Я - Ангел

- Типун тебе на язык! – рассердилась мать.

Посмотрела расстроено на старшую дочь, посетовала:

- Угораздило же тебя так простудиться. Помочь одеться?

Маша безропотно подчинилась. Мать с сестрёнкой успели вовремя. В дверь позвонили. Валька пулей рванула в коридор.

- Я знаю кто это. Это Скорая пришла. Я сама открою дверь.

- А папа где? И почему Валька не в школе? – спросила Маша.

- Ушёл на работу, а точнее забирать свои вещи, и дня не сработался, уволили. Ну, а Валька закатила с утра истерику, что не пойдёт в школу пока её любимую сестру дядя врач не спасёт.

- Где тут у нас больная? – послышался в коридоре приятный мужской голос.

- Она вон в той комнате, - пропел ему вслед Валькин голосок.

В комнату вошёл молодой мужчина. На плечах его был небрежно наброшен белый халат, в правой руке медицинский ящик. Валька ткнула в сторону смутившейся Маши.

- Вон она. Доктор, помогите моей сестре Маше. Не дайте ей умереть.

Мать сердито щёлкнула Вальку по затылку и прогнала на кухню. Сестра с обиженными причитаниями выбежала из комнаты. Доктор сочувственно посмотрел вслед девочке и слегка укорил мать.

- Зря вы так с ней. Она же ещё ребёнок.

- Она должна научиться думать наперёд, прежде чем рот открывать.

Мужчина пожал плечами и с доброжелательной улыбкой посмотрел на Машу.

- Как себя чувствует наша больная? - поинтересовался он, присаживаясь на край дивана.

Маша вспыхнула. Как же она себя сейчас скверно чувствовала. Было стыдно и за убогую обстановку в квартире, и за себя, такую уродину, и за свою болезнь, которую она сама же и вызвала в себе.

Доктор осмотрел Машу и распорядился одеться потеплей.

- Обычный отит среднего уха, но как говорят, бережёного бог бережёт, поэтому поедем, красавица, лечиться в больницу.

- Дома в таком состоянии нежелательно находиться, сами понимаете, - пояснил он уже для матери.

Мать сунула Маше заранее приготовленный пакет с вещами, помогла одеться и шепнула в дверях:

- Давай, мила дочь, выздоравливай. Если смогу, заскочу. А нет, не сердись. За время, что в больнице будешь, подыщу тебе работу, а отцу придумаем что сказать.

Из дверей кухни выглянула Валька, обиженно посматривая на мать, попрощалась с Машей.

- Машенька, выздоравливай. Я очень хочу, чтобы ты не болела. Очень-очень. Обещаешь?

- Обещаю, - улыбнулась Маша.

Машу положили в терапевтическое отделение. В палате лежали две пожилые женщины. Они сочувственно посмотрели на Машу. Она, не желая вступать с ними в разговоры, молча, отвернулась к стене.

- Как зовут тебя? – поинтересовалась та, что лежала на соседней койке.

- Маша.

- Машенька, как же тебя угораздило простудиться под Новый Год? – посочувствовала соседка с другой койки у окна.

- Вы же тоже заболели, что и мне нельзя, - пробурчала Маша.

- Нам можно, мы уже в возрасте, а вы молодые сильные.

- Значит я слабая, - кратко пояснила Маша, давая понять, что не желает дальнейшего продолжения разговора.

Но уже через три часа, после процедур, и сытного обеда, Маша сменила гнев на милость и разговорилась с женщинами. На расспросы о семье, она рассказала, где уклончиво, а где и приукрашивая реальную действительность. Женщины взволнованно охали, слушая её рассказ.

- Тебе бы впору писать романы, - заявила тётя Нюра, та, что лежала у окна.

Говорила тётя Нюра с одышкой, часто останавливалась, чтобы набрать в лёгкие воздух. У неё была тяжёлой формы астма.

Другая женщина, тётя Лида, ничего о себе не рассказывала, но она была очень внимательной слушательницей. Была тётка Лида худой и измождённой. Маша даже не удержалась и поинтересовалась у тёти Нюры, что это за болезнь у тётки Лидии.

- Говорят, рак печени, - шёпотом ответила Нюра.

Маша с жалостью посмотрела на тётю Лиду, хотела сказать ей что-нибудь хорошее, доброе, но та вдруг её опередила.

- Я своё уже отжила. О себе лучше подумай. О судьбе своей.

- А чего о ней думать. Живу себе и живу.

- А нужно не просто жить, но и головой думать и одновременно сердцем чувствовать. Слушала я тебя, слушала и поняла, что хороший ты человек, но уж очень откровенная и открытая, предстаёшь перед всеми, как на блюдечке с голубой каёмочкой, нате мол, кушаёте меня, вот она я вся перед вами.

- А что же плохого в открытости-то, тётя Лида?

- Ничего в этом плохого нет, но только знать нужно перед кем душу распахивать, а перед кем помалкивать, а иных и за десять вёрст обходить.

- Ну, совсем мозги девчонке задурила. Она к этим знаниям придёт к нашему с тобой возрасту, - проворчала Нюра

- Прийти-то придёт, но только очень многое потерять может.

- А хотите, я прямо сейчас напишу рассказ о нас с вами, - воодушевилась Маша. – Он обязательно когда-нибудь в историю войдёт.

- Эна куда загнула в историю! - Нюра польщено заулыбалась.

- И то верно, чем вот так лежать, займись делом. С удовольствием послушаем твоё художество, – одобрила Машу Лидия. - Ручка-то с тетрадкой при тебе есть? Или у медсестры попросить?

- Есть! Я из дома заранее прихватила.

До самого вечера Маша сидела за тумбочкой и строчила, строчила…

Её никто не тревожил. Даже ужин принесли в палату. Когда рассказ был уже готов, и Маша была в предвкушении зачитать его, дверь палаты открылась и вошла медсестра с двумя девочками, примерно Машиного возраста.

- Везёт нам на молодёжь, - приветливо улыбнулась новеньким тётя Нюра.

- Не ворчи, Власовна. К завтрашнему дню освободится палата напротив, поселим вас пенсионеров отдельно,

- Да нам и здесь с молодёжью неплохо живётся.

- Вам отдых нужен. А вон им молодым, - медсестра указала на девочек, - и посмеяться и повеселиться хочется. Но на то они и молодые.

Маша искоса посматривала на прибывших девчонок. Одна из них была на вид лет четырнадцати. Маше эта девочка сразу понравилась. Простая и открытая. С ней можно было легко и просто сдружиться.

А с другой, которая, похоже, была её ровесницей, Маша ощутила полную несовместимость. Девушка была очень красивая и ухоженная. Белокурые волосы локонами струились по плечам. Точёная фигура и подобранная со вкусом одежда, совсем не та, к которой привыкла Маша. Девушка знала себе цену.

Она оглядела всех в палате, и осталась довольной. Соперниц своей неотразимости она не обнаружила. От взгляда белокурой красавицы Маша почувствовала себя замарашкой и, признав главенство новенькой, опустила глаза.

- Будем знакомиться, - гостеприимно заговорила первой тётя Нюра.

- Меня Катя зовут, - представилась девочка, та, что понравилась Маше.

- Инна, - кратко объявила блондинка.

- Ну, а я тётя Нюра, - и, указала новеньким на остальных. - Вон там, у стены Машенька, а рядом с ней на соседней койке тётя Лида.

- Очень приятно, - вежливо улыбнулась Катюша.

- А вот мне не очень приятно, словно в склеп попала, - Инна поморщилась.

- Не волнуйся, недолго мы тут задержимся, - подала голос тётка Лидия, – медсестра завтра нас в другую палату переведёт.

- Да уж, быстрей бы. Вам помирать пора, а вы всё лечитесь.

В палате зависла тишина. Видимо Инна поняла, что перегнула палку, и попыталась исправить ситуацию. Она елейным голоском извинилась перед всеми, списав на то, что у неё дома лежачая бабушка, много лет уже к постели прикованная. Нет, бабушку она любит, заметив взгляд укора тёти Нюры, поправила себя Инна, но уж очень тяжёлый дух висит в квартире. Все подруги, да и мамины тоже, в голос твердят, что в доме, словно в склепе пахнет смертью.

- Вы то, знамо намучились, - заявила тётка Лидия, - а думаешь, бабушке твоей легко зависеть не от себя, а от тех, кому она жизнь свою посвятила.

Постепенно разговор выровнялся, сгладился, но в душе Маши он оставил неприятный осадок. Дома у неё не было больных. Славу Богу все были живы и здоровы. Но вот, к примеру, тётка Лидия…

Маша с заботой посмотрела на лежащую в полудрёме Лидию.