собой, добро пожаловать к терапевту. Вслед за мной!».

И пенсионеры услышали Андрея, пошли за ним. Очередь к терапевту образовалась огромная — почти на весь коридор, а на лицах пожилых людей вновь засверкали улыбки. «Не сдадимся, — говорили они. — Так просто нас не сломить»… И терапевту ничего не оставалось делать, как принимать посетителей и направлять их то к окулисту, то к хирургу, то к другим врачам — в зависимости от симптомов и предполагаемого диагноза. Андрей ликовал, но прекрасно понимал, что выиграна только битва, но не война…

А в 15:00 прибыл обещанный мусорный контейнер, о котором старики как-то позабыли. В спешке и суете не до того стало, а как услышали грохот на первом этаже, мигом смекнули, что происходит. Первыми побежали вниз Андрей и Дмитрий Петрович, и от увиденного чуть не свалились с ног. Рабочие в мятых и залитых краской комбинезонах своими грязными перчатками хватали книги и кидали на пол стеллажи. Они беззастенчиво топтали многотомные издания, некоторые из которых сделали бы честь даже городской библиотеке, и шпыняли ногами книги, не помещающиеся в руках, как футбольный мячик. А между делом перебрасывались непонятными фразочками на «тарабарском» языке, то и дело разбавляя контекст матерными словами на могучем русском и недоумевая, какому нехорошему человеку хватило мозгов засунуть сюда такую кучу макулатуры.

На пожилых людей, собравшихся на первом этаже, было страшно смотреть. Дорогие сердцу фолианты, бережно хранимые в квартирах, а затем принесенные в поликлинику, смешивались с грязью прямо на их глазах. Литература, передаваемая из поколения в поколение, и произведения мировых классиков… Они были способны разнообразить жизнь стариков, не имеющих средств для походов в книжный магазин, а вместо этого отправлялись в мусорный контейнер полупьяными гастарбайтерами, для многих из которых последней прочитанной книгой была детская азбука…

— Нет! — закричал Сергей, бросаясь к разбросанным на полу книгам. — Не смейте выбрасывать их. Они мои!

А вслед за Сергеем ринулись спасать свои произведения и другие пенсионеры. Главный врач наблюдал эту картину с улыбкой на лице и удовлетворенно потирал руки. Тщетно Андрей пытался остановить безумие и вмешаться. «Не трогайте. Оставьте все как есть! Не смейте унижаться», — кричал он, но никто его не услышал. Лишь Софья, Илья, Дмитрий Петрович и Степан остались стоять на своих местах — остальные же ползали по полу или рылись в мусорном контейнере, пытаясь спасти дорогие сердцу книги. А гастарбайтеры не обращали на эту возню ни малейшего внимания. Они оставались равнодушны к просьбам и мольбам стариков и даже с каким-то остервенением хватали книги и уносили их прочь. У гастарбайтеров тоже были семьи, которые ютились в крохотных каморках на городских окраинах и срочно нуждались в деньгах. Поэтому мусорщикам не терпелось поскорее закончить работу и перейти на другой объект. От этого зависели их и без того весьма скромные зарплаты…

Потешив свое самолюбие и придя в восторг от увиденной картины, Алексей Филиппович направился к себе в кабинет и, усевшись в черное кожаное кресло, с наслаждением вытянул ноги. Он чувствовал себя превосходно и был уверен, что его планы будут претворены в жизнь уже совсем скоро. Ему нравилось ощущать себя хозяином жизни и вершителем чужих судеб. «Сделано уже немало — врачи подкормлены и вышколены, пенсионеры, осмелившиеся превратить мое лечебное учреждение в цирк, разрозненны и довольно неорганизованны. Все идет даже лучше, чем планировалось» — думал он.

Робкий стук в дверь нарушил бурный поток мыслей и заставил Алексея Филипповича подобрать ноги.

— Кто там? — спросил он. — Войдите.

— Это я, Алексей Филиппович, — ответила терапевт Лиза, открывая дверь. — Можно войти?

— Конечно, входи. Что у тебя?

— Я просто хотела уточнить насчет денег… У меня маленький ребенок, и я…

— Смелее, Лизочка, смелее… — сказал Алексей Филиппович, вставая с кресла и подходя к женщине.

«А она ничего, эта Лизка, — подумал он. — Симпатичная бабенка. И чего это она так трясется? Боится меня? Что ж, очень хорошо. Боится — значит уважает…»

— Вот я и говорю, сын у меня растет, — продолжила женщина. — Не то, чтобы я вам не верила, но мне хотелось бы точно узнать насчет зарплаты. Вы вот обещали всем повышение. Это очень хорошо. Даже не представляете, как я рада. Но просто я заметно потратилась в последнее время и если повышения все же не будет, мне нужно к этому как-то подготовиться …

— О чем ты, милая? Если я сказал, значит все так и будет. Не волнуйся. Деньги поступят точно в срок. Скажу тебе по секрету, я заключил договора с некоторыми фармацевтическими компаниями. Они вешают у нас свою рекламу и за это платят нам весьма кругленькую сумму. Директора этих компаний мои хорошие друзья. Они не подведут, так что причин для волнения нет.

— Ой, спасибо вам огромное! Я так рада!

— Не за что, Лизонька, но не забывай, что работать придется больше, и относиться к своим обязанностям гораздо внимательнее, чем раньше.

— Конечно, Андрей Филиппович, я все понимаю.

— Ладно, чего это мы все о работе, — сказал он, проводя рукой по волосам женщины.

Лиза вся сжалась и робко задрожала. Она была податливой, как пластилин. Вся в его руках, вся в его власти… Алексей Филиппович обнял женщину за талию и прижал к себе.

— Если хотите, я могу закрыть дверь, — пробормотала Лиза.

— Хочу, очень хочу, — ответил он. — Но не сейчас…

Резко развернув женщину к себе лицом, Алексей Филиппович взглянул в ее испуганные глаза и, проведя кончиком пальца по ее носу, медленно произнес:

— Лизочка, я хочу предложить тебе кое-что. Очень важное и значительное.

— Что же?….

— Я хочу, чтобы ты стала моими глазами и ушами в этой поликлинике. Я хочу знать все, что происходит здесь. О чем говорят врачи, что обсуждают пенсионеры, какие у кого планы, настроение — в общем все. Я ведь имею право знать, что творится в моей вотчине?

— Да, конечно, имеете. Безусловно…

— Рад, что ты со мной солидарна. Так вот. Я не только значительно увеличу твою зарплату, но и впоследствии сделаю тебя своим заместителем. Ты получишь все — деньги, блистательную карьеру, уважение. Станешь здесь вторым человеком после меня. Как тебе такая перспектива?

— Даже не знаю, что сказать. Это так важно для меня! Алексей Филиппович, вы просто… Не знаю… Огромное спасибо! Я даже ожидать не могла…

— Ну довольно. Довольно бурных эмоций. Все это станет возможным, если ты будешь верой и правдой служить мне и неукоснительно выполнять все мои требования.

— Конечно! О чем вы говорите! Не сомневайтесь даже!

— Ну вот и замечательно. А сейчас иди, тебя ждут пациенты.

А мусорщики между тем почти закончили свою неблагодарную работу. Книги, которые так и не нашли своих хозяев, обрели новую жизнь на дне контейнера, но скоро и это временное пристанище им предстояло сменить на одну из городских свалок. Кто знает, возможно, бродяги будут разводить из них костры и благодарить в душе Чехова, Булгакова и Достоевского за их рукописи…

Пенсионеры, которые сумели отыскать свои книги, спешили по домам, чтобы очистить их от грязи и поставить на полочку. Андрей, Софья, Илья, Дмитрий Петрович и Степан с грустью в глазах смотрели на эту картину. Они понимали, что разбитые стеллажи вскоре заменят на дополнительные вешалки, а пожелтевшие страницы, выпавшие из старинных фолиантов на холодный пол, соберут уборщики. Уже завтра ничто не будет напоминать о библиотеке, которую с таким трудом собирали пожилые люди. Уже завтра вместо книг разных жанров и направлений, за которыми приходили даже ребята из соседней школы, здесь будут висеть чьи-то куртки и пальто…