Признание шефа разведки

В своих последних интервью Инмэн обошел вопросы, разделявшие его с Кейси и администрацией. Он считал, что был прав, но это политические решения, входящие в прерогативу президента и директора центральной разведки. Так что не надо никаких публичных осуждений, никакого проявления нелояльности, никакого «зеленого винограда». Он просто сказал, что потерял вкус к бюрократическим сражениям и что его отношения с Кейси были хорошими, но не тесными.

При прощании Кейси спросил его, почему их отношения не были тесными. И почему Инмэн сказал об этом перед прессой?

Инмэн напомнил, как лестно он отзывался о Кейси в своих публичных выступлениях. «Но равнодушно», — огрызнулся тот.

Для Инмэна здесь все было ясным. Их отношения не относились к разряду тесных, так как они слишком во многом расходились и в области разведки, и в оценке событий в мире.

Инмэн пошел на должность руководителя исследовательского консорциума корпорации микроэлектроники и компьютерной технологии, созданной в Техасе десятью крупными ведущими техническими фирмами с целью разработки суперкомпьютера, который по своему действию мог бы приближаться к человеческому мышлению, интегрировать и объединять данные, расшифровывать любой код. Среди нескольких сотен работников корпорации находился и бывший сотрудник аппарата комитета по разведке Тэд Рэлстон.

Кейси и Инмэн никогда больше не разговаривали друг с другом.

Белый дом дал Кейси 48 часов на поиски заместителя, приемлемого для сенатского комитета по разведке. Единственным кандидатом являлся Джон Макмагон, начальник оперативного управления при Тэрнере, бывший руководитель аналитического управления, а сейчас — исполнительный директор ЦРУ, человек № 3 в ведомстве. Не слитттком энергичный и преданный своему делу на посту начальника оперативного управления, Макмагон нашел среднюю линию между независимостью и лояльностью. К тайным акциям он относился скептически, но и не умалял их значения.

По мере продвижения по службе у Макмагона укреплялась убежденность, что помимо результатов экзотической области технической разведки и агентуры внутри страны ведомство нуждается в том, что он называл земной истиной. Под этим он имел в виду не просто работу с тайниками в странах, а, например, посещение церквей, стояние в очередях.

Один из бывших секретных сотрудников ЦРУ, ставший автором шпионских детективов, как-то написал, что это ведомство имело в своих рядах наиболее блестящих специалистов, когда-либо объединявшихся в одной организации, людей, которые отлично знали любую страну мира, за исключением их собственной. Макмагон знал, как легко потерять контакт со своей страной.

Для того чтобы получить хорошую дозу земной истины в США, лучше всего было предпринять несколько раундов бесед в конгрессе. Поскольку заместитель директора центральной разведки подлежал утверждению в сенате, Макмагон побеседовал с несколькими сенаторами из комитета по разведке и обнаружил, что главной темой бесед всегда оказывался Кейси. Кроме того, он везде наталкивался на недоверие, начиная с сенаторов, которые хотели быть уверенными, что Макмагон будет всегда в их распоряжении для ответов на вопросы, и кончая такими, как Пат Лихи, который желал получить высеченное на камне обязательство, что Макмагон будет служить их системой раннего предупреждения.

Раздавая нужные обещания, Макмагон удивлялся, как много сенаторов настроены против Кейси. Он думал, Кейси достаточно умен, чтобы не пренебрегать сенаторами, но, как они явно показывали, он делал все наоборот. Когда он говорил об этом с Кейси, тот сказал, что, по его мнению, директор центральной разведки имеет право на более справедливую оценку. По словам Макмагона, из пятнадцати сенаторов в комитете по разведке более половины держали пистолеты на взводе.

— Билл, — сказал Макмагон, — тебе надо кое-кого приласкать в Капитолии.

— Ладно, о'кей, — согласился Кейси.

Весной того года у Кейси появилась еще одна «горячая точка», когда он узнал, что Аргентина вторглась на Фолклендские острова, колонию Великобритании, и захватила их. Администрация Рейгана, попытавшись вначале остаться на нейтральной позиции, в конце концов заняла сторону старого союзника США. По сообщениям прессы, англичане использовали в своих целях фотографии с американских спутников. Кейси не стал поправлять эту ошибку.

Фактически отдаленный район Южной Атлантики не входил в зону наблюдения спутников. Позже США запустили один спутник для охвата этого района, на что Советы ответили запуском двух спутников.

Настоящий поток разведывательных сведений поступал от источников в Буэнос-Айресе, близко стоящих к правящей хунте. Аргентина, принимая всерьез заявления американского посла в ООН, тешила себя надеждой, что США останутся нейтральными. Поэтому аргентинские офицеры и официальные лица непрерывно поставляли разведывательные сведения резидентуре ЦРУ и военным атташе в Буэнос-Айресе, а через них в Лэнгли, госдепартамент и Белый дом. Так что вопросом оставалось только, кто быстрее протопчет тропу к англичанам.

Кейси считал НАТО в плане хранения секретов «прохудившимся решетом», но как истый англофил заботился о том, чтобы канал между ЦРУ и МИ-6[18] оставался открытым. Разведывательная информация собирается, чтобы ее использовали. И когда президент решил придать его политике крен в сторону Великобритании, масса секретных сведений стала поступать на берег туманного Альбиона, ведущего войну и находящегося в состоянии политического стресса. Дальнейшая судьба премьер-министра Маргарет Тэтчер зависела от исхода войны.

Крен в сторону Англии по проблеме Фолклендских островов приведет в конечном счете к выходу Аргентины из никарагуанской операции и сорвет «фиговый листок» прикрытия с того, что, по сути дела, с самого начала было акцией ЦРУ. Но это только к лучшему, решил Кейси, поскольку освобождает руки Клэриджу в его трудах по организации армии «контрас». Восхищение Кейси действиями Клэриджа еще более возросло, когда тот приступил к выполнению его задачи. Ни одна деталь не была для него слишком малой, ни одно препятствие — слишком большим.

В среду 26 мая 1982 г. в 10 часов 30 минут Макмагон явился на закрытое заседание сенатского комитета по разведке. Начинались слушания по его утверждению.

В своем заявлении он сказал, что было удовольствием ощущать, как комитеты конгресса по разведке заглядывали через плечо ЦРУ. Их надзор дискредитировал ведомство. Он не хотел, чтобы разведка творила какие-то темные дела в стороне от политического процесса. В приливе необычной искренности он сказал:

— Как человек, обязанный давать показания в комитетах по разведке, я испытываю много хороших чувств, зная, что делюсь с представителями американского народа нашими программами, тем, к чему мы стремимся… Сознание того, что конгресс является нашим партнером в осуществлении этих программ, дает нам чувство защиты.

Мойнихэн заявил, что комитет тоже нуждается в защите.

— Мы хотели бы верить в возможность узнавать от вас все, что нам нужно. У нас нет независимых источников информации. Нам приходится верить… — Он сделал паузу. — Если вы когда-либо узнаете, что этому комитету передана неверная информация, что комитет дезинформирован или введен в заблуждение, сочтете ли вы вашим личным долгом чести и профессиональной ответственности сообщить комитету об этом?

— Да, сэр, — ответил Макмагон, — но я не могу представить себе какого-нибудь ответственного сотрудника разведки, который когда-либо пытался ввести в заблуждение конгресс, исказить факты или события, предназначенные для него.

— Я хотел бы высказать в заключение еще одну мысль, — сказал Мойнихэн, уставившись на Макмагона, — в ваши обязанности не входит и не должна входить невозможность представить себе что-то нехорошее.

— Я согласен с вашим замечанием, — ответил Макмагон. Некоторые сенаторы прямо усомнились в честности Кейси. Они требовали от Макмагона признать, что его босс способен ввести их в заблуждение, то есть, по сути дела, предать Кейси.

18

МИ-6 — английская разведка. — Прим. перев.