Озорные стихи

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Всегда один скитаясь всюду Мрачнее ночи. Демон злой, Не будучи знакомым блуду, Вдруг начал мыслить над пиздой, Над тем, что этими сетями Он всех людей ловил всегда Без утомленья и труда И был доволен их грехами. Теперь он мыслил, пролетая Над чудной Грузией в тиши, Давно, давно греха желая Для человеческой души: «Я изобрел пизду для хуя, Но лишь открытием своим Мужчин и женщин всех балуя, Я рай минутный создал им. И как ночной порой ебутся С восторгом жены и мужья, Как ноги в воздухе трясутся, Один лишь только вижу я! А на заре со свежим духом Мужчина хуй опять дрочит И вновь по жопе, как обухом, Мудями яростно стучит. Хоть грех забавный их паденья Успехом труд мой увенчал Еще от первых дней творенья, Но я доселе не встречал Того, который бы с презреньем Смотрел на секель и пизду, Иль той, чтоб с тайным восхищеньем Не посмотрела на елду. А сколько жертв, тревог, сомнений, Кипучей ревности и сил, Проклятий, счастья и волнений В пизду презренный мир вложил! И хуй с отвагой боевою К пизде стремится, как герой, Своей рискуя головою За то пожертвовать порой. И не страшится он нимало Ни шанкеров, ни трипперов: Ебет везде и как попало — В столовой, в будуаре, в зале И сзади грязненьких дворов, В пылу стремительного боя Со всею прелестью манды, Ебет он лежа, сидя, стоя, Ебет на всякие лады. Хуй пизде ужасно рады! — В природе все ебется сплошь: Ебутся звери, рыбы, гады, Ебется маленькая вошь! В пизде не зло находят люди — Находят счастье и покой; У них отрады полны груди Одною только лишь пиздой. Средь рабства низкого иль власти, Среди богатства, нищеты, Среди невзгоды и напасти Для них пизда — одна лищь ты! Досель скиталец бесприветный, С тех пор как с небом во вражде, Не мог отрады знать заветной Я в человеческой пизде. Свою отныне долю злую Пора с лица земли стереть, — Найду себе пизду по хую И неустанно буду еть!» Теченье мысли гениальной Печальный Демон вдруг прервал: В нем гордый дух опять восстал, Что он пиздою идеальной Свою натуру побеждал. Встряхнувши гордо головою, Кругом с презреньем он взглянул И, недовольный сам собою, Что чуть в пизде не потонул, Расправил крылья и мгновенно Куда не зная полетел, На мир досадуя презренный И на себя—что еть хотел!

ГЛАВА ВТОРАЯ

Над спуском, где журча бежали Арагвы светлые струи, Утесы острые торчали, Как одинокие хуи. Давно между хуеобразных Утесов этих .дом стоял, Широкий двор угодий разных Себе настроил князь Гудал. И этот край был чудным краем, Там вечно розаны цвели, И за конюшенным сараем Грузинок пастухи ебли, Словно цепные кобели. Вот в этом уголке заветном И приютился князь Гудал. В теченьи жизни незаметной Он прожил век и только ждал, Когда прекрасная Тамара, Его единственная дочь, Пред мужем сбросит покрывале И будет еться с ним всю ночь. Тамара пышно выделялась Среди толпы своих подруг И хоть ни разу не ебалась, Но все ж нисколько не смущалась, Что ей готовится супруг!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

В вечерний час, когда прохлада Денницы заменяла зной И жеребцов со случки стадо Уже лениво шло домой, Вокруг Тамары собирались Подруги тесною толпой, И все с кувшинами спускались К Арагве светлой за водой. И вмиг дремавшую природу Далеко оглашали вдруг Кувшинов звон, мутивших воду, И песня стройная подруг. Но час настал, когда Тамара Должна была от них отстать, Забавы бросить и узнать Минуты страстного пожара.. Уж ею тайное влеченье Овладевало средь ночей, Она ждала уж много дней, Когда жених приедет к ней, И с ним ждала уж обрученья. Готовый встретить Синодала, Отец улыбкою сиял, Что ебля дочери настала, — Чего он пламенно желал. Тамара ж, глядя на Гудала, Была резва, как мотылек, И очень часто подтирала С пизды своей бежавший сок. Она как на хую вертелась, Необычайного ждала, Чего-то страстно ей хотелось, Дриснею жидкою срала…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Когда с огромнейшего хуя, Излишек в заднице почуя, Стремительно сорвется блядь И полетит стрелою срать, Заткнувши задницу рукою, Земли не слыша под собою, И вся дрожит, как в лихорадке, Летел так Демон без оглядки, Не зная сам, чего искал, И все на свете проклинал! Он был исполнен озлобленья, И взгляд его горел враждой, Уж он не тешился мечтой Найти в пизде отдохновенье; Души его больные раны Опять вернулися к нему, Но все задуманные планы Не приводили ни к чему. И, навсегда отрад лишенный, Он над рекою пролетал, Где дом в тиши уединенной Гудала старого стоял.