Я - Ангел

- У нас здесь хорошо кормят, так что ваш муж после десяти дней даже в весе прибавит, - пошутил доктор.

- Александр Петрович, вас к телефону вызывают! – крикнула проявившаяся в дверях медсестра.

Доктор попрощался с больными и вышел из палаты.

- Как дома дела? – спросил Сергей.

- Мы были у дедушки, - ответил Антон.

- И как он?

- Держится молодцом, но вот внешний вид мне его не понравился, - Маша вздохнула, - отощал сильно и бледный.

- Болезнь она никого не красит, - Сергей поморщился и потрогал свою голову, - ох, и болит зараза, спасу нет.

- Это пройдёт, - уверила Маша.

- Обязательно пройдёт! – подтвердила Тоня, проявляясь в дверях палаты.

- Тоня пришла! – обрадовалась Маша.

- Ну, как не прийти, мама устроила такое, словно загодя тебя Серёга уже похоронила.

- Это на неё похоже, - усмехнулся Сергей.

- Не спрашиваю, что и как, уже в курсе всего, только что разговаривала с медсестрой, - отчиталась Тоня.

- Доктор сказал целых десять дней торчать здесь, - Сергей недовольно поморщился, - вот влип, это ж целую вечность.

- Моли Бога, братец, что всё закончилось удачно для тебя, могло быть и хуже. Так что не дёргайся и отлежи свой положенный срок, чтобы потом без всяких последствий было, понял.

- Сколько можно говорить об одном и том же, - проворчал Сергей.

- Ты сыну уже вещи собрала? – поинтересовалась Тоня у Маши. - Автобус отходит завтра в одиннадцать утра?

- Какой автобус? Какие вещи? – насторожилась Маша.

- Как какой? Антон тебе, что ничего не говорил?

Маша посмотрела на опустившего взгляд в пол сына.

- Я выбила две бесплатные путёвки в лагерь и просила Антона ещё с неделю назад уведомить об этом, а он, стало быть, не удосужился. Как это понимать, Антон?

- Просто я не хочу в лагерь, - набычился Антон.

- Ну, чего ты набросилась на него, - встала в защиту сына Маша, - не хочет, значит, не хочет. Пусть дома сидит, у меня как раз отпуск на целый месяц.

- Сергей, хоть ты повлияй на свою жену. Кого вы растите? От мамкиной юбки ни на шаг. Пора ему к самостоятельности привыкать.

- Зря ты так. Он у нас и так самостоятельный, и в магазин ходит и по дому всё делает, - с обидой заявила Маша.

- Я не об этой самостоятельности говорю. Пора ему уже отрываться от твоей юбки и больше времени проводить со своими сверстниками.

- Так и он итак часто во дворе играет с ребятами.

- А ну прекратить бабий базар! – Сергей сердито посмотрел на жену и присмиревшего враз сына. – Тоня права, нечего его у своей юбки держать. Собирай вещи и пусть с утра едет в лагерь.

- Но это же на целый месяц, - надулся Антон.

- Ну и что. Мне вон придётся вообще две недели киснуть здесь, я же скулю. Так что, собирай свои пожитки и дуй на природу.

- Вот и договорились, - обрадовалась Тоня.

- Пойдём мы, - вздохнула Маша.

- Уже? Так скоро? – расстроился Сергей.

- Серёж, ты чего как маленький. Завтра как Тошку провожу, и к тебе наведаюсь, вкусненькое с собой принесу.

- Для меня вкусненькое было бы лучше дома, - Сергей недвусмысленно подмигнул Маше, - а здесь придётся лишь смотреть и облизываться.

- Ты бы лучше о своей больной голове думал, а не об этом, - уколола его Тоня.

- Ну, на то мы и мужики! – Сергей весело гоготнул, но тут же поморщился от боли в голове и пожаловался: - Чёрт, как болит-то!

На улице Маша с Тоней постояли, поговорили о Сергее, посетовали о болезни отца, а затем, договорившись, что утром встретятся, разошлись каждая в свою сторону. Как Маша не пыталась разговорить сына, он всю дорогу, промолчал, и лишь дома с детской обидой заявил:

- А как же приезд из Германии тёти Оли?

- Я тебя к тому времени заберу из лагеря, - пообещала Маша.

- А когда они точно приезжают?

- В письме указана лишь примерная дата приезда.

- А почему тётя Оля сама тебе не напишет письмо?

- Она в Германии живёт, письма оттуда дольше идут.

- А почему ты папе не рассказала о приезде тёти Оли? Ты не хочешь, чтобы он узнал об этом, да?

По лицу Маши пробежала тень, не было желания рассказывать о том, что было, да и не нужно знать всё до подробностей маленькому мальчику.

- Ну, мама… ну пожалуйста… - попросил Антон.

Маша проигнорировала просьбу и потребовала:

- Пока хожу звонить бабушке, чтобы вещи были собраны. Ты меня понял?

Антон, обиженный ответом матери, развернулся и ушёл в свою комнату. Маша вздохнула и пошла к соседке, что жила с ними по лестничной площадке.

Дверь открыла преклонного возраста худощавая женщина. Она посмотрела на Машу и подслеповато сощурилась в улыбке.

- Машенька, ты как раз вовремя. Я очки свои куда-то засунула, а куда не помню. Не поможешь мне их найти?

- Марья Петровна, а их и искать не нужно, они же у вас на голове.

Соседка нащупала в волосах очки и счастливо рассмеялась.

- А я то, слепая тетеря, ну везде их выискала, а они всё это время на мне красовались, вот ведь старость не в радость, совсем память девичья стала.

- Это у вас-то память девичья? – удивилась Маша. – Это нам молодым надо на вас равняться. Вы всю свою жизнь на заводе проработали главным бухгалтером, вас и по сей день, просят о помощи.

- Что верно, то верно, - счастливо заулыбалась Марья Петровна.

Насколько Маша себя помнит, соседка дни и ночи пропадала на заводе. Всю себя отдавала работе, и на пенсию вышла десять лет назад, хотя давно уже была к тому времени пенсионного возраста. Из-за загруженности на работе, а может быть, и ещё по каким причинам, семью свою она не создала. Руководство завода по достоинству оценило заслуги Марьи Петровны, и выделило однокомнатную квартиру. Это были все её достижения и благодарность от заводского начальства.

- Машенька, может быть, почаёвничаем? - предложила соседка.

- Марья Петровна, у меня времени в обрез, - извинилась Маша. - Можно мне с вашего телефона позвонить?

- Могла бы и не спрашивать, конечно же, звони, - заявила соседка и заспешила следом за Машей на кухню.

- А не случилось ли чего у тебя в доме? Ты редко приходишь звонить.

- Серёжа попал в больницу.

- Ой! – испуганно ойкнула Марья Петровна.

- Всё страшное уже позади. Получил небольшие ушибы и средней тяжести, как доктор объяснил, сотрясение мозга.

- Как же такое могло случиться-то? – продолжала охать Марья Петровна.

- Железяка упала на него сверху, - кратко пояснила Маша.

- И кому звонить-то будешь? В больницу?

- В больнице я только что была. Нужно сообщить свекрови, что всё в порядке, а то они, наверное, там все с ума сходят.

- Так звони, ждут, небось, люди, волнуются, а мы тут лясы не по делу точим.

Не успела Маша набрать номер телефону, как на обратном проводе, тут же послышался плаксивый пьяненький голос свекрови.

- Мама, не волнуйся, с Серёжей всё в порядке, - ответила Маша в трубку.

В ответ послышался сиплый кашель, затем далеко нелояльно настроенный свекровин голос сердито набросился на Машу.

- Долго же ты собиралась уведомлять нас, сношенька милая. Тоня вон уже давно отзвонилась нам.

- Мы только что с Антоном приехали домой, - начала оправдываться Маша.

- И всё по твоей вине, - продолжала выговаривать свекровь, - все беды из-за тебя в нашей семье, голодранка несчастная. Поломала ты жизнь моему сыну и нахалёнка своего навешала на него.

- Мама, побойся Бога, это его сын!

- Не надо мне лапшу на уши вешать! Нагуляла его с тем типом, что подох в психушке, или же до него с кем было. Что скажешь не так? Выбора у тебя не было, вот и решила навязать нахалёнка сыну моему.

- Это Серёжин сын! – крикнула в трубку Маша.

- Это ты сыну моему можешь и дальше сказки рассказывать, но не мне, тварь ты неблагодарная. Век бы мне тебя не видеть, шлюшку поганую, голодранку нищенскую. Будь ты проклята! Что б тебе в аду гореть за моего сына!