Страница 42 из 154
Менее чем через час Мойнихэн ушел, зажав в руке два извещения, что его по телефону разыскивают министр юстиции Уильям Смит и советник Белого дома Фред Филдинг.
Голдуотер согласился с тем, что комитету не уделялось должного внимания. Кейси опять не было в городе. Его пренебрежительное отношение к конгрессу является очевидным, он опять оставил Инмэна в роли дежурного пожарника. Голдуотер, оставшись один, проворчал, что действительно было бы лучше, если бы Кейси ушел.
В четверг вечером телестанция Си-би-эс сообщила, что Голдуотер сказал эти слова Кейси. Это наглая ложь, сказал Голдуотер. Он был взбешен. А тут еще усилилась боль в спине. Он принял свою вечернюю дозу спиртного. И велел себе вообще ничего не говорить. Но удержать свой гнев уже не мог. Голдуотер срочно созвал пресс-конференцию на сенатской галерее для радио- и телерепортеров. Он хотел официально зафиксировать свое опровержение, пока эта история не начала жить собственной жизнью.
Его спросили, каково его личное мнение о Кейси. Голдуотер не хотел лгать или даже говорить полуправду, так как полуправду надо приберегать для наиболее важных вопросов. А этот вопрос таковым не являлся. Может быть, публичная выволочка как-то подействует на Кейси.
Быстро ожесточаясь, Голдуотер дал залп.
— То, что он назначил неопытного человека, по сути, главным шпионом страны, уже достаточно плохо. Как человек с большим стажем по делам разведки я должен сказать, это была очень большая ошибка, даже, можно сказать, опасная ошибка, поскольку назначенец Кейси отвечал за совершенно секретную, нелегальную работу. Это худшее из того, что сделал Кейси… Ущерб, нанесенный назначением м-ра Хьюджела моральному облику ЦРУ, дает, по моему мнению, достаточно оснований либо для того, чтобы м-р Кейси сам ушел, либо чтобы президент попросил его это сделать.
Теперь Си-би-эс и другие службы новостей получили пищу для нового и более драматичного сообщения. Теперь у них вместо приватных слухов имелся четкий заголовок. Человек, считающийся совестью партии президента, только что сказал, что Хьюджел представлял «опасность» и Кейси должен уйти.
Но на этом Голдуотер еще не закончил. Он сказал, что имеются подозрительные «белые пятна» в документации самого Кейси о проведенных им сделках и некоторые другие «несоответствия», в частности доход Кейси от операций «Малтипоникс» составил 750 тысяч долларов, в то время как он заявил о потере в виде налогов 145 тысяч долларов.
Голдуотер пошел на обед к Куину на его квартиру.
— Барри, — сказал Куин, — тебе не следовало это говорить. Бетти поддержала мужа.
— Ну, а я вот сказал, — ответил Голдуотер. — Ничего, время все сгладит. Ужасная была неделя, полная конфликтов между верностью партии и здравым смыслом.
Кейси спал у себя дома, когда в позднем выпуске новостей сообщили о заявлении Голдуотера. Зазвонил телефон. Это был Споркин.
— Билл, — сказал он, — ты слышал, что только что сказал этот сукин сын Голдуотер?
— Нет, — ответил Кейси. Споркин просветил его.
— Не волнуйся ты по этому поводу, — сказал Кейси.
— Как это понимать, «не волнуйся?» — завопил Споркин.
— Я пошел опять спать, — ответил Кейси и положил трубку. Около половины четвертого Кейси проснулся, накинул халат и спустился вниз. Он два-три раза в неделю просыпался среди ночи, как сейчас. Это было время полной умиротворенности. Часто он просто читал, лежа в постели, но он знал, что свет лампы беспокоил Софию, поэтому уходил в другую комнату.
Этой ночью Кейси не стал читать. Он позвонил и разбудил Споркина: «Так что там сказал этот Г олдуотер?»
Споркин все повторил. Он сам видел в позднем выпуске новостей Голдуотера, стоящего перед корреспондентами, это самая настоящая запланированная пресс-конференция, она выглядела как охота за головой Кейси.
У Кейси был номер домашнего телефона Голдуотера, и он набрал его.
— Я не могу поверить, что вы это сказали, — сразу начал Кейси, разбудив председателя комитета сената по разведке. Его голос выражал чувство обманутого человека. Говорил он без бормотания.
— Ну, что же, — полусонным брюзжащим голосом ответил Голдуотер. — Вам придется поверить в это, так как это как раз то, что я сказал.
Кейси просидел несколько часов, пытался читать, но невеселые мысли отвлекали его. В 6 утра он опять лег в постель. Это был лучший час для сна, перед самым завтраком, и он не хотел пожертвовать им, даже сегодня.
В течение нескольких часов (это была пятница) Кейси проводил серию встреч с глазу на глаз с ведущими сенаторами. В ходе двадцатиминутной встречи с лидером республиканского большинства в сенате Говардом Бейкером Кейси попросил о справедливом заслушивании. Он выглядел переутомленным. Он никогда не имел 750 тысяч долларов от «Малтипоникса». Он может это доказать и докажет. Все это выглядит как «охота за ведьмами».
Бейкер ответил, что в принципе он согласен, но он должен поддержать своего председателя комитета. Кейси и Белый дом хорошо сделают, если в течение 24 часов что-нибудь предпримут, добавил Бейкер.
Но не было никакой возможности остановить других республиканцев, которые любые слова Голдуотера воспринимали как указание. Если Барри совершал такой выпад, то, значит, ситуация становилась критической. Сенатор Тед Стивенс с Аляски, помощник лидера республиканцев, который вообще редко отходил от позиции своей партии в сенате, во время обеда с корреспондентами сказал, что он прощупал мнения членов комитета по разведке.
— М-р Кейси поступит разумно, если примет совет м-ра Г олдуотера, — сказал Стивенс. — По-моему, Барри не с легким сердцем высказал свои рекомендации. Ему очень близки интересы Центрального управления.
Сенатор Уильям Рот из штата Делавэр, один из восьми республиканцев в сенатском комитете по разведке, пошел еще дальше:
— Эти обвинения настолько подорвали доверие комитета по разведке к м-ру Кейси, что, как я считаю, ему невозможно дальше эффективно выполнять свои обязанности. Он должен уйти, и немедленно.
Удивленный такими нападками на Кейси со стороны его естественных союзников, Белый дом опубликовал заявление от имени президента: «Я не изменил своего мнения о Билле Кейси». Это звучало несколько прохладно. Корреспондентам, которые сопровождали Кейси от кабинета к кабинету в сенате, он заявил: «Как я считаю, когда будут опубликованы все факты, то станет ясным, что я имею право и готов руководить центральной разведкой». Он, по-видимому, неумышленно не сказал «руководить ЦРУ», и это создало впечатление, что Кейси еще и не начинал руководить им, хотя сидел в кресле директора уже шесть месяцев.
В пятницу вечером Говард Бейкер получил согласие Голдуотера на назначение из числа членов комитета по разведке специального ответственного за ведение дела Кейси. Они выбрали Фреда Томпсона, который был шефом персонала Бейкера, когда тот являлся вице-председателем сенатского комитета по «уотергейту» в 1973–1974 гг.
Бейкер сказал Томпсону, что он старался всех успокоить, но, добавил он, Кейси не пользуется особой любовью и, если он не повернет все дело в свою пользу и как можно скорее, ему придется уйти. Томпсон зарылся в протоколы, отчеты, документы и заявления о состоянии финансов Кейси. Скоро ему стало ясно, что финансовое положение Кейси по его запутанности и сложности лишь немногим уступает делу миллиардера Аристотеля Онассиса. «Мне нравится Билл Кейси, — сказал Томпсон, — но мой стул мне дороже». Таким образом, остался один путь: проведение полного расследования.
В Нью-Йорке, на 22 этаже дома № 90 по Парк-авеню богатый нефтепромышленник, ветеран Управления стратегических служб и друг Кейси на протяжении 35 лет Джон Шейхин не поверил глазам своим, прочитав газетные новости. Республиканская партия была для Шейхина чем-то вроде религии, как и для Кейси. У него не укладывалось в голове, что Голдуотер, м-р Республиканец, требует головы Кейси. Это выглядело так, как будто вся плеяда руководителей американской разведки от их любимого генерала Донована до Кейси находилась в опасности.