Последний фуршет

— Все по-прежнему. К работе готов. — Но голос звучал так устало, что Андрей Борисович отвернулся. А каким мог быть его голос, если он всю ночь просидел над Мишуткой?

— Пока я не знаю, чем тебя занять. Но зарплата будет. Тебе на хлебушек, и дитя без молока не останется.

Славик понял, что пора продавать меч. Он знал примерно ему цену и начал искать покупателя.

Клиент обнаружился, приехал с охраной, среди дня. Осмотрел меч и сказал, что, судя по всему, это вещь пятнадцатого века. Но, подергав тощую бородку под самурая, заявил, что прежде должен проконсультироваться со специалистом, которого приведет сам.

— Вы не хотите независимого эксперта? — спросил Славик.

— Нет, — ответил клиент.

— Хорошо, я буду ждать.

Славик почти перестал думать о мече, его больше всего на свете занимало здоровье Мишутки, которому московский климат не слишком нравился. Тем более осень выдалась на редкость сырая и холодная.

Клиент позвонил. Сообщил, что нашел человека, кому может доверять. И если эксперт оценит меч в ту сумму, что и хозяин, то готов выложить наличными.

Славик нервничал всю ночь, почти не спал. Мишутка тоже, ему передалось настроение отца. И наконец рано утром прозвенел звонок в дверь.

Славик открыл и почувствовал, как напряглись колени. Казалось, он хочет растолкать всех и убежать, только... куда?

На пороге рядом с клиентом стояла Лиза.

Он не сразу узнал ее, он ее почувствовал. У нее были короткие, до подбородка, волосы, уверенный, даже жесткий, взгляд. Такого Славик никогда не видел. Или это... не жесткость, а энергия? Которую она больше не подавляла в себе?

Он не то чтобы боялся таких женщин, но опасался, сторонился. Внезапно подумал, что его мать не была такой. А Славик всех мерил по ней. Но сейчас... Сейчас он не собирался ее сторониться.

— Доброе утро, — сказала Лиза.

Они сделали вид, что не знакомы друг с другом. Но Славик внезапно испытал облегчение. Все, сделка состоялась, думал он. Лиза рядом. Она не станет ему мстить, да и мстить не за что. Они жили так, как могли жить вместе такие люди, какими они были тогда. А если бы они встретились сейчас, впервые... Нет, оборвал он себя, не надо об этом, не время.

Лиза осматривала самурайский меч, и Славик видел по приметам, известным только ему, что она в восторге. Он помнил, что она вот так, как кролик, дергает кончиком носа, когда ей что-то особенно нравится. Закладывает прядь волос за правое ухо, когда сосредоточенно думает. Ого, заметил Славик, Лиза стала носить сережки. При нем никогда не надевала, хотя у нее уши были проколоты. Ему понравились капельки изумрудов, в цвет глаз.

Кто-то подарил? Славик испытал укол в сердце, но быстро осудил себя. Не его дело. Но теперь он всматривался в Лизу так же неотрывно, как та — в меч.

— Вещь подлинная, — наконец сказала она, глядя не на Славика, а на покупателя. — Вы станете единственным обладателем такой ценности не только в Москве, но и в России.

— Ого! — воскликнул тот. — Даже так? Вы уверены? — Мужчина дернул себя за бородку, и Славику показалось, что сейчас она останется у него в руке.

— Да, — коротко ответила Лиза. — Более того, этот меч, судя по всему, принадлежал одной семье, передавался из поколения в поколение. Вероятно, владельцу понадобились деньги, если он с ним расстался. — Теперь она смотрела на Славика. — Или это подарок, — она помолчала, — бесценный.

— Как вы считаете, сумма, что просят за него, — реальная? Он стоит того? — клиент покосился на Славика.

— Она ниже, чем с вас могли бы запросить, — коротко ответила Лиза.

Клиент расправил плечи, которые не отличались особенной мощью, взглянул на Славика, усмехнулся.

Казалось, покупателю хочется совершить что-то необычное. Остаться в памяти этих людей навсегда... какой-то выходкой. Например, взять и увеличить цену. Он бы, может, поддался искушению, если бы не опасался, что его сочтут восторженным лопухом. Но усмирил себя и нетерпеливо спросил:

— Я согласен. Когда я могу забрать меч?

— Как только принесете деньги, — ответил Славик.

— Наличными?

— Да.

— Хорошо. Я вам позвоню.

Он ушел.

Лиза и Славик стояли и смотрели друг на друга.

— Здравствуй, Славик, — сказала Лиза. — Нет, Слава, — поправила она себя.

— Здравствуй, Лиза. — Он смотрел на нее не мигая, но в глазах разгоралось удивление и неизъяснимый восторг. — Лиза, это правда ты?

— Да, Слава. Это я.

— Но тебя не узнать. Ты другая.

— Другая?

— Я никогда тебя такой не видел.

— А... если бы увидел? — спросила она, чувствуя, как горло перехватывает. — Если бы ты меня увидел такую в аэропорту, тогда? Ты бы заговорил со мной?

— Я? Знаешь, я бы заговорил. Но готовился бы дольше.

Она засмеялась:

— Брось. Так ты вернулся, да? А этот меч... Неужели ты полюбил клинки?

— Спасибо тебе, — сказал он, не отвечая на ее вопрос.

— Не за что, ты знаешь, он на самом деле того стоит. Хотя... — она пожала плечами, — ты запросил немало. Но у этого типа есть, пускай раскошелится, если нравится игрушка. — Лиза засмеялась.

— Значит, ты теперь самый главный эксперт по самурайским мечам в Москве?

— Да, — сказала она. — Не только по ним, но и по разным клинкам.

— Лиза, но прошло всего...

— Не считай только те годы, которые мы провели отдельно. Прошла вся жизнь плюс эти два. Я тебе рассказывала, мой отец собирал клинки.

— Я помню. — Он вздохнул. — И помню, как я говорил, чтобы ты забыла о них.

— Да. Но видишь, как все вышло. Теперь я ими живу.

— А с кем ты живешь? — спросил Славик вдруг, не думая.

— Я? — Лиза удивилась. — Ни с кем.

— Вот как?

— А ты не слышал?

— Нет. Я просто слышал, что ты стала деловой женщиной. Андрей Борисович сообщил.

— Ах, он. Ну конечно. Еще бы. Я поработала с его клиентом. — Она засмеялась. — Причем очень удачно. Кстати, это ты меня с ним познакомил. Видишь, твои связи мне пошли на пользу.

— Я рад, что от меня тебе хоть какой-то толк, — Славик скривил губы. — А почему ты поработала не с ним?

— Мне не хочется. Он всегда наблюдал за нами, как за подопытными кроликами. — Она поежилась.

— Да, было, — усмехнулся Славик.

— Ты все еще у него? — осторожно спросила Лиза.

— Почти нет. Я ему не нужен.

— Почему?

— Я ему не нужен без тебя, — сказал Славик, но в его голосе не было обиды. — Помнишь, он говорил, что креативщик из нас двоих — это ты. А исполнитель — я. — Он улыбнулся. — Я тогда хотел поспорить, оскорбленный, крикнуть, что ты — исполнитель. Но вовремя одумался, потому что должен был добавить: тоже ты. И что же вышло бы — кругом ты!

Она засмеялась:

— Да ладно. Мы жили вместе. Так, как могли. Ну так что? Ты один? — Она огляделась. Комната казалась прежней.

— Нет, — ответил он.

— Да? Извини, я... — Лиза почувствовала, как мурашки побежали по спине. — Не стану мешать. Раннее утро, я понимаю... Люди спят, это клиент спешил... и...

— Тому, о ком я говорю, ты не помешаешь.

— Это кто? Ты завел щенка? — Лиза почувствовала, как от сердца отлегло.

— Нет. Я завел сына.

Лизины глаза стали круглыми, не веря, она смотрела на него.

— Как это?

— Как обычно. Как все люди.

— Но ты говорил мне, что не готов. Что сам еще ребенок, что хочешь быть им...

— Да. Я хотел... Но ты расхотела быть моей мамочкой, — он засмеялся.

— Так что же, нашлась женщина, которая...

— Нашлась женщина, которая увидела меня другим, — сказал он. — Она родила сына. Она увидела во мне отца своего ребенка. Но самое удивительное, я чувствую себя отцом.

— А она?

— Ее больше нет, Лиза. Она погибла. — Славик отвернулся к окну.

— Боже мой, — Лиза похолодела. — Как?

— Разбилась на машине. Она была японка. Ее звали Такико.

— Та-ки-ко? — по слогам произнесла Лиза, бледнея на глазах. — Как? Такико из Кобэ?

— Да. Только она была не из Кобэ. Ты не совсем правильно поняла. Я говорил тебе, — он усмехнулся, — что ты хорошо знаешь Японию, но хуже японский. Иногда додумываешь, а не переводишь.