Страница 41 из 83
- Не умирай? – растерялась Екатерина.
- Ну, все же там будем на небе, - философски заявила девочка.
- Ну, да, все, - ещё больше растерялась Екатерина.
- После бабы Глаши, ты у нас самая старенькая, - продолжала философствовать Надя.
Заметив, как перекосилось лицо бабушки, поспешила её уверить.
- Бабулечка, но ты не волнуйся, мы тебя будем навещать на могилке.
Екатерина побелела лицом, без сил опустилась на стул и схватилась обеими руками за сердце.
- Вы чего это там ребёнку нагородили? Она вон уже хоть сейчас готова меня заживо хоронить.
- Бабушка, но ты самая старенькая из нас.
- Надежда, примолкни! – прикрикнула на дочь Тоня.
Надя обиженно засопела носом и выбежала из кухни. Маша поймала себя на мысли, что это могли быть проделки её сестры Вальки.
Тоня со своим семейством отобедали и ушли к себе домой. Маша занялась чисткой сапог и пальто. Она держалась из последних сил, чтобы не разрыдаться и не впасть в очередной ступор, но как не держалась, Сергею с Екатериной было видно её душевное состояние. Лицо было посеревшим, глаза застывшие в безмолвном крике, не мигая, смотрели в невидимую точку перед собой.
- Ты бы, дочка, поплакала, - посоветовала ей Екатерина.
На что Маша, молча, покачала головой. Екатерина сочувственно покачала головой, и удалилась в свою комнату. Маша без сил, уставшая телом и душой легла на кровать. Сергей сел рядом.
- Серёж, отвези меня завтра к маме, - попросила Маша.
- Конечно, отвезу, - пообещал Сергей.
Маша уснула рано, она не слышала, как пришёл с собрания Степан, как он ругался с Екатериной по поводу Риты, как пришёл к ней спать Сергей.
С утра планы кардинально изменились. Вместо того чтобы свозить Машу к матери, Екатерина приказала сыну доставить её в два места, а потом добросить до работы.
- Это же займёт весь день! – возмутился Сергей.
- Для вас же стараюсь. Больно мне надо бумаги разные по инстанциям собирать. До свадьбы осталось не так уж и много времени.
- Может быть, со свадьбой всё же повременим, - попросил Сергей.
- Рита сказала, что будет всего лишь регистрация.
- Если не свадьба, тогда зачем она оставила свадебное платье с фатой?
- Ну, платье можно и не надевать, - неуверенно заявила Екатерина.
Маша не вслушивалась в разговор. Ей было безразлично, о чём они говорили. Главное, чего она сейчас хотела, чтобы Сергей отвёз её к маме.
Вчерашнее состояние, похоже, только ухудшилось. Маше казалось, что она медленно умирает. Екатерина с Сергеем, не сговариваясь, посмотрели на неё и резко прервали разговор.
- Серёженька, мы совсем о Машеньке позабыли, - засуетилась Екатерина. - Довезём вначале её до матери, оставим там до вечера, пока все свои – наши дела не переделаем, а потом заедешь за ней и заберёшь.
Маша слушала в машине продолжение разговора и рассеянно улыбалась, когда свекровь о чём-то её спрашивала, в мыслях она уже была не с ними.
Отчим был из пьющих людей, и часто бил маму, да и им с сестрой перепадало, когда попадали под его руку, но вот когда был трезвым, всегда вставал перед Галиной в защиту дочерей.
- Да они из тебя верёвки вьют, - возмущалась мать.
Были дни, а таких дней было очень много, когда они устраивали семейные праздники, так, на ровном месте, без особого повода. Маша с Валей наряжались в разные одежды, в то, что первое попадало под руку, и пели, танцевали, играли пьесы. Смеялись до упада и родители, и они с сестрой, а вот сейчас отца не стало.
- Ты бы забрала документы у мамы своей, - вклинился в Машины мысли осторожный голос Екатерины.
- Может быть, сделаем это в следующий раз, - попросил Сергей.
- Дак я это…
- Хорошо, - отрешённо ответила Маша.
- А в свидетельницы кого возьмёшь? Подруга есть у тебя? – спросила Екатерина.
- Есть, подруга Ольга, думаю, она не откажется, - ответила Маша.
Сердце болезненно дрогнуло, когда за поворотом появился Машин дом. Сергей въехал во двор и притормозил у подъезда. Екатерина нервно заёрзала на сиденье. Маша поняла, будущей свекрови совершенно не хотелось входить в дом, но и не зайти, было бы непорядочно.
- Машенька, ты перед мамой-то извинись, - пропела она заискивающим голоском. – Мы в следующий раз заедем. Принеси ей от нас искренние соболезнования.
- Не беспокойтесь тётя Катя – безликим голосом ответила Маша.
- Никто её одну не отпустит, - рассердился Сергей.
- Но ведь мы… - Глаза Екатерины виновато забегали по сторонам.
- Если не желаешь входить в дом, сиди здесь, а я пойду с Машей.
- Вы езжайте. Я сама справлюсь, - попросила Маша.
- Серёжа вечером за тобой заедет, - обрадовано заулыбалась Екатерина.
Маша, молча, кивнула и вышла из машины. Сергей как ошпаренный выскочил следом, притянул Машу к себе и попытался поцеловать в губы, она увернулась и, не оглядываясь, заспешила к подъезду. Сергей в два шага догнал её у подъезда.
- Мне пора, да и вы по делам должны ехать, - ответила Маша и решительно отклонила новую попытку поцеловать её, вошла в подъезд.
На стук двери в коридор выбежала Валька. Сестрёнка повисла на Машиной шее и горячо зашептала:
- Я знала, что ты придёшь. Нам так тебя не хватало. Мы очень - очень любим тебя, очень – очень.
Маша готова была разрыдаться, но слёз не было, внутри сформировалась ещё большая прострация. Она сделала над собой усилие, заставила себя снять пальто с сапогами и пройти на кухню.
За столом сидели мать, тётя Лида, и Ольга. Маша кивнула им, затем тихо охнула и к полной неожиданности для себя и всех, сползла по стенке на пол. Очнулась от резкого запаха нашатырного спирта.
Она лежала на диване, мать с Ольгой сидели подле, тётя Лида с перепуганной насмерть Валькой стояли поодаль. Маша болезненно поморщилась, совсем недавно в этой комнате произошло убийство отчима, избиениё её насильником и последовавшая ночь с Сергеем, дико закричав, она разразилась истерическим плачем.
- Лида, там, на холодильнике валериана, - распорядилась Галина.
- Сколь капель-то? – спросила с кухни Лидия.
- Чем больше, тем лучше, - ответила Галина.
Лида вернулась с кухни с пол литровой банкой воды и протянула Галине. Маша отрицательно замотала головой, но посмотрев на мать, перепуганную сестру, плачущую подругу и хватающуюся за сердце Лидию, пившую глоток за глотком воду из банки, согласилась. Она сделала несколько больших глотков терпкой жидкости, впитавшей в себя чуть ли не полпузырька валерианы, откинулась назад и разрыдалась, но уже не истеричным, а облегчающим душу плачем, снимающим прострацию, что сформировалась за последние дни.
- Вот и хорошо, - шептала мать, целуя Машины руки, – выплачь, дочка, всё, что в сердце закаменело.
- Мамочка, я жить не хочу, - жалобно простонала Маша.
- Грех-то, какой говоришь, - Лидия испуганно перекрестилась, - рано тебе о смерти думать. Всё образуется. Всё сладится.
- Не сладится, тётя Лида, словно что висит надо мной тёмное и страшное и не пускает жить той жизнью, которой бы желала. Я устала от этой постоянной борьбы, сил больше моих нет.
- Не одна Маша такое чувствует, меня частенько посещают такого плана мысли, - согласилась со словами дочери Галина.
- Вы, что сговорились, что ли все! – Лидия испуганно замахала руками. – Тут вам впору неотложку вызывать в психушку. Удумали тоже.
- Когда моя мать была беременной мной, - не слушая подругу, продолжила Галина, - её мать, моя бабка Лукерья, прокляла свою дочь. Сказала, что пусть будет проклято, то отродье, которое мать носила под сердцем, то есть меня, и отродье отродьев, народившиеся после, пусть тоже будут прокляты.
- А я не верю в безысходность, - заявила Ольга, – из любой ситуации, какая бы она не была сложной, всегда найдётся мудрое разрешение, нужно лишь набраться силы и мужества устоять.
- А как же судьба? – спросила Лидия.
- Судьбу человек сам создаёт себе, - ответила Ольга. - Вот, ты, Маша, любишь ли ты человека, за которого замуж собралась?