Страница 2 из 2
...но гроз–ны–е бук–вы дав–но на сте–не
чер–тит ру–ка ог–не–ва–я!..
Тысячи людей шли, тысячи людских голосов звучали погребальной песнью, торжествующей песнью смерти, и на лицах и на белых стенах домов траурно реяли черные тени знамен.
V
Офицер, с бережно зачесанными кверху усами, холодно мерял привычным глазом неумолимо сокращающееся расстояние, блеснул, поддав руку, саблей, и губы шевельнулись, произнеся последнее слово команды.
Страшные секунды ожидания покрылись:
...прощайте же, бра–атья!..
И в то же мгновение исчезло пространство смерти, затопленное живыми, движущимися рядами. Как сверкнувшая вода, блеснули покорно поникшие к земле штыки, и солдаты, растерянно и радостно улыбаясь, потонули в человеческом потоке; лица их были бледны, и у каждого было свое особое молодое лицо. Растворилась серая преграда в бесконечно чернеющих надвинувшихся рядах, как скатившийся с кремнистого берега гранитный валун в набегающих волнах.
Отвернувшись, офицер опустил ненужную холодную саблю. Глупо глядели пулеметы.
Десятки тысяч людей шли, пели гимн смерти, и торжественно и могуче из могильного холода и погребального звона вырастала яркая, молодая, радостная жизнь, и сверкала на солнце, и играла на лицах тысяч людей, и народ, густо черневший вдоль улиц, несмолкаемо и исступленно приветствовал их.
Кровавая дымка подобралась и растаяла. Исчез приторный привкус и острый, раздражающий запах.
Солнце сияло, и город снова зашумел тысячами задержанных звуков.