Страница 82 из 130
«Обращает на себя внимание падение трудовой дисциплины в колхозах, пораженных выходами (из колхозов. — Авт.) Значительные размеры в этих колхозах приняли невыходы колхозников на работу, особенно тех, кто подал заявление об исключении из колхоза. Это во многом является также следствием неорганизованного отходничества и поездок колхозников в разные местности за хлебом. В 150 колхозах, где отмечены выходы, взятых на выборку, не выходит на работу такое количество колхозников: до 70 % — в 20 колхозах, до 50 % — в 43, до 40 % — в 60, до 30 % — в 27.
…Тенденции к выходам и выходы из колхозов имеют место, главным образом, там, где вопросам организационно-хозяйственного укрепления колхозов не уделялось и не уделяется достаточное внимание и, в основном, вызваны: а) низкой нормой выработки, задолженностью по трудодням; б) бездеятельностью, бесхозяйственностью и недочетами руководства (обратите внимание: какого именно руководства, не уточняется. То есть, все хороши. — Авт.); в) допущенными классовыми искривлениями (опять же, не уточняется, в какую сторону. Впрочем, они нередко бывали двусторонними: терроризировали середняков и привечали кулаков в одних и тех же местах. — Авт.); г) нечутким отношением к нуждам колхозников; д) продовольственными затруднениями…»[189]
Ну, и кулацкой агитацией, как водится — куда ж без нее…
Причем, что интересно: если местное начальство вовремя спохватывалось, то достаточно было простой разъяснительной работы, чтобы народ пошел обратно в колхозы и вышел на поля. Ну, а если начальство было озабочено не работой, а поисками фарфоровых сервизов для жен и кресел-качалок себе под задницу — там все разваливалось.
…Все это тоже снижало валовый сбор относительно рассчитанного по среднему урожаю. Поэтому, когда подошло время разверстки планов, результаты оказались катастрофическими. Вот какие донесения шли из самых разных районов Украины:
Из докладной записки ГПУ Украины. 22 августа 1932 г.
«…Среди части руководящего состава районных работников отмечается неверие в реальность хлебозаготовительных планов…
…Председатель РИКа Редченко по вопросу о хлебозаготовке в кругу членов комиссии по разверстанию районного плана говорил: „План прикончит район. Он, конечно, невыполним и совершенно нереален“…
…Зав. семотделом Селин заявил: „Хлебозаготовительный план нереален. Этим планом мы ставим под угрозу существование колхозов, особенно имея опыт прошедшей весны“…
…Секретарь РИК Красилин, возвратившийся с областного совещания по хлебозаготовке, среди районных партийно-советских работников говорил: „В области нам нельзя было говорить, так как несмотря на наши уверения, что план большой, что средняя урожайность района преувеличена, т. Чернявский задал только один вопрос: „А как, по-вашему, план по области реальный, или нет?“ — пришлось ответить, что реальный. „А раз реален, — говорит т. Чернявский, — то кому-то надо выполнять“. И пришлось принять…“
…В районе среди партактива развиты настроения, что данный району план в количестве 72 150 ц нереален и невыполним. В подтверждение этого приводятся данные, что в прошлом году, несмотря на лучший урожай и большую площадь посева, было заготовлено 60 тыс. ц хлеба…
…По мнению ряда районных работников, после выполнения районом плана хлебозаготовок в 86 049 ц, в районе останется лишь 24 991 ц хлеба…
Отдельные районные руководящие работники высказывают мнение, что план хлебозаготовок на 1932 г. нереальны, ибо по плану надлежит сдать 600 тыс. пуд, а по предварительным подсчетам сдать государству можно будет только 250 тыс. пуд.
…Председатель РКСоюза Приходько по вопросу о хлебозаготовке среди районных работников высказался: „План нереальный, опять у колхозников заберут хлеб и оставят их голодными, для посева не останется семян“. Председатель райплана Дюжник, поддерживая Приходько, заявил: „Ну и чудак ты, Приходько, мы с тобой исполнители: приказали — надо выполнить, вот и все“…»
В 1932 году с планами вообще творилось что-то невообразимое. Виктор Кондрашин пишет, что уже объявленные планы были повышены для районов, где имелась возможность выкачать больше хлеба. Так, для Вешенского района план увеличился на 250 %. Далее:
«Если в 1931 г. план хлебосдачи для Клетского района был установлен в 17,9 тыс. т, то в 1932 г. он составил 36, тыс. т. Нижне-Чирскому району в 1932 г. установили план хлебозаготовок в 52 тыс. т, в 5,1 раза больше, чем в 1931 г. Такое резкое повышение хлебозаготовительных планов было обусловлено благоприятными погодными условиями 1932 г., которые в этих районах позволяли вырастить хорошие урожаи зерновых культур. Именно страх крестьян перед огромными размерами установленных для их колхозов планов хлебозаготовок тормозил ход уборки урожая»[190].
Последний вывод, безусловно, имел место. Но какими благоприятными условиями можно объяснить повышение плана хлебосдачи в 5 раз?! Что, гектар принесет 250 пудов вместо обычных 50? И потом, если планы по районам были повышены в два, три, пять раз — то почему государственный план остался на уровне прошлого года, а потом был снижен? Куда делись выкачанные из деревень дополнительные тысячи и десятки тысяч тонн? Куда вообще делся урожай? Не весь же он осыпался в ходе уборки?
Сколько стоит сердечное согласие?
Есть и еще один очень интересный вопрос: этот повышенный в три-пять раз план зафиксирован где-нибудь в областных документах? Или только в районных?
Это отнюдь не праздный вопрос, поскольку именно на стыке район — хозяйство система теряет четкость и начинает дрожать дымным маревом. Потому что одним хозяйствам спускали план больше намолоченного, но с другими поступали куда более гуманно.
…Естественно, каждое хозяйство хочет скостить себе план. Но как это сделать? Довольно простой способ — доказать, что у тебя в хозяйстве неурожай, хлеба нет и не предвидится. Однако одного лишь заявления мало, не то все бы были такие умные. Именно с этой целью сидят в райцентре разные контролирующие инспекции и управления.
И тем не менее, в некоторых районах, как гласят сводки ОГПУ, сокрытие урожая стало массовым явлением. Не повсеместно, а именно в некоторых районах — это важно.
Один из самых распространенных способов сокрытия — списание части посевов как погибших. Еще один способ — преуменьшение урожайности. В обоих случаях можно убить сразу двух зайцев: во-первых, уменьшается план, а во-вторых, появляются «мертвые центнеры», не фигурирующая ни в каких документах «неучтенка», которой правление колхоза может распоряжаться, как захочет.
Но дело в том, что ни первую, ни вторую операцию невозможно провернуть без сердечного согласия с районными властями. А как достигается сердечное согласие? Неужели только за счет горьких жалоб на жизнь? В кино, может быть, и так — а в реальности соловья баснями не кормят.
Масштабы явления просто поражают воображение. Вот, например, несколько примерчиков сводки ОГПУ по Нижне-Волжскому краю:
«В результате понижения сведений об урожайности только по 5 колхозам 4 районов укрыто 4885 ц. С 96 297 га посевов двух кантонов АССРНПукрыто свыше 30 тыс. ц хлеба…»
Получается в среднем по 100 т хлеба на колхоз в первом примере. Если брать записанную в инструкции одну треть сбора, то каждый из колхозов скостил себе план на 33 тонны. А два обозначенные кантона уменьшили задание по хлебосдаче на 500 тонн. Соответственно, в первом случае у каждого хозяйствующего субъекта появилось по 66 тонн неучтенного зерна, во втором — по 1000 тонн.
«…В Костаревском колхозе урожайность ржи была определена в 4 ц 1 га… Обмолоченные 96 га ржи дали 64[191] ц зерна, т. е. 6,7 ц с 1 га. Секретарь колхоза, давший в МТС эти сведения, получил за это от сельских организаций (сельсовета, правления колхоза) выговор. Ему заявили: „Ты подводишь сельсовет и правление“».
189
Советская деревня глазами ВЧК — ОГПУ — НКВД. Документы и материалы: В 4 т. Т. 3. Кн. 2. М., 2005. С. 153.
190
Там же. С. 132.
191
Так в тексте. По-видимому, имеется в виду все-таки 640 ц.