Опасный мужчина

– Мне кажется… я не смогу…

– Поднимайтесь, черт возьми!

Времени на споры не было. Ник обхватил Райена за грудь и пополз к краю неглубокой траншеи. На поле валялись убитые мексиканские кавалеристы; американская пушка с грохотом выбрасывала из своего ствола картечь. Языки пламени облизывали раскаленные сапоги Ника. Он взвалил тяжелого Райена себе на спину. Вокруг них рвались ядра. За оглушающим грохотом следовал град из горячих камней и комьев земли. Споткнувшись, Ник опустился на одно колено, едва не уронив свой груз. Потом, когда ему удалось встать, он крепче ухватился за свою ношу. Райен застонал от боли. Вопли умирающих пронзали воздух, смешиваясь с грохотом пушек и потрескиванием огня.

Пламя стало удаляться, поднявшийся ветер гнал его к сухой траве. Ник двигался по краю пожарища. Он был готов к тому, что в следующую минуту ядро накроет их обоих. Плотный дым позволял видеть лишь на несколько футов. Ник надеялся, что удача и интуиция подскажут, как выйти в безопасное место.

Его надежды оправдались и на этот раз.

Вместо чапарели он наткнулся на позицию американцев и был остановлен часовым.

– Стой! Кто идет? – выпалил боец, пытаясь разглядеть их в сгущающихся сумерках.

– Лейтенант Кинкейд.

Он удивился, что ему удалось выговорить эти слова, согнувшись под тяжестью ирландца и задыхаясь от дыма, но, похоже, убедить солдата было нелегко.

Шагнув вперед, часовой остановил Ника острием штыка. Полыхавшее над прерией адское зарево освещало округу, но лицо солдата оставалось в тени.

– Не знаю никакого Кинкейда. На вас нет формы. Вы похожи на мексиканца.

Ник поднял голову. Скорее всего капрал потерял от страха рассудок. Ник медленно опустил Патрика Райена на землю и выпрямился.

– Я служу под началом полковника Хейса. Техасского рейнджера. Он меня знает.

– Да? – Солдат заколебался, но штык не опустил. – Полковника Хейса я тоже не знаю.

– Позовите его сюда!

– По-моему, это лишнее. – Кончик штыка поднялся вверх и уколол Ника в живот чуть выше пряжки ремня. – Опустите руки в стороны… подальше от оружия. Дайте мне сумку, что висит у вас на шее.

– Это сумка курьера, капрал. Вы знаете правила.

– Я знаю одно – вы ничего не добьетесь, пока я не увижу, что там лежит.

Штык периодически касался пряжки ремня. Ник вскипел. Сделав резкое движение рукой, он оттолкнул штык от своего живота.

Капрал ахнул, рассвирепел, но нечто во взгляде Ника заставило его дрогнуть.

– Эй! Меня, должно быть, наградят медалью, если я застрелю вас, так что следите за тем, что делаете!

Уставший, раздраженный этой обещавшей затянуться стычкой, Ник сделал короткий шаг назад, как бы отступая. Штык снова устремился вперед, Ник увернулся и сильно ударил капрала ногой в живот. Солдат растянулся на обгоревшем дерне. Когда он пришел в себя, Ник уже сидел на коленях, приставив к его горлу нож. Отсвет пламени играл на лезвии. Бесстрашно глядя на капрала, Ник улыбнулся.

– А теперь отправьте кого-нибудь поискать Хейса. И найдите санитара для раненого.

На лице капрала застыли испуг и стыд, вызванные этим мгновенным поражением, но он кивнул и с трудом проглотил слюну.

– Да-да, я это сделаю.

– Вот и хорошо.

Ник поднялся с земли, но нож обратно в чехол не убрал. Он держал его в руке, давая понять, что при необходимости сможет воспользоваться им так же стремительно.

Капрал неловко встал и отдал через плечо приказ, потом снова настороженно посмотрел на Ника. Два человека в форме вынырнули из дыма и полумрака, изучающе глядя на Ника и раненого ирландца.

– Приведите сюда полковника Хейса, – мрачно выдавил из себя капрал, – и санитара.

Джон Коффи Хейс и санитар прибыли, когда уже стемнело. В лагере горели костры, враждующие стороны прервали бой на ночь. В воздухе по-прежнему стоял густой дым; время от времени раздавались дерзкие одиночные выстрелы.

К огорчению капрала, Хейс узнал Ника.

– Это один из моих рейнджеров, капрал. Неужели, глядя на техасца, вы не в состоянии понять, кто перед вами? Посмотрите – у него на поясе новые «кольты», табельное оружие рейнджеров, а не мексиканских солдат.

Худощавый и невысокий – его рост составлял всего сто семьдесят два сантиметра, – Хейс имел истинно командирскую внешность, благодаря которой казался более крупным. У него были черные глаза и волосы, высокий красивый лоб. От полковника исходило ощущение властности и силы. Никому из подчиненных Хейса не пришло бы в голову усомниться в правильности его приказа или умении руководить людьми.

Явно раздраженный, Хейс указал пальцем в сторону Ника:

– Черт возьми, на нем целый арсенал. Вам повезло, капрал, – он мог сделать из вас решето.

Униженный и напуганный капрал что-то пробормотал в ответ и посмотрел на Ника с яростью.

– Да, сэр. – В его голосе прозвучала ненависть, а выражение лица было воинственным. – Я не рассмотрел его с близкого расстояния.

– Вам следовало это сделать. Тогда не пришлось бы беспокоить меня. – Хейс покачал головой. – В следующий раз шевелите мозгами. Вы свободны, капрал.

Хейс повернулся к Нику. Пожав плечами, Кинкейд протянул кожаную сумку:

– Я снял ее с убитого курьера.

Слегка подняв брови, Хейс взял сумку. Кожа местами обуглилась и была залита кровью, на застежке засохла грязь.

– Хорошая работа, Кинкейд.

Ни один из них не заговорил об опасности, которой подвергал себя Ник, чтобы доставить донесения своему командиру. Она была неотъемлемой частью той работы, выполнения которой ждали от разведчика. Ник служил у Хейса со времен обороны Сан-Антонио, с одинаковой яростью и мрачной решимостью сражался с мексиканцами, команчами и апачами. Техасских рейнджеров иногда упрекали в недисциплинированности, но характер выполняемой ими работы делал невозможным соблюдение формальностей устава. Офицеров в этих частях не назначали, они доказывали свои способности делами, закалялись в пожаре сражений. Хейс был одним из лучших командиров и пользовался у своих людей большим уважением.

Полковник кивнул в сторону Патрика Райена:

– Где ты его нашел?

– На поле боя. – Ник нахмурился. – Он говорит, что оказался там случайно.

– Хороша случайность.

Хейс изучающе посмотрел на раненого, опустился возле него на колено. Задал Райену несколько вопросов и получил те же ответы, что и Ник. Спустя мгновение Хейс кивнул и поднялся. Отведя Ника в сторону, произнес:

– Это звучит достаточно глупо, чтобы быть правдой. Проверь все.

Ник усмехнулся. Рейнджеры обязаны быть недоверчивыми.

Прибывшие санитары положили Райена на носилки. Ослабевший штатский жадно ловил ртом воздух. Остановив жестом санитаров, он сжал руку Ника, с неожиданной силой потянул его к носилкам.

– Мне надо… кое-что сказать.

– Поберегите силы, Райен. Я зайду в палатку хирурга, когда вам станет лучше.

– Нет. Возможно, мне не станет лучше. – Пальцы Райена стиснули рукав Ника. – Если я не выкарабкаюсь… вы должны сообщить моей семье. Пожалуйста… обещайте… что сделаете это.

– Я прослежу за тем, чтобы они узнали, что с вами случилось.

– Кое-что еще.

Дыша с присвистом, Райен достал из внутреннего кармана куртки пухлый сверток. Он был влажным, запачканным кровью и перевязан шнурком. Райен протянул его Нику, пробормотав:

– Для моей дочери… Виктории.

Ник посмотрел на небольшой пухлый сверток в промасленной бумаге и нахмурился:

– Что тут?

С гримасой боли на лице Райен стиснул пальцами руку Ника.

– Немного денег… от сделки… и бумаги. Подержите это у себя… пока я не умру… или попрошу вернуть.

– Не беспокойтесь. А теперь отправляйтесь с санитарами. Вы сами сможете отдать сверток семье.

Ник махнул рукой, разрешая забрать Райена, а затем отдал сверток на хранение полковнику Хейсу. Ник не был уверен, что Райен переживет эту ночь, не говоря уж о войне, да и сам не очень-то рассчитывал уцелеть.

Утром бой переместился из прерии под Пало-Альто к Ресака-де-ла-Пальма и стал еще более яростным. Он закончился поражением мексиканцев, которые при поспешном отступлении бросили немало убитых и раненых: пехота оставляла орудия и повозки, кавалерия потеряла большую часть лошадей. Американцам досталось немало трофейного оружия. Мексиканцы испытывали нехватку провизии и воды, алчные соотечественники крали армейские запасы и перепродавали их войскам по высокой цене. К тому времени когда мексиканская армия добралась до Линареса, из пяти тысяч солдат генерала Аристы сохранили боеспособность менее трех тысяч. Похоже, после сражения под Аламо мексиканцы забыли о меткости и отваге американских солдат.