Страница 27 из 86
Но она потеряла голову, находясь так близко от этого человека, руки которого заскользили по ее плечам, обхватили груди, обожгли холодную влажную кожу. Жар медленно растекался по жилам, отнимая способность сдерживать возбуждение, вызванное прикосновением его пальцев к соскам.
Она должна его остановить… она остановит его через мгновение, но сейчас ей было так хорошо. Его пальцы дразнили Тори, они играли ее набухшим соском… Нет, Господи, неужели это его рот? Горячие, влажные, волнующие губы Кинкейда обхватывают твердый малиновый бугорок.
И вдруг Тори ощутила прохладу – он раздвинул ее мокрую блузку, обнажил тело и заскользил по нему языком, заставив девушку застонать. Она смутилась, снова подумала о том, что должна остановить его – обязательно должна остановить, – но внезапно он поднял ее на руки и, говоря о том, как она красива, понес по песку к скале, под которой ветер колыхал прибрежную траву. Потом бережно опустил Тори на мягкое ложе и придавил ее своим крепким мускулистым телом…
Этот уголок был тенистым и уютным; неподалеку океан выводил свою ритмичную мелодию, поглощавшую все звуки и протесты Тори. Ей даже казалось, что она вовсе не произносила их. Все происходящее напоминало сон, одна картинка плавно сменялась другой: Тори видела прохладную ласковую траву, горячее и твердое тело Кинкейда…
Она закрыла глаза; горячие губы мужчины согревали ее замерзшее тело. Наконец она перестала дрожать. Тори поняла, что отвечает на его поцелуи, подняла руки, чтобы обнять его за плечи, тихо вздохнула, когда он запустил пальцы в ее волосы. Кинкейд принялся целовать Тори неистово, настойчиво, требовательно.
Когда он приподнял голову, она увидела, что его взгляд блуждает по ее лицу. Смущенная Тори потянулась к нему, желая новых поцелуев, стремясь вернуть порожденный им жар. Он схватил ее за руку, сжал своими сильными пальцами.
– Я даже не знаю, как тебя зовут, крошка.
Тори мечтательно улыбнулась.
– Венера, – прошептала она и прижала его голову к своей, запустив пальцы в его жесткие темные волосы.
Тихо усмехнувшись, он вытянул свое длинное тело. Руки Кинкейда блуждали по груди Тори, вдоль всего ее влажного тела, поглаживая его через намокшие блузку и юбку.
Не отрывая своих губ от губ Тори, он осторожно убрал ее руки со своей шеи, и вдруг девушка оказалась совершенно обнаженной. Ее мокрая одежда лежала рядом на песке. Дрожащая – но не от холода – Тори посмотрела на Кинкейда, стиснула его руки, прикусила нижнюю губу и затрепетала всем телом.
– Полегче, Венера, – пробормотал он, улыбаясь и слегка приподнял девушку.
Она закрыла глаза, внезапно испугавшись и поняв, что они зашли слишком далеко. Тори охватила предательская слабость. Она хотела запротестовать, остановить его, но ничего не вышло.
Он снова навалился на Тори, принялся изучать губами ее шею, приблизился к темно-розовым соскам. Когда он коснулся языком соска, она вздрогнула, вскрикнула, прогнулась, ее руки взлетели вверх и уперлись в его грудь. Он просунул руку между ее ног, слегка раздвинул их и принялся гладить чувствительную кожу бедер.
Глаза Тори были закрыты, но она знала, что он не снял с себя одежду. Она чувствовала, как его брюки трутся о ее обнаженные ноги. Внезапно она ощутила, что его пальцы прикоснулись к шелковистому треугольнику. Шепча слова любви и страсти, которые Тори воспринимала с трудом, потому что никогда их не слышала, Ник проник пальцем внутрь девушки, заставил ее вздрогнуть и закричать.
– Нет! О Боже, что ты…
– Тихо, – произнес он, быстро закрыв ее рот своей рукой и забормотав успокаивающие слова, словно она была испуганным ребенком; через мгновение Тори почувствовала, как Кинкейд пытается войти в нее. Он подался вперед, и боль стала почти невыносимой. Тори вцепилась пальцами ему в спину, стиснув ткань рубашки, инстинктивно прогнулась.
Следующее движение Ника было резким и внезапным, Тори не ожидала его. Острая боль пронзила тело девушки. Она закричала. Ник немного приподнялся, посмотрел на Тори в полумраке скалистого укрытия и произнес:
– Девственница, Венера?
Она испуганно взглянула на него, устыдившись своей неопытности; спустя мгновение он покачал головой и пробормотал что-то о невероятном везении. Тори задыхалась, жадно ловила ртом воздух, а Ник целовал ее, пока она не расслабилась. Их пальцы сплелись, он развел ее руки в стороны, прижал к мягкой траве и начал медленно двигаться. Поначалу Тори испытывала легкую боль, потом ощущения стали более приятными. К ней вернулось возбуждение, внезапно уничтоженное болью. Движение океана сливалось внутри ее с движениями Ника, которые нарастали, захватывали, и, наконец, по телу Тори стала растекаться незнакомая горячая волна. Задыхающейся девушке вдруг показалось, что она тонет в теплых волнах, наступила восхитительная расслабленность.
Тело Ника напряглось, он застонал, замер и обессилено лег на нее. Она обняла его; все случившееся так потрясло Тори, что она не могла вымолвить ни слова. Беспокойное, неистовое желание, мучившее ее, наконец растаяло. Да, она получила то, что хотела.
Потом она позволила ему вымыть себя краем рубашки, который он намочил в океане. Все происходило точно во сне. Тори ахала, когда холодная мокрая ткань прикасалась к ее коже. Ник помог ей надеть юбку и блузку, поискал чулки и туфли, заботливо очистил их от песка.
– Где ты живешь, Венера?
Она подняла голову, изумленно поморгала, еще не придя в себя окончательно. Реальность возвращалась медленно, но изрезанные куски головоломки постепенно соединялись в единую картинку – Тори осознала, что произошло. Проглотив слюну, она сумела улыбнуться.
– Конечно, в морской раковине.
Зловеще красивый Люцифер в маске соблазнителя усмехнулся. На самом деле соблазнительницей была она. Иезавель. Господи, те бостонские гарпии были правы. Она действительно цыганка, необузданная язычница. Что бы сказала тетя Кэтрин, если бы узнала правду? И, Господи, Питер.
Ник с кошачьей грацией поднялся с земли и протянул руку Тори, помогая ей встать.
– Проводить тебя до дома? Ты нетвердо стоишь на ногах, Венера.
– Нет. Пожалуйста, не надо, со мной все в порядке. Я не знаю, что… почему… нет, правда. Со мной все в порядке.
Он внимательно посмотрел на Тори, но она старательно отводила взгляд, потому что была готова расплакаться и боялась, что он заметит это. Все должно было произойти иначе. Где те прекрасные чувства, которым положено появляться после такого события, меняющего всю жизнь? Она показалась себе глупой. Неистовые, восхитительные ощущения, захватившие ее недавно, уже исчезли, уступив место опустошенности.
– Ты говоришь так, словно с тобой не все в порядке. Я отведу тебя домой.
– Нет!
Столь категоричный отказ заставил Ника пристально посмотреть на девушку.
– Я понимаю.
– Нет, не понимаешь. Ты ничего не понимаешь. Она сделала глубокий вдох и вяло улыбнулась.
– Дело совсем не в том, о чем ты подумал. Пожалуйста, не оскорбляй меня, – добавила она, когда он сунул руку в карман куртки, словно собираясь достать оттуда монету.
Она попятилась назад, едва не упала, потом повернулась и побежала по петляющей дороге, которая тянулась от берега к обрыву. Слезы ослепляли девушку. Ей уже не вернуться к прежней жизни. Никогда. Все изменилось раз и навсегда за какой-то час, за один миг слабости.
Она хотела знать, будет ли сожалеть об этом завтра.