Страница 9 из 10
Но она согласна сделать что угодно, лишь бы помочь следствию. Она встает с кресла и, не замечая Деррьена, который хочет подставить ей руку, подходит к Антуану.
– Я верю, что вы найдете его… Я…
Антуан, отлично понимая, что нужно сейчас сказать, говорит именно эти слова – спокойно, убедительно и веско.
– Мы поймаем его, сударыня.
– Поймаем и отрубим голову, – подает голос Жерар.
Мадам Бувье и Деррьен скрываются за дверью, и Жерар, положив шляпу, которую он до сих пор держал в руке, тяжело откидывается на спинку дивана.
– Н-да… – задумчиво произнес он. – Ты знаешь, на меня этот Деррьен произвел впечатление толкового малого. Сразу же, выслушав нас, распорядился собрать всех, кого только можно, и искать Варена в окрестностях… – Он встряхнулся. – Чем черт не шутит, может, они сейчас его схватят? Он же опередил нас совсем ненадолго…
– Деррьен – политикан, – с отвращением произносит Антуан. – Уверен, Варен уже далеко. И меня очень удивит, если местная полиция сумеет его поймать.
– Ты совсем в нас не веришь, – замечает Жерар с подобием улыбки.
«Ну да, поверишь тут, когда твоя же собственная ошибка, дорогой комиссар, стоила жизни доктору и его жене». Но Антуан слишком ценит старую дружбу, чтобы сказать это вслух.
– Я тут вот что подумал, – переводит он разговор на другую тему. – Если Варену так приспичило мстить, кого еще он пожелал бы убить, кроме доктора?
– Кого еще? – хмыкает Жерар. – Дружище, ну ты даешь… Меня, конечно. Ведь это я его арестовал.
– Если не секрет, как тебе это удалось?
– Секрет, – усмехается Жерар. – Но тебе я признаюсь, честно. Мне просто в некоторой мере повезло. Ключевое слово тут – в некоторой мере, заметь… Я много думал над этими убийствами… Собрал факты, выстроил последовательность, как они все происходили. Ты ведь знаешь, что Фредерик Варен выискивал одиноких женщин… в разных местах… Я задал себе вопрос: какой человек может ездить повсюду и не привлекать к себе внимания? Поначалу я думал, что это может быть бродяга, или коммивояжер, или странствующий циркач… На Варена я вышел не сразу. У меня на примете сначала было несколько подозрительных бродяг… пара циркачей… Но всякий раз хоть что-то, да не сходилось. Только потом я вспомнил, что есть еще странствующие художники. Первое убийство произошло в Нормандии, в Трувиле… Я стал наводить справки и узнал, что Варен находился неподалеку в это время. Тогда я принялся проверять, а не был ли он поблизости в случаях с другими убийствами, и все сошлось. Тут произошло новое исчезновение женщины, прямо в Кемпере… Нашли ее труп без головы. Я сразу же к Варену… а голова-то как раз была у него под кроватью… Вот так я его и схватил. Он, по-моему, ошалел от собственной безнаказанности. Ведь до тех пор на него никто даже и не думал… Потом уже, на процессе было доказано, что он знал как минимум двух убитых девушек… Оказывал им знаки внимания, понимаешь? Конечно, он все отрицал и настаивал на том, что это обычное совпадение, но мы-то с тобой профессионалы и понимаем, что таких совпадений не бывает в принципе.
– Он хоть сказал тебе, зачем убивал этих несчастных? – мрачно спросил Антуан.
– Нет, он все упорно отрицал. Ты знаешь, что Варен пытался выучиться на врача, но после первого же учебного вскрытия свалился с нервным срывом? Он не смог окончить курс и какое-то время перебивался случайными заработками. Мне он сказал, что с детства мечтал стать художником. Само собой, то, что он рисовал, никому не было нужно. Он расписывал веера, тарелки, пытался позировать другим художникам, в том числе старику Бревалю, который согласился взять его к себе в ученики и, по-моему, даже нашел у него какой-то талант…
– О Бревале я слышал. Он ведь портретист?
– Ну, о Бревале, по-моему, все слышали, – отозвался Жерар. – Он очень знаменит, и даже я знаю, что его картины выставляют на каждом Салоне[7]. Когда стало известно, кто задержан за все эти убийства, от Бреваля приехал адвокат и дал мне понять, что старик не верит в виновность Фредерика Варена. Они-де какое-то время назад поссорились, но мсье Бреваль точно знает, что Фредерик неспособен на те мерзости, которые ему приписывают.
– А ты?
– А что я? – пожал плечами комиссар. – Я просто достал один из альбомов Варена и показал адвокату, в каком виде тот изображал своего якобы друга. И в гробу его нарисовал, и какие-то немыслимые карикатуры там были. Что?
– В смысле?
– Да ты как-то странно улыбнулся сейчас. В чем дело?
– Да так, – хмыкнул Антуан. – Жена Бреваля уже давно с ним не живет, и нам в полиции известно, почему они разъехались. Просто старик слишком увлекался оргиями.
– Ну я так и подумал, когда увидел некоторые карикатуры, – признался Жерар. – Жаль, ты не видел, как забегали глаза у адвоката, когда я предъявил ему эти картинки.
– То есть Бреваль оставил мысль защищать Варена после того, как ты разъяснил адвокату, что на процессе прокурор вывернет старика наизнанку?
– Угу, представь себе, какой был бы урон для репутации Бреваля, если бы все его грешки вылезли наружу. Поэтому он не стал долго раздумывать и решил, что собственное спокойствие дороже.
– По-моему, даже если бы Варена защищал лучший адвокат Франции, ему не за что было бы зацепиться. Единственное, он мог бы затянуть процесс и использовать связи Бреваля, чтобы добиться помилования от президента.
– Антуан, мы же с тобой не первый день в профессии. Ты отлично понимаешь, что, даже когда убийцу берут с поличным, чертов адвокат все равно будет цепляться к каждой мелочи, чтобы попытаться отмазать своего подзащитного. Я взял Варена на последнем убийстве, предыдущие случились за месяцы до того, и следствие там велось довольно небрежно. Он, знаешь ли, умело выбирал жертв – убивал проституток, нищенок, тех, на кого обществу обычно наплевать. Ну и кое-кому из свидетелей он вообще внушал симпатию, что есть, то есть.
– Кстати о свидетелях: второе убийство произошло в Руане, и Варен настаивал на том, что у него есть алиби на тот вечер. Он врал?
– Да, он будто бы был у женщины. Мадемуазель Кристина Пуарье, работала у модистки. Он подарил ей какие-то свои картинки и вид Руанского собора, а еще нарисовал ее портрет. Представляешь, после того как стало известно, что он убийца, какие-то коллекционеры заплатили ей за все это бешеные деньги, она смогла перебраться в Париж и открыть там свою шляпную мастерскую. Здорово, правда?
– Ну, – протянул Антуан, – при желании можно назвать это везением. Но еще больше ей повезло, что он ее не убил. Она подтвердила его алиби? Насколько я помню, защита очень надеялась на этот пункт.
– Она путалась в показаниях и в конце концов заявила, что все это было давно, и она не может точно сказать, был он с ней в тот день или не был, – холодно промолвил Жерар. – Когда Варен услышал это, он упал в обморок. По-моему, он до последнего надеялся, что его вина не будет доказана.
– С отрезанной головой под кроватью и свидетельством доктора Ривоаля, который видел его возле дома последней жертвы? Что-то я сомневаюсь. Скажи, а Варен не угрожал свидетельнице, что сведет с ней счеты?
– Лично я ничего такого не помню, а что? Думаешь, он направится в Париж, чтобы прикончить ее, так же как доктора?
– Я бы на всякий случай послал телеграмму, чтобы за ней проследили, – заметил Антуан. – Мало ли что… И еще я попросил бы организовать наружную слежку за Лораном Бревалем. Вдруг Варен обратится к нему за помощью? Кстати, а родственники у него есть?
– У Варена? Он незаконнорожденный. Мать – служанка, умерла, когда ему было двадцать один. Сама мать из приюта, подкидыш. Так что, к счастью, у него никого нет… А то неизвестно, что ему вздумалось бы сделать со своими родными.
– Мудрое соображение, – усмехнулся Антуан. – Что ж, если ему некуда идти и обратиться тоже не к кому, неудивительно, что он решил свести счеты перед тем, как его снова схватят. Знаешь что, пошлю-ка я сам телеграмму коллегам в Париж насчет этой Кристины Пуарье. Она ведь вполне может быть следующей жертвой – если этот подонок сумеет добраться до Парижа.
7
Ежегодная выставка в Париже, которой современники придавали огромное значение. Сейчас подавляющее большинство живописцев, сделавших себе имя на Салонах, прочно забыто.