Признание шефа разведки

Если ему не изменяет память, он тогда ответил: «Вы ставите передо мной почти непосильную задачу». Действительно, это была тайная акция, обреченная на неудачу: слишком поздно, нет времени на подготовку.

Хороший приятель Хелмса Киссинджер позже сказал ему, что слова Никсона не следует воспринимать буквально и уж во всяком случае расценивать как приказ. Никсон часто выражал так свое отношение к событиям, когда они шли вразрез с его надеждами. Сколько раз Киссинджер слышал от него: «Сделайте же что-нибудь, Генри!» По словам Киссинджера, Никсон не всегда говорил то, что думал. Хелмс, к сожалению, этого не знал и покинул Белый дом в тот день 1970 г., расценив слова президента именно как приказ. Как он потом говорил: «Если я когда-либо и выходил из Белого дома с маршальским жезлом в ранце, то это произошло именно в тот день». Сейчас он сожалел, что сказал эти слова.

Первоисточником приказа Никсона были его отношения с Дональдом Кендаллом, председателем и исполнительным директором фирмы «Пепсико», которая имела в Чили предприятие по розливу пепси-колы. Их отношения имели давнюю историю, еще с тех времен, когда Никсон начал адвокатскую практику в Нью-Йорке, а Кендалл передал ему полный корпоративный отчет фирмы.

Операция против Альенде была продиктована исключительно интересами бизнеса: Кендалл и другие фирмы США не желали видеть марксистского лидера в Чили. Поэтому-то и подверглись Хелмс и ЦРУ президентской атаке, а впоследствии, когда Хелмса допрашивали в сенатском комитете, его молчание частично стало выходом из того затруднительного положения, в котором оказались ЦРУ, президент и сам Хелмс. Ему не удалось предотвратить самую неприятную тайную акцию со времен Залива свиней. Он нарушил свое собственное правило: «Тайная акция — это как дьявольски сильный наркотик. Он хорошо действует, но в больших дозах смертелен». Аллен Даллес, директор центральной разведки при Эйзенхауэре, говорил: «Если вы хотите получить мини-ЦРУ, какое-то заброшенное агентство в дальнем запыленном углу, то отмените тайные операции. Президенты всегда хотят иметь скрытный путь для некоторых дел. И именно так ЦРУ может латать дыры в отношениях с Белым домом».

Хелмс всегда стоял за президента, за всех президентов. Хотя он попытался спорить с Ричардом Никсоном, что, по словам Хелмса, означало «бросать слова на ветер», он был готов подчиниться. И Хелмс согласился, когда Никсон сказал ему: «Я не хочу, чтобы ваше богом проклятое ЦРУ делало какую-то политику». ЦРУ должно служить президентам, которые делают внешнюю и военную политику. Люди из поколения Хелмса, включая Кейси, знали, что приказы должны выполняться.

«Возможно, мы получали слишком много приказов от президентов, — заметил как-то Хелмс, но тут же с гордостью добавил: — Однако мы им подчинялись». И если приказ гласил идти в пекло, значит, так тому и быть. Если приказывалось изжариться в этом пекле, тоже, значит, так тому и быть. Другого пути не существовало. Так и Хелмс пошел в пекло. Пришел его черед. Это был всего лишь штрафной талон за неправильную парковку, а знак отличия — дуэльный шрам.

Как догадывался Хелмс, Кейси на посту директора центральной разведки сможет располагать какой-то поддержкой президента. Кейси вроде бы все знал об истории избирательной кампании своего нового шефа. Поэтому во время обеда Хелмс решил не касаться всех этих вопросов. Он сам терпеть не мог, когда ему заглядывали через плечо. Так что, готовясь к обеду с Кейси, Хелмс твердо решил отказаться от всего, что напоминало бы лекцию. Он не хотел учить Кейси, как есть яйца всмятку, не хотел выступать в роли ментора. Уж лучше помалкивать.

Но существовал один вопрос, в котором Хелмс мог бы помочь, не выступая в роли ментора. Это люди. Его сын Дэннис во время учебы в колледже проходил летом стажировку в ЦРУ. Однажды он сказал отцу, что ему повезло с работой в ЦРУ. Хелмс спросил почему. Ответ он не забыл до сих пор: «Потому что там цивилизованные люди». Да, считал он, это было так. В ЦРУ преобладал дух порядочности, оно служило барьером против тупого упорства, обмана, попыток нечестной игры на международном поприще. В служебных делах и отношениях люди ЦРУ все были как жена Цезаря — никакой лжи, только честность.

В понедельник 1 декабря в назначенное время Хелмс позвонил у двери номера Кейси в «Джефферсоне». Они тепло поприветствовали друг друга. Кейси все еще был полон приятных воспоминаний об одержанной победе на президентских выборах. Его радовало и окрыляло то, что он оказался на большой волне истории, стал одним из инструментов в революции Рейгана.

— Билл, ты отлично выглядишь, и это прекрасно, — улыбаясь, сказал Хелмс. Когда он улыбался или смеялся, его глаза почти закрывались, как будто Хелмс в этом радостном моменте усматривал какое-то космическое значение.

Официант принял у них заказ.

Кейси не нуждался в напоминании о том, что ЦРУ прошло через суровые испытания за последнее десятилетие: «уотергейт», расследования, адмирал Тэрнер. Как считал Хелмс, никто не хотел подвергать риску свою карьеру, а может, и жизнь. Им-то хорошо известно, что крупные разведывательные операции всегда связаны с риском. Кейси согласился. Поскольку назначение на руководящие должности в ЦРУ имеет исключительно большое значение, он хочет спросить Хелмса, считает ли тот правильным выбор Инмэна на пост заместителя.

Хелмс ответил, что трудности могут возникнуть в конгрессе. Сейчас ведь не то, что до расследований. Этот вопрос в конгрессе нужно хорошо подработать, заручиться поддержкой. Хелмс рассказал о своей единственной встрече с Инмэном несколько недель тому назад. Он произвел на Хелмса впечатление здравомыслящего человека и может хорошо прийтись ко двору: хорошие отношения с Голдуотером, опыт работы в Агентстве национальной безопасности, знание технической стороны разведки, в чем Кейси, наверно, не очень хорошо разбирается, — это все плюсы. Инмэн также отлично знал военную разведку, что немаловажно, поскольку Пентагон постоянно обеспечивал себе какую-то долю в разведывательном «пироге». Смысл взять Инмэна есть.

Кейси в ответ сказал, что он не совсем уверен в этом и что поэтому хочет еще подумать.

Хелмс посчитал ненужным продолжать разговор на эту тему. Зачем ему нужно проталкивать на такой высокий пост человека, с которым он встретился всего один раз? Кроме того, он почувствовал сопротивление Кейси.

— Послушай, — продолжал Хелмс, — почему бы тебе не обзавестись парой-другой людей, которые могли бы помочь тебе, с которыми ты мог бы проконсультироваться? Столько разных и подчас скользких вопросов потребуют внимания, что очень просто сделать неверный шаг, получив неверный совет. А хороший советчик был бы полезен.

Кейси вроде бы согласился. «Кого-нибудь с исторической перспективой», — добавил Хелмс. «Да, именно», — ответил Кейси.

Хелмс как раз знает одного такого человека. Хороший малый, Кейси знал его во время войны, серьезный, надежный парень, который не допустит утечки сведений о замыслах и действиях Кейси. Джон Бросс.

Лицо Кейси засветилось. Превосходный человек. Кейси знал Бросса, когда тот работал в военной разведке во время второй мировой войны. В своей только что завершенной рукописи о тайной войне против Гитлера Кейси характеризовал Бросса как мягкого, спокойного человека с изысканными манерами, который в то же время был специалистом по диверсиям и рукопашному бою.

Хелмс предложил Бросса, поскольку тот двадцать лет проработал в ЦРУ, в том числе в качестве начальника отдела в оперативном управлении и инспектора-ревизора, хорошо знал все сферы разведки, отличался спокойной манерой в разговоре и не болтал лишнего, а кроме того, являлся юристом. Что особенно важно, Бросс не считался ни правым, ни левым, а опасность грозила ЦРУ как справа, так и слева. Возможно, в 70-х гг. левые сумели вырваться вперед, вызвав неприятности расследования. Но правые тоже могут по-своему навредить. Хелмса беспокоил еще один вопрос, который он не затронул, поскольку не хотел читать лекцию, к тому же этот вопрос не поднимался его собеседником. Когда в 1966 г. Линдон Джонсон назначил Хелмса директором центральной разведки, вытащив его из рядовых правительственных чиновников, он велел Хелмсу ехать в Лэнгли[7] и как следует побить посуду, хорошенько встряхнуть там все, кое-кого вышвырнуть. Хелмс счел это ненужным. Слишком велика была вера в планы по реорганизации. В 1966 г. реорганизация ничего не дала, и Хелмс подозревал, что она ничего не даст и в 1980 г. Но Бросс сможет присмотреть за этим. И его ничто не поджимает, материально он независим и живет у реки Потомак, в нескольких милях от штаб-квартиры ЦРУ.

7

Место под Вашингтоном, где расположена штаб-квартира ЦРУ. — Прим. перев.