Оковы страсти

— Простите, но я не вижу, чем могу быть полезна вам, мадам.

— Не видишь? Хорошо, я скажу тебе. Кстати, это даст тебе определенное преимущество. — К удивлению Алексы, маркиза рассмеялась, а затем, внимательно посмотрев на нее, продолжала: — Ты не веришь мне, не так ли? И правильно делаешь. Я не оказываю никому никаких любезностей, если это мне невыгодно, потому что я всегда прежде всего думаю о себе. Иначе как еще я могла выжить и преуспеть в мире мужчин? Если ты хочешь иметь власть, моя дорогая, ты не можешь позволить себе роскошь поддаваться велению сердца, своим эмоциям. Вместо этого следует научиться использовать чувства других в своих интересах. Я вышла замуж за старого, богатого и титулованного человека, я заводила себе любовников тогда, когда хотела, и бросала, как только они мне надоедали. Точно так же, как обычно поступают мужчины со слабыми женщинами. Но они не могут устоять перед женщиной, которая сильнее их и которая сама контролирует отношения. Они не привыкли, чтобы их использовали, и поэтому, когда ими начинаешь пользоваться, они, дураки, не чувствуют этого! А когда ты замужем, ты можешь с легкостью позволить себе разорвать любые отношения в тот момент, когда тобою еще не пресытились, и тем самым заставить постоянно желать тебя. Я думаю, ты сама в этом вскоре убедишься, если не будешь дурой и не позволишь себе привязаться к собственному мужу. В противном случае все, о чем я тебе сейчас говорю, лишь пустая трата времени, потому что, в конце концов, ты превратишься в глупую корову, которая ни о чем не может сказать ни единого слова. А я, моя дорогая, имела в лице своего мужа преданного, обожающего меня раба — рогоносца до последнего дня его жизни.

Алекса была удивлена такой внезапной откровенностью своей бабки, но эта искренность не обезоружила ее. Заключительная часть речи маркизы будет касаться ее семейных дел, потому что все происходящее — это демонстрация того, о чем ее уже не раз предупреждали: сначала тетя Хэриет, а потом мудрые учителя, которых нашел для нее сэр Джон. Даже тетя Соланж предупреждала ее об этом. «Тебе лучше начать думать головой, моя девочка, а не тем, что находится между твоими прелестными ножками», — довольно грубо говорила она. А разве она сама не видела, как безразличны мужчины, к женщинам, которых легко завоевывают и подчиняют своей воле, и как легко те же самые мужчины превращаются в рабов, умоляющих о милости, если женщина достаточна умна, чтобы держать их на расстоянии! Почему она никак не может этому научиться?

Как будто читая ее мысли, маркиза наклонилась вперед и спросила:

— В твоих отношениях с Николасом уже появилось определенное напряжение, не так ли? Ты не будешь отрицать этого. Я же прекрасно вижу. Я не прошу тебя исповедоваться мне, но могу дать тебе неплохой совет. Рано или поздно ты все равно поймешь, что все мужчины одинаковы, их очень легко можно сделать счастливыми и так же легко одурачить, нужно только хорошо изучить слабости сильного пола.

Алекса была напряжена, как струна, но, тем не менее, ей удалось улыбнуться и беззаботно ответить:

— Видимо, я очень плохая актриса. Но напряжение, которое вы заметили, я думаю, связано с предсвадебной нервотрепкой, ну и, конечно же, с тем, что мы оба привыкли к независимости. Я думаю, в конце концов, нам удастся достичь взаимопонимания. Возможно, наше путешествие поможет нам в этом.

— Ах! — удовлетворенно воскликнула Аделина. — Это как раз то, о чем я хотела с тобой поговорить прежде всего. Ньюбери в последнее время стал невыносим, и он не хочет, чтобы в этом году я, как обычно, уезжала из Лондона в Испанию или Португалию. Он предлагает мне поехать в деревню, но я не хочу просидеть там всю зиму, думаю, что ты разделяешь мое мнение, а? Домашние спектакли на Рождество, визиты к скучным соседям, а главное, все мужчины обычно уезжают в Шотландию поохотиться. Я думаю, ты не настолько наивна и не думаешь, что, поскольку ты только что вышла замуж, твой муж откажется от всех своих развлечений, лишь бы побыть с тобой. Я всегда считала, что, если мужчины предпочитают развлекаться, то же самое должны делать и женщины.

— Простите, боюсь, что я…

— Я думаю, моя дорогая Алекса, что теплое солнце юга Испании понравится тебе значительно больше, чем холодная и заснеженная английская деревня. И если ты скажешь Ньюбери, что привыкла к тропическому климату и не выносишь холодных, промозглых зим и поэтому решила поехать в Испанию или Португалию вместе со мной, я думаю, он не станет возражать, а для нас с тобой это будет увлекательное путешествие. Обдумай все хорошенько, прежде чем ответить. А лучше съезди сначала на недельку или две в деревню и попробуй, что это такое!

В жизни постоянно приходится выбирать и принимать решения. Алекса вернулась домой в каком-то неопределенном настроении и целый день находилась в напряжении, ей никак не удавалось освободиться от чувств и эмоций и все трезво обдумать, спокойно все взвесив. Готовясь к предстоящему разговору с мужем, Алекса долго стояла у окна, наблюдая, как моросит мелкий нудный дождь, потом она вновь вернулась к камину. Она должна быть спокойной, вести себя разумно и ни при каких обстоятельствах не выходить из себя. Она должна сказать ему, что для них обоих будет лучше, если они с самого начала придут к взаимопониманию. Но, в конце концов, все получилось совсем не так, как она ожидала. Насколько она помнила, ей никогда не помогали заранее подготовленные речи.

Наверное, все получилось так из-за того, что он пригласил на обед гостей, не посоветовавшись с ней. Или потому, что он вернулся домой, только когда уже приехали гости и она развлекала их, пока он переодевался к обеду. А может, причиной было это совершенно непереносимое время, когда мужчины ушли со своими сигарами и портвейном, а шесть женщин, едва знавших друг друга, были вынуждены поддерживать разговор, который постоянно прерывался неловким молчанием. Во всяком случае, к тому времени, когда разъехались последние гости, Алекса была страшно раздражена и с трудом сдерживала гнев. Этому способствовало и то, что среди гостей, которых она была вынуждена развлекать, были две известные куртизанки, которые потом, без сомнения, со смехом будут рассказывать, как их принимали виконт Эмбри с супругой в своем фешенебельном доме на площади Белгрейв. И прежде всего будут смеяться над ней.

Когда Боулз закрыл входную дверь, Алекса повернулась к зевающему мужу:

— Мне нужно поговорить с вами, мой лорд.

В каждом ее слове звучал сарказм, тем не менее, он еще раз зевнул, а потом поинтересовался, нельзя ли отложить этот разговор до того времени, когда он будет менее сонным и сможет уделить ей больше внимания.

— Если это касается денег, то я уже отдал распоряжения мистеру Джарвису. Я думаю, он сможет объяснить тебе все значительно лучше, чем я. У тебя не будет причин считать себя обделенной.

Горькая мысль, что она должна благодарить его за то, что он позволяет тратить ей ее же собственное состояние, неприятно поразила Алексу; Взглянув на него и встретившись взглядом с его холодными зелеными глазами, в которых не было ничего, кроме разве что скучающего безразличия, Алекса почувствовала, что не может больше сдерживать себя.

— Если это все, что тебя интересовало, тогда, я надеюсь, мы пойдем спать?

Он уже повернулся, чтобы уйти, но Алекса удержала его за руку. Она была уверена, что мистер Боулз внимательно наблюдает за ними, делая вид, что запирает замки, но это ее уже не волновало.

— Нет, мне нужно обсудить с тобой значительно больше, чем ты думаешь, и обязательно сегодня. — Тихий голос Алексы дрожал от гнева.

— Нужно? У меня нет настроения вообще что-нибудь обсуждать сегодня. Неужели это так необходимо? — Но тут что-то в лице Алексы заставило его передумать. — Я вижу, ты настроена решительно. Мы пойдем в кабинет или в библиотеку? Ты обещаешь мне, что наша беседа будет недолгой?

В библиотеке был зажжен камин, мистер Боулз добавил туда побольше угля, принес графин с коньяком и два бокала, а затем оставил их вдвоем в напряженном молчании. Виконт Эмбри, наполнив бокалы, протянул один своей супруге: