Ты ждала меня, Заруна?

Дыхание сперло, а кровь прилила к голове. От таких слов можно инфаркт получить. Неужели мужчины могут такое говорить женщинам? Или это просто такой Лахрет? В голове мелькнула мысль: даже если он и женится на мне, потому что я кашиасу, ради таких слов и отношения, я готова с этим смириться!

– Рет?

–  Ммм…

– Пожалуйста, расскажи мне о традициях, о которых только что упоминал Март.

Тут принесли кушанья. Лахрет благодарно кивнул официанту и взял приборы, начав есть.

– Это брачные традиции. Эмил. Их выполняют немного ранее того, что мы с тобой уже сделали. Когда мужчина решает жениться и выбирает себе спутницу жизни, часто перед этим спросив ее мнение, он посылает званцев к ее семье. Когда они приходят, семья уточняет разные вопросы и в итоге оформляется предварительный брачный контракт, в котором описывается приданое, выдвигаются условия со стороны невесты. Например, где она согласна жить со своим будущим мужем? У него или раздельно? Будет ли она работать после подписания контракта? Если да, то, как долго? Сколько детей она согласна родить? Как часто она соглашается вступать в физический контакт с мужем? Кто будет заниматься воспитанием, если дети останутся без родителей и так далее, - он так ровно об этом, говорил, будто описывал, как делать чай.

Мне за его рассказом удалось проглотить только две ложки сытного горячего супа. Я не сводила с него глаз.

– Что? Даже физические… эээ… контакты в контракте оговариваются?! – я округлила глаза.

Мне казалось это дикостью. Зачем оговаривать то, ради чего, по-сути, и заключается этот контракт? Лахрет же поглядел на меня из-под лба удивленными глазами. Ему, наверное, казалось это элементарным.

– Насколько мне известно, женщинам неприятна близость с мужчинами, - в его голосе читалось замешательство.

– Да? – этот вопрос ввел его в ступор.

Он выровнялся и ошеломленно уставился на меня.

– А разве ты… - он озадаченно нахмурился. – А что ты чувствуешь, когда я касаюсь тебя? Все ли тебе равно? Или…

– Или. Разве ты еще не понял?

– Мне сложно это принять.

– Значит, ты сомневаешься?

– В чем?

– В моих желаниях?

Лахрет завис. Пару раз моргнул. Кто-то говорил, что мужчина, когда имеет право, то уже не обращает внимание на равнодушие женщины. Просто получает то, чего хочет. Они не привыкли получать взаимность. Говорят, что есть женщины отзывчивые, но их очень мало и поэтому мужчины особо не питают иллюзий по-поводу них. Они терпеливы, осторожны, добры и ласковы, но настойчивы и решительны. Поэтому, как я поняла, Лахрет и не церемонился со мной. Он просто гнул свою линию, поймав мое согласие и все. Может, он боялся, проникать глубже в мои мысли, не желая видеть холод? Я улыбнулась ему и произнесла:

– Ты же сказал, что я особенная. Что ты не встречал таких как я? – он кивнул. – Мне кажется, что когда-то, время, которого я не помню, в меня вложили совсем другое. Оно сформировало меня. Иногда мне кажется, что я отличаюсь не только характером ото всех. Я  замечаю, как остро я реагирую на многие вещи, чего не делают другие девушки. И то, что мне нравится, когда ты рядом, я не могу скрывать. Я чувствую, что жена должна быть рядом с мужем и растить детей вместе с ним. Дети должны видеть любовь родителей. И контракт не оговорит всех нюансов семейной жизни. А кто их контролировать будет? Это решает только муж и жена. Их отношения должны строиться на взаимном уважении и любви, - что-то меня понесло.

Лахрет слушал меня внимательно, сощурив глаза. То, что я говорила, его озадачило, но я видела, что оно вызывает теплое одобрение в глубине его души. Он задумчиво поднес ложку ко рту и застыл.

– А что дальше, после оформления брачного контракта? – надо переводить тему.

– Дальше предбрачная ночь. Эмилум.

– Это как?

– Жених проводит ночь возле спящей невесты в присутствии третьего лица. Наблюдает, как она спит. Это, своего рода, тест на самообладание.

– Пфф, - была моя реакция вместо слов. – Не знала!

– Я так понимаю, что ты мало вообще что-либо знаешь, - он ухмыльнулся и принялся жевать очередную порцию, отправленную в рот. – Таков обычай.

–  Ладно, а потом что?

–  На следующий день созываются гости, и во время торжества подписывается составленный ранее договор. Всё. С этого момента мужчина и женщина считаются мужем и женой. Контракт действенен до кончины одного из супругов.

– А разводы есть?

– Развод? – его удивил мой вопрос. – К сожалению, возможен.

– В каком случае?

– В случае измены.

– А такое разве бывает?

– Крайне редко. Со стороны закона предусмотрено наказание виновной стороны в стерилизации и стирании памяти. Он лишается всех материальных благ, которые передаются невиновной стороне, и остается ни с чем. Такого наказания боятся больше, чем огня.

– Ого, как строго!

– Этот опыт мы приобрели вследствие больших трудностей и опасности вымирания из-за того опасного вируса, который лишил женщин женственности… - пожал плечами Лахрет. – Мы поняли, что крепкая семья – залог сильного общества и основа психически здоровой личности.

– А раздельное жительство?

– Это возможно. Но чаще – это наказание для мужчин, чем для женщин, - он иронично ухмыльнулся. - При раздельном жительстве женщина сохраняет все свои законные права, но дети передаются на воспитание родственникам, дабы они не видели ненависти родителей. Прежде всего – это психическое состояние ребенка! – по тону Лахрета видно было, что он полностью одобряет заведенный порядок.

– Рет, - он тепло улыбнулся. – Скажи, а контракты наездников отличаются?

– Нет. Особо ничем. Но тебе придется в любом случае спать со своей Забавой до наступления ее половозрелости. Это важное отличие. До этого, ты можешь поступать, как желаешь, но законно ночуешь с нею, - он бросил блудливый взгляд в мою сторону и усмехнулся своей особой улыбкой.

В ответ я лишь поджала губы, усердно жуя салат. Он допил сок и отодвинулся от стола, откинувшись на спинку стула. Глаза его откровенно скользнули от моего лица вниз и назад. Я густо покраснела, ощутив его мысль. А она была довольно нескромна.

–  Скажи, а интимная жизнь наездницы как сказывается на ниясыти? – я постаралась держать себя в руках, хотя почему-то трусило всю.

–  Положительно.

– Как?

– Ниясыти любят сильные эмоции. Маленькие королевы становятся более чувственными, и, когда приходит ее время, она летит далеко и долго, что гарантирует богатое потомство, - он довольно причмокнул, загоняя остатки пищи в желудок. – Лириту это понравиться.

Сейчас он был похож на сытого кота, объевшегося колбасой и сонно моргающего на весь мир.

– А с чего ты решил, что Забава выберет именно Лирита? – подтрунила я его.

– Так происходит всегда. Выбор наездницы переходит на ниясыть.

– Слушай, а ниры тоже летают? Ну,  в брачный полет?

– Летают. Только потомства не дают. Такова их природа, - я чувствовала кожей его любовный взгляд.

– Ясно… - протянула я. -  А когда ты моей семье будешь званцев посылать?

– Да хоть завтра, - он вальяжно поправил короткие волосы и уронил руку на колено, а вторую руку он зацепил за ремень. – Как ты скажешь, так и будет.

– Я подумаю… - хитро улыбнулась я. – Расскажи мне о своей семье. Нужно ли мне с нею знакомиться?

– Отдельно – нет. Ты познакомишься с ними по приезду званцев при заключении контракта. Если о моей семье… - он опустил взгляд и сделал паузу. – Моего отца зовут Барет Ноа. Он сейчас занимает должность министра образования. Он – потомственный чиновник. Мою мать зовут Лахия Ноа. Она дочь Исата Кри, ятгора в отставке, наездника Сиата. Бабушку и его жену звали Роса. Она покинула мир живых, уйдя в последний путь, пять лет назад. У меня еще есть сестра Витария. Она младше меня на двадцать лет и пока еще живет с родителями.

– А сколько тебе сан?

– Пятьдесят пять.

Я округлила глаза. Хотя, что тут удивляться. Он относительно молодой еще, учитывая, что ириданцы могут жить до трехсот лет и вступают в брак не рано.