Нежить

Два раза в неделю, четыре раза в месяц Дейв посещал психолога. Два раза в неделю, четыре раза в месяц психолог говорил: "Ты не виноват в их гибели, парень". Но он чувствовал, что был повинен в смерти отца и брата. Он знал, что должен был сделать тогда.

Дейв снова сидел на дереве. А внизу стоял отец и перезаряжал ружье. Еще мгновение и волк вопьется в шершавую кожу его шеи.

- Отец! - закричал мальчик и, наконец, годы спустя, спрыгнул вниз.

Дейв знал, как нужно действовать - он провел месяцы, изучая технику самозащиты при подобных нападениях. Он выставил локоть и острые клыки волка впились в его левую руку, а правая сломала переднюю лапу дикого зверя. Потом Дейв схватил охотничий нож отца. Один, второй, третий... Он одолел их всех.

Тем вечером за ужином мать приготовила его любимое жаркое. Отец и брат поздравили Дейва - в их глазах мальчик стал мужчиной. А потом Джон добавил:

- Не вини себя, братик. Ты не виноват в нашей смерти. Ты стал хорошим человеком и отважным воином. За тебя!

Громкий крик Дейва раздался в тот момент, когда пламя выкинуло его рядом с хохочущей Линдой. Разочарование и старая боль утраты поглотили его душу. Робертсон горько зарыдал.

Глава 17.

Испытание Джеймса.

Баттон побежал вперед. Он боялся, что если помедлит лишнюю минуту, то уже не решится.

У маленького тощего мальчика не было друзей. Отчего-то ребята вечно насмехались над его плохой координацией движений, большими очками с сильно изогнутыми линзами и этими глупыми брекетами.

Клеймо социального уродца прочно приклеилось к Баттону, так прочно, что долгие годы понадобились неказистому парню на то, чтобы у него появилась слабая тень самоуважения и несколько похожих на него друзей. Джеймс все время жил с внутренним напряжением - он боялся допустить промах, боялся сказать что-то, что может стать причиной новых насмешек над ним. Парень старался не высовываться, и делал то, чего от него ожидали. Вожделенное одобрение близких было воздухом Джеймса, его целью и смыслом жизни.

Он слишком хорошо примерил на себя роль изгоя общества и меньше всего на свете желал вновь оказаться посмешищем, тем, кто не вызывает ни грамма уважения у окружающих.

И, конечно, Джеймс оказался в том месте, которое является самым суровым испытанием для любого подростка, - в средней школе.

- Здорова, четырёхглазый.

Баттон, по привычке, смущенно потупился, быстро снял и отложил в сторону свои очки. Да, без них он совсем плохо видел. Но без них его меньше унижали. Так, по крайней мере, мальчику казалось.

Прозвенел звонок. Учитель вошел в кабинет. Джеймс потянулся туда, где лежали его окуляры... И ничего не обнаружил. Ну, конечно, их снова забрали.

- Итак, дети, сегодня пишем контрольную.

Мальчик сжал челюсти - он прилежно готовился, чтобы снова получить хороший балл.

Послышались смешки на задней парте. Джеймс ударил кулаком по столу и сжал челюсти.

- Что-то не так, Баттон?

Чёрта с два он признается, что нуждается в очках...

- Все в порядке, мистер Реймонд.

Парни стали тыкать его ручками в спину. И плевать бумажки в его слишком длинные, по их мнению, волосы. Мама так любила эти его волосы до того, как годом позже Джеймс решительно их обрезал.

Внезапно что-то переклинило внутри мальчика при воспоминании о матери. Кто-то переключил его внутренний рубильник и зажег внутри него свет.

- Джеймс, что случилось?

Он стоял и встряхивал мелкие слюнявые бумажки из своих волос.

- Одну минуту, мистер Реймонд. Эти верблюды не могут сдерживать свои животные повадки.

- Что ты сказал, кретин?

Джеймс медленно повернулся, и не обращая никакого внимания на ошарашенного учителя, также медленно растягивая каждое слово процедил:

- Да, вы взяли мои очки, и я не способен увидеть буквы в этой тетради, но я вижу, где находится твоя физиономия, Дюк.

И его кулак врезался в физиономию несносного мальчишки. Джеймс не мог видеть того, как удивление и гнев исказили лицо задиры. Не узнал парень и о том, что учитель насмешливо ухмылялся, а остальные ученики старательно скрывали довольные происходящим улыбочки.

Разговор с директором не страшил Джеймса. Он думал о том, что после школы его ждет новый разговор с Дюком и его дружками. Наплевать. Лучше быть битым, чем униженным.

Все завертелось и закружилось. Вот так просто оказалось Джеймсу преодолеть его главный детский страх и понять, что только ты сам можешь позволить кому-то тебя унизить. Чуть позже парень обязательно научится и другому, гораздо более важному делу, - защищать тех, кто слабее.

Испытание Зоуи.

Когда остальные ребята пришли в себя от пережитых потрясений, они встали чуть поодаль от огня, рядом с Шиаром, и молча глядели на тонкую опечаленную девушку, в чьих чистых небесных очах отражалось бушующее пламя.

- Ты можешь этого не делать, Зоуи, - Линда обнадеживающе улыбнулась своей близкой подруге и протянула ей руку. - Ты не боец - мы все это знаем, и каждый из нас поймет, если ты решишь поступить так же, как Катиль.

Девушка подняла полные не пролитых слез глаза и до боли прикусила губы. В отличие от остальных ребят она не сомневалась, какого рода мучение предстоит пережить ей. Вновь.

- Я должна, - печально прошептала блондинка. - Я должна это сделать, Лин. И ты как никто другой понимаешь, почему. Я живу с этим страхом уже четыре года. Я боюсь всех парней.

Обреченный взгляд Зоуи метнулся в сторону Дейва, и парень о многом догадался.

- Я хочу жить, как все нормальные люди. Я устала бояться этого. Но я не знаю, как забыть, как выгнать из памяти все те мерзкие образы. Мне давно нужна была помощь.

Она сделала шаг. И он поймал ее в свои объятия. Дейв нежно целовал ее спутанные волосы цвета соломы, ее ярко-голубые блестящие от слез глубокие озера глаз.

- Я буду ждать тебя, моя малышка.

И с низко опущенной головой девушка медленно вошла в испепеляющую самые жуткие страхи волшебную стихию огня.

Она была маленькая тихая девочка с девственно-чистым лицом и открытым честным взглядом. Тот мальчик был лет на пять старше, красивый, просто подросток с бушующими гормонами в крови. Зоуи не боялась его, когда он зажал ее хрупкое тело в темном углу студии для рисования. Она видела подобное в фильмах и думала, что такой бывает любовь.

Она подняла лицо с мыслью, что он может ее поцеловать. Но парень ударил. И прошипел:

- Молчи.

Его спугнули в последний момент - за окном кто-то громко заговорил по телефону. Парень исчез, оставив Зоуи наедине с ее порванной майкой и непонятными мерзкими ощущениями прикосновений его грязных грубых лап.

Шли дни и недели. Девочка начала понимать, что же с ней произошло. Она не стала жертвой насилия, но была к этому близка. Зоуи не представляла, как может то, что случилось с ней, нравится другим. Это было просто мерзко и гнусно.

Время шло. Она даже влюблялась и часто. Но дикий страх преследовал. Зоуи боялась оставаться с мальчиками наедине, боялась даже представлять, как кто-то прикасается к ней.

Возник образ Дейва, доброго, хорошего, такого обаятельно и не известно когда успевшего стать близким и дорогим. Радость растеклась по грудной клетке. Зоуи обняла и всем телом прижалась к огромному спортсмену. Он защитит. Он сильный.

Внезапно Дейв перехватил ее руки и своей гигантской ладонью сжал два тонких запястья. Другая его рука уже расстёгивала джинсы.

Ком в горле. Паника. Зоуи попыталась вырваться и не смогла. Дейв с силой толкнул - она отлетела и упала. Он приближался. Он лег сверху...

- Нет, Дейв, не надо. Ты не такой. Ты так не поступишь! Ты же любишь меня, а значит, будешь оберегать!

Парень отпрянул.

- Ты будешь добр ко мне, будешь нежен со мной, - как заклинание шептали ее мокрые соленые губы. И убеждали ее саму.