Страница 68 из 74
– Чаще всего, пока не удовлетворят.
– А как долго они могут терпеть?
– Это зависит от самого мужчины. Нет особой нормы.
– А если женщина сделала это случайно? – искала я выход.
– Я так понимаю, если мужчина не любит женщину, то он более-менее легко переносит это. Я слышала, что есть даже какие-то лекарственные препараты. Но, если мужчина любит, то… - она пожала плечами. – Она не сможет не выйти за него замуж.
– Неужели он силой может взять?
– Нет. За это есть суровое наказание. Но есть суд…
– Пфф, - я печально расширила глаза.
– Но, вы же решили пожениться! – попыталась меня утешить подруга. – Так что это не должно быть проблемой! Или нет?
– Лахрет приведет званцев к шестому дню этой недели, - внимательно изучая кончики своих спортивных балеток, ответила я.
– Тогда нет причин бояться и расстраиваться, - улыбнулась она. – Все должно быть хорошо. Господин Лахрет сильный мужчина.
Это должно что-то значить? Ну, если учитывать физические потребности, то его самообладание, наверное, и значит, есть ли сила воли и духа у мужчины. Чувство вины росло в геометрической прогрессии. А еще память выдала мне воспоминания о вчерашнем моем поведении у гор Градасса. Терлась об него, как кошка во время гуляний! Что же он чувствовал тогда? Так! Держусь на расстоянии пушечного выстрела, и терпеливо ждем шестого дня недели! Или ну его?! Да нет! Нормы морали не позволяют… И как пережить эти дни? Захотелось даже плакать. В своих эмоциях я совсем затерялась, но тут меня вывел из оцепенения крик. Откуда? Я не поняла, но когда вскинула глаза, в ужасе закричала сама, прижав ладони к лицу. Забава, сложив крылья, камнем летела вниз.
– Нееет! – вырвалось из моей груди.
Забава резко распахнула крылья, желая затормозить свое пике, как сильный поток воздуха вывернул их, заставив ее перевернуться. Она истошно всхлипнула, закинув голову и продолжая кувыркаться. Леденящий ужас сковал мое тело, и я с замиранием сердца не отрывала глаз от моей стремительно мчащейся вниз малышки. Казалось, она не сможет справиться и остановить стремительное падение с высоты, где она тренировалась с нуром, и разобьется в лепешку. В эти ужасающе длинные мгновения, мне почудилось, что мир вокруг замер в ожидании неизбежного и печального исхода. Как вдруг, откуда ни возьмись, явился стальной силуэт, захватил в свои крепки объятия уже было обреченную крошку, и без труда расправив мощные крылья, легко затормозил свободное падение, мягко опустив на парфлет мою Забаву. Вокруг стояла гробовая, прямо-таки оглушающая, тишина, лишь изредка нарушаемая шелестом крыльев. Не думая более ни секунды, я кинулась к своей королеве. Она стонала от дикой боли в поврежденных плечах. Ей было так больно, что казалось, болели плечи не у нее, а у меня!
– Милая моя! Хорошая! Что же ты так не аккуратно? – гладя ее по спине и крыльям, шептала я.
– Тебе было плохо, я хотела к тебе! – заскулила она.
– Глупышка, зачем же так резко? – начала я ей разминать плечи, точно зная, где у нее болит.
Она не ответила и лишь закатила глаза, продолжая тихо стонать. Я поглядела на возвышающегося над нами Лирита, спасшего мою королеву и тихо просипела:
– Спасибо!
Он мигнул обеспокоенным глазом, что означало «Всегда готов!» и успокаивающе засвистел, желая поддержать Забаву.
– В чем дело?!! – услышала позади гневный голос куратора и вздрогнула.
Я сама испугалась, так еще и этот! меня будет чихвостить! Я повернула лицо в его направлении, устремив на него виновато-страдальческий взгляд.
– Забава вывихнула плече, когда резко тормозила, - ответила за меня Лия.
– Какого нхура?!! Почему она это сделала? Как это произошло?! – он вопрос обратил Лириту, что удивило меня. Неужели чужие ниясыти могут отчитываться другим наездникам?
Лирит недовольно заворчал в сторону Нарана и я услышала! его ответ: «Я почувствовал ее страх. Она хотела защитить свою Лану. Я лишь остановил ее». В шоке я распахнула рот и перевела взгляд на куратора. Он его точно не услышал, но ему передал его Натон, стоявший рядом и обеспокоенно наблюдавший, как и все ниясыти, в стороне. Забава спрятала морду у меня в объятиях. Осознав ответ, Наран сделал звериное выражение лица, готовый удушить мою разнесчастную персону.
– Иата Лана! Вы понимаете, что виновны в возникшей ситуации?!!
Я вздрогнула, будто он влепил мне пощечину, и, молча, опустила виноватые глаза, стиснув челюсти и сжавшись, как испуганный котенок.
– Что здесь происходит?! – раздался со стороны окружившей нас толпы до боли знакомый голос.
Лахрет растолкал плотную живую стену из моих одногруппников и встал рядом с Нараном, бегло оценивая взглядом сложившуюся ситуацию. В его глазах горела тревога. Что он здесь делает? Его еще тут не хватало для полного счастья раздавленной от замешательства и осознания многоуровневой вины меня! А Наран продолжал тираду:
– Иата Лана! Я же говорил всем, и вам в том числе, чтобы следили неотрывно за своими ниясытями, а не трепались неизвестно о чем со своими друзьями?!! – яростно ударяя меня словами и мыслями, Наран готов был размазать мое лицо по полу. – От вашего разгильдяйства могла погибнуть королева! Это немыслимо!!!
Я шарахнулась к Забаве, испуганно спрятав лицо у ее плеча. Спиной почувствовала, как кто-то приблизился ко мне и стал между мной и куратором. Лахрет.
– Достаточно, Наран! – железный голос Лахрета обухом огрел напряженного куратора. – Она уже все прекрасно поняла! – от его тона даже у меня внутри все похолодело.
Наран осекся и замолчал, хотя эмоциональный фон его продолжал оставаться на том же уровне. Я понимала, что виновата, но когда за мои ошибки чистил меня сам господин Ниасу, мне казалось, что он режет меня скальпелем без анестезии. Больно и неприятно. Моего плеча коснулась нежная теплая рука Лахрета:
– Милая, ты как?
Я прерывисто всхлипнула и подняла на него влажные глаза. Увидев мое перекошенное от вины и испуга лицо, Лахрет нахмурился и сердито покосился на друга. Тот лишь надменно повел упрямой бровей.
– Отведи ее в медчасть, - бросил он и повернулся к толпе стоящих вокруг студентов: - А кто сказал, что занятия закончены?! Немедленно продолжать! И не повторять хорошо продемонстрированных ошибок! Всем ясно?! – все, пулей убегая от сурового взора преподавателя, кинулись исправно выполнять его слова.
Наран отошел в сторону, недовольно и демонстративно отвернувшись от нас. Лахрет поманил меня подняться.
– Идем, моя хорошая, - от этой фразы у меня, почему-то отлегло.
Его заботливая нежность дарила мне покой и тепло. Я послушно поднялась и обернулась на Забаву. Так тревожно попискивала, но я поняла, что боль начала униматься. Согласно кивнув, я пошагала в сторону лифта. За мной последовала Забава. Потом Лахрет. У Лифта я оглянулась на полный моими одногруппниками парфлет и встретилась взглядом с Лией. Она понимающе и подбадривающе кивнула мне, посылая мыслеобраз вроде «Все будет хорошо!» Я благодарно улыбнулась ей в ответ, думая, как хорошо, что у меня есть друзья, готовые поддержать в нелегкую минуту. В лифте я не проронила ни слова, боясь поднять на Лахрета глаз. В медпункте я тоже избегала его взгляда. Там врач намазал Забаву каким-то гелем и велел его втирать утром и вечером и избегать два дня каких-либо нагрузок. Я послушно приняла протянутую баночку с необходимым веществом и пошла к выходу. Лахрет переглянулся с врачом и поспешил за мною следом. Я чувствовала, что он хотел со мной поговорить, но боялась и избегала этого. Он это понял и просто шел рядом, молча, все время бросая на меня тревожные задумчивые взгляды. Всю дорогу до раздевалки я размышляла над тем, как же мне теперь себя вести с ним после того, что я узнала от Лии. Спросить самого Лахрета стеснялась, боясь его огорчить или задеть. Еще ко всему объему чувства вины прибавлялось и огорчение, что Лахрету пришлось придавить Нарана. Они же друзья, а из-за меня, можно так сказать, они поругались. В общем, полный пакет неудачницы. Оставив меня у дверей раздевалки, он внезапно обнял меня, поцеловав в макушку, и ушел, не оглядываясь. Пораженно вздохнув от его неожиданного жеста, я быстро скользнула в раздевалку вместе с Забавой. Та сообщила, что благодаря той мази, ей уже не больно. Хоть что-то наладилось!