Случайностей не бывает

– Нет!

– А как?

– По-другому!

– Как?

– Иначе!

– Как?

– Никотиныч! – взвыл Табачный Дух, тем самым приклеив себе эту кличку на следующие триста лет.

В конце концов, договорились так: Яна перестаёт называть его Никотинычем, перестаёт путать Куда и Туда, слушается Духа во всём, а за это они берут её с собой и по дороге отвечают на вопросы.

Нарушения правил в этом не было – Яна и так должна была оказаться Там. Но никогда ещё случайники никого Туда не провожали, они же не группа захвата и не эскорт-служба. Они отвечают за то, чтобы случай случился, а дальнейше их не касается. Но раз в триста лет что-то бывает первый раз.

Слон был поцелован в хобот, обезьяна – в морду, Артём на всякий случай придержан за рюкзак, и расширенный отряд случайников отправился в сторону Белорусской.

– То есть нами управляют всякие колдуны? – допытывалась Яна, перекрикивая шум подходящего поезда.

– Почему колдуны? – удивился Табачный Дух.

– Ну как… Понятно же, что, если одни колдуют, а другие нет, те, кто колдует, будут главными. Трах-тибидох, – Яна показала, как будто выдёргивает волосок из бороды, – вот тебе золото, вот ты царь, или глава корпорации какой-нибудь. Мне теперь вообще многое понятно стало.

Яна прищурила глаза вдаль, как сыщик, раскрывший убийство.

Черты Сталина и Черчилля в лице Табачного Духа распихал Холмс.

– Вот глупости, – махнул Дух рукой. – Ничего тебе не стало понятно.

Поезд с противоположной платформы уходил, грохоча, Артём придвинулся поближе, ему было интересно. Он, если честно, так и решил, что все сильные мира сего, то есть мира его, это волшебники. Потому что кто сильный, тот и власть.

– Там, – показал Дух пальцем вверх, – Ой, в смысле пока ещё здесь, по-настоящему колдовать не получается. Не знаю, почему. Если у нас, к примеру, колдун, хоть человек, хоть нечисть, пол-леса спалить может, у вас он так, сигарету прикурит. – Дух щёлкнул пальцами. – Вот мы у вас что можем? Только чуток случай подпихнуть, который и так на ребре шатается. Вот ты, – он повернулся к Яне, – тот билетик видела?

– Видела, – нахмурилась Яна.

– Подумала: вдруг его потеряли, а не выбросили? Вдруг на нём есть ещё поездки?

– Ну да, – призналась Яна, – мелькнула мысль.

– А чего не подняла?

Яна задумалась.

– Спешила, наверное. А он далеко валялся.

– А могла бы с той стороны тротуара идти?

– Ну наверное… Могла, конечно.

– Во-о-от! Ничего такого, что не могло случиться, не случилось. А мы только дунули да плюнули. Так что здесь сильно не расколдуешься. Ни золота, ни царства не наколдуешь. Только бытовуха всякая. Мороженку хочешь? Мороженку можно.

– Ну вот, – разочаровалась Яна в том, что сама придумала, – я уже представила, что в Кремле волшебники сидят.

– Кто-то сидит, – согласился Дух, – но так, по мелочи, консультанты, советники. А если по-большому, то вами управляют ваши. Им колдовать не надо, у них телевизор есть. Так что вы с собой сами, без нас справляетесь.

Подошёл поезд.

С Белорусской они доехали до Театральной, перешли на Охотный ряд.

Яна продолжала выжимать из Табачного Духа информацию, как смолу из сигареты, и уже знала о тутошних делах почти столько же, сколько Артём узнал за всё время его новой жизни.

Он слушал их в пол-уха и в этот раз смотрел не в телефон, а внимательно по сторонам. И ещё – на Яну, украдкой. Он хотел заметить, как из вагона выходят лишние пассажиры, и угадать, кто из вошедших поедет с ними Туда.

Сначала смотрел на лица, но подумал, что если у какой-то нечисти вместо лица морда, то в Москву она приедет в маске. Стал смотреть на ноги. Ни копыт, ни мохнатых лап не заметил. Подумал, что каждый день, когда жил в Москве, видел кучу людей, которые с виду нечисть нечистью. И теперь непонятно, это московские фрики, или тутошние плохо маскируются.

Вот за день, перед тем, он попал Туда, по вагону, где он ехал, прошли ряженые, колядовали. С лицами, разрисованными гуашью. Или с ничем не разрисованными мордами? Или мужик стоял на перроне с кружкой чая. Артём ещё подумал: куда он её денет, когда допьёт? Или девушки, которые косят под эльфов, с зелёными волосами, они косят, или они на самом деле?

Перед Комсомольской Артём отметил, что народу в вагоне меньше не стало. Даже как-то прибавилось. Он хотел спросить у Духа, но тот увлечённо объяснял Яне, откуда Тут берётся горячая вода. Артём думал, драконы нагревают. Оказалось, свои драконы только в богатых домах, за городом, а для всех воду в трубах через вулкан прогоняют.

На Комсомольской не вышел никто, насколько он мог увидеть. Зато человек десять вошли. Дух уже агитировал Яну вступать в дружные ряды случайников.

Что характерно, даже в плотно заполненном вагоне никто Духа не касался, и внутрь него не вставал. Со стороны это, видимо, выглядело как сумасшедшая девушка, которая активно общается с полутора квадратными метрами пустого пространства.

Перед Красносельской вагон тряхнуло, свет погас на несколько секунд и снова включился желтее и тусклее, слегка подрагивающий, как от свечей. Но если первый раз, соскальзывая Туда, Артём был в вагоне один, сегодня утром кроме него и Духа в вагоне было не больше десятка не-человек, то сейчас ехал полноценный час пик.

– Дух, – позвал Артём.

– Да подожди ты, – отмахнулся Дух, – а потом она мне говорит: «Вам как существу бесплотному служебное жильё не полагается». А я ей: «Милочка, сейчас я сяду вам на колени, и вы получите представление о том, что такое полновесная бесплотность».

– Дух!

Артём ткнул внутрь него рукой, что действовало на Духа, как дёрганье за рукав на человека.

– Да чего тебе?

– Приехали. То есть проехали. Красносельскую проехали.

Дух всмотрелся в темноту за окном, обернулся, поднял брови, обернулся, поднял брови ещё выше. Снова посмотрел за окно. Прищурился на Артёма.

– Это не я, – на всякий случай оправдался он.

– Ну так и не я, – буркнул Дух.

– А что случилось? – заинтересовалась Яна.

– Как-то тесновато, – нахмурился сказал Дух.

– Да ну, нормально, – не поняла его Яна.

– Народу много, – попытался объяснить Артём. – Людей, – уточнил он.

– А кого ты хотел найти на красной ветке в середине дня? – начала Яна иронизировать, но споткнулась. – Ой, ну да. У вас же не метро, а труповозка. А что, он же не живой, – Яна показала на Табачного Духа в ответ на недоуменный взгляд Артёма.

Дух, не меняясь в лице, положил руку ей на шею и слегка сжал.

– Живой, живой, извиняюсь, – прохрипела Яна.

Пошли станции Чёрной ветки.

На остановках Яна прилипала к окну, на перегонах продолжая выжимать Табачного Духа. Но тот отвечал без прежнего энтузиазма, лицо его оккупировал задумчивый Шерлок Холмс.

– Это не наши, – сказал Табачник после Хованщины. – Это люди, у нас отродясь столько людей сразу не жило.

– Но это же Чёрная ветка. Как они сюда попали? – спросил Артём. – Может, как я, случайно?

– Артемиус, ты нудный и глупый, сколько раз повторять, случайностей не бывает. Ну, давай ещё посмотрим.

Яна их забот не знала, и пыталась увлечь Духа в разговор о том, как разные виды нечисти воспринимают друг друга.

– Не реагируют, – сказал Дух.

– Как это? – не поняла Яна.

– Не реагируют, – повторил Дух Артёму, отвернувшись от Яны. – Люди не реагируют. А должны, если они сюда, как ты попали.

Поезд отъезжал от Малюты Скуратова к Загробской

– Э-э-э, да.

Артём хорошо помнил, как он сам метался по вагону, попав на Чёрную ветку первый раз.

– Ой, точно, – Яна тоже сообразила, о чём речь. – А что они такие пришибленные? – Прошептала она.

– Я не знаю, – сказал Дух таким тоном, спрашивать ещё что-то мог только самоубийца.

Через пять минут громкая связь пробулькала с хрипеньем:

– Следующая Конечная, поезд дальше не идёт, давайте, готовьтесь все на выход, чтобы я потом никого не ждала-стояла!

Из динамиков послышался звук смываемой воды и поезд начал тормозить.