Страница 432 из 460
Импровизированный совет закончился, и Найт обратился к Миине:
- А чем закончился суд по Инахо? Я не нашел его в заключении, да и в Конохе тоже.
- Не знаю, мне решения суда не попадало.
- Что значит, не попадало? А куда оно делось?
- Мальчик! Ты ничего не попутал!? У меня ничего не пропадает...
Учиха не стал дослушивать. Судьба строптивого ученика Като его волновала мало.
- Саске, - Шикамару ждал его сразу на выходе и курил.
- М?
- Ты не знаешь, как там Ино? Может твоя жена с ней говорила?
Чунин кивнул:
- Держится. Не самая лучшая обстановка для матери, но... Найди время, чтобы ее навестить. Да и с кем она дружила раньше? Чоджи? Сакура? Их тоже вытащи. Только сразу предупреди обоих, чтобы о Като даже не вспоминали. Его сейчас злым словцом только ленивый не погоняет, а Ино этого всего не надо.
Последнее Саске очень сильно не нравилось. Сарутоби сделали то, чего лучше бы не делали. Чунины, взрослые генины, простой люд, все они не понимали истинного положения дел. И для них Като был именно убийцей доброго дедушки Хокаге. Тсунаде запрещала такие слухи, и при ней никто бы в подобном ключе не посмел высказываться. Но вот в кланах, за исключением уже названных трех, и среди прочих шиноби сохранялась тенденция ругать Кьюджина. Им уже начали детей пугать, а это было однозначно плохо. Но менять что-либо было уже поздно, тот же случай, что некогда произошел с Наруто. Третий Хокаге, да и Данзо прикладывали возможные усилия, чтобы к мальчику относились нормально. Но с тем же успехом можно пытаться убедить население целого города, что Биджу добрый, и вообще всех их очень любит. Простой люд просто демонизирует Кьюджина, и на реальность им плевать. В кланах его тоже Демонизируют, но уже за другое, не как убийцу Хокаге, а как убийцу вообще, который может достать до любого кланового шиноби, вплоть до главы. Случай с Нара был показателен. Ино пока все это обходило стороной, и Саске оставалось надеяться, что слухи усядут. Особенно, когда Като вернется в Коноху и займется делом.
- Да, - кивнул Шикамару, - я как раз об этом думал. Спасибо за подсказку.
Отбросив тяжелые мысли, Учиха отправился домой. К своей жене и дочери.
Глава 4/7.
Не смотря на то, что больше никто не смел претендовать на содержимое подноса заключенного Тринадцать-девятнадцать, Коноховец ел только зелень, и, иногда, суп, ну и пил воду. Двойка того подхода не понимал, но был рад, что патрон сваливает ему мясо и прочее. Наедаться комбикормом для скота лучше, чем не есть вообще. Да и были неплохие шансы перевестись туда, где кормили получше.
С разговора о Кьюджине прошло два дня. Прошли они спокойно. Заключенные обходили Тринадцать-девятнадцать стороной, двойку тоже. Один раз нарывались на драку, но Коноховец мериться достоинствами не стал, просто спросил у Заку, считается ли это санкционированной дракой. Двойка, найдя взглядом надзирателей, спокойно наблюдающих за развитием ситуации, кивнул: "считается". И все. Быстрый удар в нос и резкий захват руки, закончившийся хрустом кости. Все. Чуть позже он проинструктировал Двойку, что ни с кем договариваться не собирается, и ни в какие банды вступать тоже не будет. А самых непонятливых порвет на лоскуты. Что Двойка чуть позже и объяснил остальным. Заключенные были недовольны, но рисковать не хотели. Да и не было никого серьезного в первом и втором корпусах.
Теперь оставалось только ждать приглашения на бой. И, насколько понимал Заку, приглашение скоро последует.
- Попытки побега были? - неожиданно спросил Кьюджин.
Завтрак уже почти закончился, но Коноховец клал и на заключенных, и на надзирателей. Первые его боялись, вторые терпели, потому что Тринадцать-девятнадцать не создавал проблем. Вообще. Всегда был на виду, не нарушал правил, не устраивал драк и погромов. Это было куда лучше постоянно пытавшихся затихариться и напакостить уродов, составлявших подавляюще большинство контингента первых двух корпусов.
- При мне - нет. Да и не слышал я ничего такого.
Кьюджин продолжил задумчиво смотреть куда-то в окно, и Двойка решил добавить:
- Помнишь мост, по которому вы сюда пришли? Внизу течения. Течения настолько сильные, что даже для шиноби большая проблема удержаться на плаву. Плюс острые скалы, да и живность там плотоядная водиться. Но самое главное - печать. Отойдешь слишком далеко - и она тебя сожжет.
Кьюджин хмыкнул:
- Думаешь, из-за этого никто не пытается сбежать?
Двойка кивнул:
- Ну-у-у... Да.
- Нет, не из-за этого.
Заку задумался. Но понять ход мыслей Коноховца не смог:
- А из-за чего?
- Обычно побеги устраивают те, кто недоволен условиями, и верит в то, что сможет всех перехитрить и удрать. Про бесхребетное дерьмо и всякого рода извращенцев, которым практически заполнены первые два корпуса, я не говорю. Одни просто ни на что не способны, а другим здесь даже лучше, чем на воле. Но вот те, кто готов сражаться. Что они делают?
Двойка понял:
- Пытаются попасть на арену.
Кьюджин кивнул:
- Именно. Что происходит с тем, кто становиться самым лучшим?
Бывший Звуковик неуверенно пожал плечами:
- По слухам - его освобождают. Те, кого никто не может победить, исчезают. А те, кто им подчинялся, рассказывают, что заключенных отпускают, - предупреждая скептический взгляд Коноховца, Двойка поморщился, - мне самому в это не верить, но...
- Чем выше ты поднимаешься, как боец, тем лучше у тебя становятся условия. И тем сильнее ты веришь, что, забравшись на самый верх, получишь все. Надежда. Вот самая лучшая и самая прочная цепь, что держит людей здесь, не смотря на то, что это клетка. Тюрьма. Тебя тоже. Ты задумывался о суициде, пока не появилась возможность попасть мне под крыло?
Заку помрачнел. Опровергнуть слова Кьюджина было нечем. Но в целом Двойка был сейчас вполне доволен жизнью. Коноховец проблем не создавал, окружающие проблем не создавали. Благодать. Глоток свежего воздуха, впервые за долгое время.
- Можно вопрос?
- Не факт, что отвечу, - ответил Кьюджин.
- Зачем ты велел передать о том, что являешься Кьюджином. И о Суне, об убийстве Хокаге? Они же могут на тебя всех собак спустить за это.
Но Тринадцать-девятнадцать отрицательно покачал головой.
- Они не поверили. Слишком бредово звучит, и ребята наверняка сочли, что я лгу.
- Уверен?
- Ага. Хочешь, чтобы тебе не поверили - скажи правду, - Коноховец перевел взгляд на Заку, - Когда я попал сюда, обо мне начали собирать информацию. Однако, учитывая мою профессию, хер бы они много насобирали. Слухи только. Но копать бы не прекратили. И что-нибудь да нашли бы. А мне есть, что скрывать.
Двойка хмыкнул:
- Помимо того, что ты мне наговорил.
- Ага, - кивнул Кьюджин, - Зато теперь я дал им легенду. Поверили они в нее или нет, не важно. Они не будут копать. Теперь они будут ждать. Мне так удобнее.
Заку отложил еду и задал самый важный для него вопрос:
- Ты абсолютно уверен в том, что не просидишь здесь долго? И выбираться ты явно не через арену собираешься.
Взгляд Коноховца стал насмешливым:
- Хочешь, чтобы я вытащил тебя вместе с собой?
Двойка нервно кивнул:
- Да... То есть... Это вообще возможно?
Тринадцать-девятнадцать безразлично пожал плечами:
- Все зависит от способа, которым я буду уходить. Если через вызов от Конохи - то вполне. Ты же у нас был пойман, и нами же сюда отправлен, верно?
Заку кивнул.
- Ну, а если все же побег... Там, как получиться.
Двойка настороженно покосился на надзирателей:
- У меня ощущение, что ты говоришь все это не всерьез.
- Кто знает, - неопределенно протянул Кьюджин, - а это за нами.
К столу подошли три надзирателя.
- Тринадцать-девятнадцать. Идем с нами. Ты, - надзиратель перевел взгляд на шестерку, - тоже.