Страница 14 из 36
- Чтоб тебя демоны унесли, Шелкопер! Какого рожна тебе нужно?
Остальные невольно приостановили своих коней, хмурясь сильнее обычного. Человечешко был знаком каждому в городе - полусумасшедший колдунок, неизвестно с чего живший, да и для чего, временами являлся на базарной площади, пугая кметов сбывавшимися мрачными предсказаниями одно страшнее другого. Встретить его перед походом было не к добру, про то знали все.
- Не ходи ты сегодня за город, добрый атаман, - запричитал тем временем колдун своим обыкновенным тонким и противным голосом. Ехавший впереди мракоборец поморщился. - Ой, не ходи! Людей положишь, проклятье навлечешь! Мученьем лютым наградишь да смертью страшною, премерзкою! Житья не будет тем, кто обернется! Страшнее смерти жизнь покажется! Не ходи, атаман, страшно, смерть я вижу да муки поганее загробных! Останься, не ходи, пожалей людей!
Колоброд заколебался. Мракоборец морщился сильнее, остальные переглядывались, не зная, как поступить. Большинство взоров обратилось к атаману. Все, кроме Янека Чистого, более всех рвавшегося в сегодняшний отряд. Насмешливо обведя глазами товарищей, он решительно направил коня к продолжавшему бормотать колдуну и резко огрел того плетью.
- Замолкни ты, песья душа! Карканья твоего не хватало!
Шелкопер взвыл, попятившись. В этот миг Колоброд принял решение. По взмаху его руки воины двинулись дальше, объезжая не прекращавшего скулить колдунка с двух сторон, пряча глаза друг от друга.
Один только задержался рядом с обиженным предсказателем. Мирка Шляхтич перегнулся из седла, и в пыль перед Шелкопером шлепнулась тяжелая монета.
- Поколдуй нам на удачу, - негромко попросил наемник, кивая колдуну. И - отшатнулся, когда тот с внезапной резвостью вскочил на ноги, кидаясь к боку коня.
- Возьми, добрый рыцарь, - от неожиданности Шляхтич вздрогнул. Товарищи считали его бастардом, и рыцарем его не звал никто. - Возьми, от смерти тебя охоронит! Возьми, не пожалеешь!
На грязной ладони лежала мутная бусина. Обычная бусина, какими украшали волосы веселые кметы.
- Жизнь он мне спас, - задумчиво продолжил Казимир. - Из всего отряда только я живым остался, остальные все там полегли. Вот и подумалось мне - прежде, чем к ведьме-то ехать, а ну как навестить того Шелкопера? Не поговорили мы с ним, а зря. Может, знает он, как силе ее поганой противостоять? Из каждой ловушки, почитай, я чудом живой выходил, не может быть такого везенья одному, остальные гинули с первого раза! Пусть оберег сильнее даст, а там уж... поговорю с ней, как есть! Чего терять-то мне?
Каля усмехнулась, поглаживая жесткие медные волосы рыцаря.
- Когда едем-то мы? - только и спросила она.
***
... Вереница обоза петляла между холмов, повторяя изгиб торгового тракта. Тяжелые фуры, громыхая и раскачивая цветистыми тентами, тащились в самом хвосте процессии. Середину занимали разукрашенные цветами и лентами повозки. Вокруг, держась за борта расписанных зеленью и золотом телег, мешаясь между конных, шли веселящиеся кметы. Женщины и дети набивались в каждую телегу так плотно, что порой и вздохнуть было тяжело. Почти на всех телегах плотные холщовые тенты подвернули к каркасам, чтобы ничто не мешало общению.
Впрочем, неудобства вызывали лишь шутки и взрывы смеха. Иногда, углядев просвет впереди себя, возница подстегивал лошаденку, пуская телегу неуклюжим галопом. Вся конструкция, треща и раскачиваясь, металась над разномастными головами, в воздухе мельтешили руки, босые и обутые ноги колотили по бортам, пока телега не вклинивалась между другими такими же, вновь ползя точно улитка по капустному листу.
Отовсюду, насколько хватало взгляда, к городу, окруженному высокими крепостными стенами, стекались тонкие ручейки разнаряженных кметов.
Попадались и жители окрестных городков, усеявших Ложечную долину по свободному от лесов краю. Таких видно было издалека. Каждый второй ехал на коне, да и наряжен был по-другому, перепоясан широким кушаком, и у пояса имел на худой конец кинжал в добротных ножнах.
Сами кранковичане, люди по нраву общительные, растекались по городу гудящими толпами. Над стенами реяли цветные флаги, алыми точками на самых верхах дозорных башен выделялись стражники, зорко оглядывавшие толпу. Здесь же, поверху, устроив руки на вороненых ложах арбалетов, прохаживались воины градоправителя, мужчины незлобивого, но не выносящего беспорядка. Часть стражей растворилась среди гуляния, присматривая за собравшимися на ярмарку.
Отовсюду неслись приветствия, слышались восторженные возгласы, по большей части от кружков прихорошившихся женщин. Мужчины сдержанно обменивались рукопожатиями, степенно рассуждали о ценах на пшеницу, моровых жучках, налетевших неделю назад, передавали новости, собранные изо всех окрестных деревень и поселений. В толпе, не жалея ног, сновали лоточники. Детишки, получив леденцовых петушков и лошадок, таращились на все вокруг, или оглушительно дудели в свистелки, дергая матерей за руки в сторону приглянувшихся разноцветных палаток, расставленных по всему городу.
Ярмарка собрала многих. Обнаженные по пояс, лоснящиеся от масла заклинатели огня показывали свое мастерство, выдувая огненные столбы, предусмотрительно направив те в сторону белых стен. Шпагоглотатели заставляли впечатлительных кметок взвизгивать и прятать лицо на плече мужей и любимых, заправляя в глотку очередной клинок.
Гибкие, задорные танцовщицы кружились в плясках, выхватывая из толпы то мужчину, то женщину, на потехе публике со смехом вытаскивая отбивающуюся жертву на помост.
Перекрикивая друг друга, орали залихватские песни бродячие певцы, бренчали на лютнях заезжие музыканты. Всюду стоял шум, пахло пирогами, пивом, человеческим потом и жженым сахаром.
Ярмарка гуляла, ревела песни, била глиняные кружки и кувшины, качалась, опьяняя праздником и весельем.
Удерживая покусывающего удила коня, Сколопендра разглядывала колышащуюся, пеструю ленту, проползавшую мимо пригорка. От Выжиги до Кранковича разбойница и шляхтич пробирались когда лесами, когда чистыми полями. В подвластных Казимиру землях путников угощали живущие в деревнях кметы, зачастую не принимая платы от комеса. Каля то и дело прятала улыбку, глядя на Казимира. Шляхтич собрался в дорогу, одевшись и снарядившись как простой странник. Добротное походное платье, дорожный плащ да оружие придавали комесу сходство с зажиточным горожанином.
Охрану с собой Казимир не взял.
В день отъезда, замок наполнился гомоном и топотом ног. Слуги сновали взад и вперед, кухарка, наготовив в дорогу всякой снеди, со слезами умоляла непреклонного хозяина взять хотя бы мешок с провизией. При взгляде на большую плетенную корзину, доверху наполненную мясом, зеленью и хлебом, Казимир сурово сдвинул брови, наотрез отказавшись приторачивать её ни к своему, ни к Калиному седлу.
Сколопендра в свою очередь не отказалась от небольшого мешка, сунутого ей Маришкой почти на выезде из замка. Припасы пригодились. Почти три дня спутники питались жареными перепелами, пирогами с капустой и мясом, да запивали все глотком терпкого красного вина, пузатую бутыль с которым предусмотрительная кухарка втихую увязала в Калин дорожный мешок.