Страница 98 из 154
Я не спросил, действительно ли ЦРУ пытается это сделать. Но, если судить по манере поведения, то сотрудник ЦРУ отвергал этот вопрос еще до того, как я задал его. «Каддафи пытается вырваться из психологических тисков», — заявил он. Подобно Кастро, он непримирим, обращается со своими врагами на арабский манер. Соединенным Штатам дает понять, что хотел бы вступить в переговоры.
Мнение ЦРУ в отношении Каддафи было двояким: он считался вероломным и в то же время слабым. Например, заявил сотрудник ЦРУ, телохранителями у Каддафи являются женщины, поскольку убийца-араб вряд ли будет стрелять в женщину. Умно придумано. Вызывает проблемы интерпретация Каддафи ислама, его «иррегулярный фундаментализма накладывает отпечаток на отношения Ливии с Ираном и шиитским миром. Хомейни отклонил предложение встретиться с Каддафи, этим «экстраординарным снобом».
Сотрудник ЦРУ заявил, что отношения Каддафи с Советским Союзом носят чисто практический характер. Между ними нет какого-либо официального или секретного соглашения. Каддафи много у них покупает, больше, чем на миллиард долларов в год, покупает в избытке военную технику, чтобы не обращаться за запасными частями.
А что вы скажете о сообщениях о том, что Каддафи снабжает оружием Никарагуа?
Это «третий всемирный клуб поставщиков оружия», — ответил офицер. Поставки вооружений в Никарагуа незначительны, только стрелковое оружие. Он заявил, экономика Ливии носит примитивный характер и ей трудно нанести ущерб. Поэтому экономические санкции почти бесполезны.
— Какие вопросы мне задать Каддафи? — спросил я.
С бесстрастным, ничего не выражающим лицом сотрудник ЦРУ предложил, чтобы я задал Каддафи такой вопрос: «Мне кажется, что вы напичканы таблетками от бессонницы, выглядите как наркоман. Трудно засыпаете по ночам?»
В этих словах звучало социальное и интеллектуальное презрение к Каддафи, тенденция сделать из него объект насмешек. Сотрудник ЦРУ указал, что с двадцатилетнего возраста у Каддафи наблюдается заболевание системы дыхания и вообще у него не очень крепкое здоровье. Каддафи, по его словам, переутомлен, перевозбужден, способен сделать многое или ничего и в его последних речах были упоминания о болезни.
Я получил ценную информацию. Выступление чиновника довольно взвешенное и осторожное. У меня создалось впечатление, что этот мастер тайных операций внушал мне определенные нужные ему мысли. Возможно он немного переборщил, изображая Каддафи почти ненормальным человеком. Когда я прокручивал в уме весь разговор и просматривал свои записи, я пришел к выводу, что меня вряд ли «специально напичкивали» информацией. Но я не мог отделаться от впечатления, что предложенный для Каддафи вопрос преследовал другие цели.
Когда поздно вечером я уходил из здания ЦРУ, один из старших помощников Кейси, занимавшийся никарагуанской операцией, отозвал меня в сторону и предложил поговорить. Мы прошли в кабинет на седьмом этаже, дверь которого была закрыта. «Это будет бэкграунд», — заявил он, плюхаясь в кресло. Я знал значение этого слова — я могу использовать эту информацию, если не буду называть имя и место его работы.
Он прямо сказал, что никарагуанская операция подходит к концу. Оперативное управление только что получило информацию о том, что деньги заканчиваются на следующей неделе, возможно, даже в это воскресенье. Через три дня. Из полученных две недели тому назад отчетов следовало, что из 24 миллионов уже израсходовано 22. Осталось 2 миллиона. Естественно, приведенный в ярость конгресс вряд ли выделит запрошенный 21 миллион. Он громко рассмеялся, вспоминая голосование в сенате по поводу минирования никарагуанских портов — 84 к 12. Отметил, что палата представителей, очевидно, сделает то же самое (через несколько часов палата проголосовала так: 281 голос — «за», «против»— 111). Поэтому, заявил сотрудник ЦРУ, предпринимаются меры, чтобы начать болезненный процесс «выхода из боя», свертывать операцию ЦРУ.
— Кейси, — продолжал сотрудник ЦРУ, — изучает возможность обращения к дружественной стране с просьбой помочь «контрас» деньгами, пока мы не разрешим проблему их финансирования.
— Вы сказали, что США почти начали процесс вывода своих сил?
— О, да, — ответил сотрудник, — однако Кейси считает, что мы в конце концов получим деньги, когда уляжется шум по поводу минирования. Но, — энергично сказал он, — здесь в разведке только директор думает подобным образом.
— К какой же стране он собирается обратиться?
— К Саудовской Аравии, но окончательное решение еще не принято.
Я отметил это в своих заметках. Сотрудник ЦРУ не сомневался, что я предам данную информацию гласности. Я терялся в догадках, был ли это пробный шар, или же мне рассказали об этом в надежде, что моя публикация исключит возможность обращения к саудовцам за помощью.
Сотрудник ЦРУ поведал мне о том, что именно Кейси стоит за секретной войной и минированием никарагуанских портов.
— Все это сварганил директор, — заявил он категорически. Я нацарапал в своих заметках слово «дистанцироваться». Устами этого сотрудника была сделана попытка отделить ЦРУ от Кейси, его секретной войны и тому подобного.
— Была значительная оппозиция этой идее, — заявил он. — Джон Макмагон с самого начала считал ее глупой и непродуманной.
Слухи об этом ходили и раньше, но я был удивлен, что мне сказали об этом прямо. У меня возникло несколько вопросов. Сотрудник ЦРУ так посмотрел на меня, как будто я спрашивал, на чьей стороне был Авраам Линкольн в Гражданскую войну.
— Джон знал, что к этому все придет, что операция не получит поддержки общественности и конгресса и нам придется отступить.
Он начал говорить о государственном департаменте, который недавно выступил с заявлением, в котором назвал минирование «самообороной».
— К сожалению, это заявление «сплошной блеф», — сказал он презрительно. — Суть дела в том, что события вновь показали, что правая рука администрации не знает, что делает левая. Ничего подобного не случилось, если бы идея была проработана с юристами ЦРУ.
— Операция, — продолжал он угрюмо, — оказалась сплошным банкротством. — Хотя целью было нанесение удара по экономике Никарагуа, она не остановила поток оружия в Сальвадор. После Гренады он уменьшился, но сейчас снова вырос и является максимальным.
— Но, — заявил я, — мы все считаем, что главной целью было свержение сандинистов.
Он засмеялся, и все громче и громче.
— Это смешно, такого шанса у нас вообще не было. Простая арифметика подтверждает это, — заявил он. — Преобладание четыре к одному. У сандинистов армия и полиция насчитывают 75 тысяч. А Совет национальной безопасности США установил для «контрас» потолок в 18 тысяч человек, которым ЦРУ может оказывать помощь. Максимальное число «контрас», которые участвовали в операциях, составляло 15 тысяч. Но успехов почти не было. А теперь конец операции.
Я сделал несколько телефонных звонков, чтобы выяснить, правильно ли тут изложена общая ситуация. Ведь в ней нашла отражение точка зрения профессионалов ЦРУ. Я беседовал с представителем ЦРУ Джорджем Лаудером относительно позиции Макмагона по никарагуанской операции. Лаудер заявил, что об отрицательном отношении Макмагона к действиям ЦРУ в Никарагуа хорошо известно как в разведке, так и в конгрессе. Однако Лаудер добавил, что, какие бы личные мнения ни высказывал Макмагон, официально он не выступал против текущих операций ЦРУ.
На следующее утро эта история нашла освещение на первых полосах газеты под большим, на три колонки, заголовком: «У ЦРУ кончаются деньги на проведение тайной операции».
Когда утром я пришел в свой офис, позвонил Лаудер. Я был уверен, что Кейси не понравится, что он изображен в качестве главного «архитектора» операции. В моей статье говорилось, что «информированный источник» (имелся в виду заместитель Кейси) заявил: «Все это заварил Кейси». Ледяным голосом Лаудер заявил, что по указанию Макмагона он подготовил краткое заявление, которое будет направлено во все ведущие органы массовой информации.