Признание шефа разведки

Отвечая на вопрос о «безымянном бывшем патриоте» (Горбанифаре), Кейси заявил, что это подозрительный тип и ему нельзя доверять. Хотя, добавил Кейси, для подобных дел трудно найти людей «с чистой совестью». Обычно привлекаются лица со сложной репутацией и трудной карьерой.

Один из демократов сказал:

— Значит, весь вопрос в том, насколько законченным негодяем он является, не так ли?

— Да, — ответил Кейси, — это действительно так.

На наиболее трудные вопросы Кейси отвечал: «Не могу точно сказать», или «Мне это не известно», или «Это выходит за пределы моей компетенции». Ни один из членов комитета не настаивал на ответе, когда Кейси уходил от вопроса. Много времени ушло на дебаты членов комитета друг с другом. Судя по стенограмме, часто Кейси не произносил ни слова. Однако он напомнил, что в результате осуществления проекта удалось освободить трех заложников.

Гамильтон заметил:

— Мне представляется, что сейчас вам будет очень трудно разъяснять политику США по борьбе с терроризмом.

— Не нужно быть большим провидцем, чтобы прийти в данной ситуации к такому выводу, — ответил Кейси.

В 15 часов 05 минут он освободился.

В то утро министр юстиции Миз отправился к президенту. Он заявил Рейгану, что никто ему честно о происшедшем не рассказал. В заявлениях было слишком много противоречий, расхождений, разных воспоминаний. По словам Миэа, все они будут выглядеть в довольно неприглядном свете, когда конгресс займется этим делом. Президент разрешил министру юстиции начать собственное расследование.

Миз связался с Пойндекстером и попросил подготовить все относящиеся к этому делу документы. Находясь в западном крыле Белого дома, Пойндекстер попросил своего помощника по военным вопросам морского офицера Пола Томпсона, по профессии тоже юриста, достать из сейфа и принести директивы президента по тайным операциям. Из первой директивы по Ирану, подписанной 5 декабря 1985 г., недвусмысленно вытекало, что иранская инициатива является сделкой «оружие за заложников». А именно это отрицал президент. «Это для них манна небесная», — заявил Томпсон, передавая директивы адмиралу.

Пойндекстер тоже считал, что директива вызовет политический скандал. Как командир на мостике своего эскадренного миноносца, Пойндекстер решил действовать самостоятельно. Он разорвал директиву на части и, повернувшись в своем кресле, сунул ее в мешок с бумагами для сжигания. Адмирал нашел также различные сообщения, полученные по компьютерной связи, незаконченные документы — откровенные заметки личного характера, разорвал их и бросил в мешок.

В тот день Миз позвонил домой Макфарлейну.

— Бад, — сказал он, — я получил от президента задание составить точную хронологию событий и поэтому хотел бы переговорить с вами.

Днем Макфарлейн приехал в министерство юстиции и в течение часа излагал свои воспоминания.

Миз задавал вопросы относительно участия в этом деле президента, роли членов кабинета. Это заняло еще полчаса. Помощник Миза покинул кабинет, и Миз собирался последовать за ним.

— Эд, подождите минутку, — сказал Макфарлейн, — я хочу поговорить с вами об этом деле. Из утренних газет вам, очевидно, известно, что вчера в своей речи я взял на себя полную ответственность за это дело. Так я, если смогу, буду поступать и в дальнейшем.

— Да, это было отмечено.

— Я хочу, чтобы вы знали, что с самого начала президент целиком поддерживал эту операцию и без каких-либо колебаний одобрял все, что израильтяне хотели делать.

— Я знаю это, — сказал Миз, — и я могу понять, почему он так поступал. Я рад, что вы рассказали мне об этом. Правовое положение президента тем прочнее, чем раньше он примет решение.

Миз заявил, что если президент дал «устную директиву» или только подумал об этом, вместо того чтобы зафиксировать свое решение в письменной форме, это значительно облегчает их положение, поскольку президент имеет право отдавать такие приказания относительно тайных операций.

— Бад, — добавил он, — в любом случае не пытайтесь приукрашивать действительность или делать что-то, что, по вашему мнению, пойдет на пользу ему или вам. Просто говорите правду и не пытайтесь предусмотреть, что будет полезно или вредно для президента.

Затем Миз переговорил с директором ФБР Уильямом Уэбстером, который предложил услуги ФБР при проведении расследования. По мнению Миза, дело не носит криминального характера, а привлечение ФБР сделает их уязвимыми для критических замечаний.

Около 6 часов 30 минут в тот вечер Норт отправился в свой офис. У него все яснее вызревала мысль «принести себя в жертву». Норт попросил Фону Холл, проработавшую у него в качестве секретаря около 4 лет, помочь ему. Норт начал доставать из сейфа и из дел документы, меморандумы, различные сообщения. Уставший, сосредоточенный, но спокойный, он собрал все эти документы в большой сверток для уничтожения в машине для резки документов. Это заняло около часа. Он также попросил Холл помочь ему внести изменения в 4 меморандума, убрав из них вызывающие беспокойство ссылки.

В субботу 22 ноября было тепло. Для поездки в Белый дом Миз взял двух своих помощников. Сначала он встретился с Шульцем, а затем со Споркином. Его помощники приступили к работе с делами. В кабинете Норта они нашли меморандум по Ирану без даты и адреса: «12 миллионов долларов будут использованы для закупки товаров, крайне необходимых никарагуанским демократическим силам сопротивления».

Позднее Миз вместе со своими помощниками обедал в ресторане «Оулд Эббит Грил», находившемся в двух кварталах от Белого дома. И там помощники рассказали Мизу об обнаруженном в кабинете Норта меморандуме о направлении денег «контрас». Миз выругался, однако заметил, что эта операция, возможно, носила законный характер или же меморандум отражает одну из мыслей самого Норта.

Кейси находился в своем кабинете в старом здании исполнительного аппарата президента. Он позвонил Пойндекстеру: «Как вы смотрите, если я подойду к вам, и мы вместе перекусим». В течение двух часов эти два наиболее осведомленных в США человека ели и разговаривали наедине. В конце обеда к ним присоединился Норт. В числе других вопросов обсуждался второй канал связи с иранцами. Игра продолжалась. Кейси всегда считал, что наилучшая тактика заключалась в том, чтобы скрыть сложную проблему за видимым успехом. Вместо сомнительных услуг Горбанифара у них был теперь прямой канал связи через Али Хашеми Бахрамани, племянника спикера иранского парламента, и директора разведки стражей иранской революции при канцелярии премьер-министра. В течение некоторого времени эти агенты направляли Норту сообщения, используя надежные средства связи. Но на прошлой неделе Бахрами сообщил, что он почувствовал опасность и, возможно, находится под наблюдением. Свое сообщение он передал через телохранителя.

Ленч закончился в 15 часов 20 минут. В 15 часов 40 минут Норт позвонил Мизу и попросил назначить беседу на следующий день. В 15 часов 46 минут Кейси связался с Мизом по телефону и сказал, что хочет кое-что сообщить министру юстиции. «Почему бы мне не заехать к вам на пути домой?» — спросил Миз.

Кейси предложил Мизу виски или пиво, поскольку у него ничего другого не было. Миз выбрал пиво, виски он не любил. Кейси сказал, что его старый друг Рой Фурмарк ранее передавал ему сообщения от тех, кто вложил деньги в продажу оружия Ирану. Эти люди говорят: «Либо платите деньги, которые вы нам должны, или мы попытаемся причинить вам неприятности».

Оба юриста признали в этом шантаж. Однако ни один из них не рассказал о той взрывоопасной информации, которой они располагали. Кейси не упомянул о выдвинутом Фурмарком обвинении, заключающемся в том, что деньги пошли на нужды «контрас», а Миз не рассказал о найденном в кабинете Норта меморандуме, свидетельствовавшем о переводе денег «контрас».

Миз решил назначить встречу с Нортом на утро следующего дня, которое было воскресным, однако Норт попросил перенести ее на 14 часов, с тем чтобы он вместе с семьей смог сходить в церковь. Норт позвонил Макфарлейну и попросил встретиться с ним в 12 часов 30 минут в старом здании исполнительного аппарата президента, где у Макфарлейна был свой кабинет. Они беседовали в течение 15 минут. Норт заявил, что собирается рассказать Мизу об использовании денег, полученных от продажи оружия Ирану, на нужды «контрас». Макфарлейн знал, что Норт без соответствующей санкции не будет предпринимать никаких шагов. В данном случае решение было задокументировано: имелся документ о том, что Норт делал это по поручению Пойндекстера.