Страница 121 из 130
Как видим, не изменилось ничего, кроме организации труда. Результат? Практически все поставки и натуроплату за работу МТС коммуна выполнила досрочно. Но это еще не показатель. Что осталось колхозникам? Может быть, как и в прошлом году, одна солома?
«Распределения доходов в нынешнем году коммуна еще не произвела. Но подсчеты, сделанные после выполнения коммуной обязательств перед государством, показали, что на трудодень придется 1 р. — 1 р. 25 к. деньгами, до 6,5 кг зерновых (без подсолнуха), а также довольно значительное количество картофеля, меда и т. д. (некоторое уменьшение денежной выдачи на трудодень связано с плохим урожаем бахчевых, которые в прошлые годы давали большие доходы от продажи).
Так бывшие батраки и бедняки — ныне коммунары — выходят на путь зажиточной жизни».
А мифология гласит, что стимулом для работы в СССР должно было служить исключительно построение социализма, во имя которого следовало затянуть пояса. Как видим, журнал 1933 года опровергает и эту легенду о «сущности большевизма».
«Вот, например, шестидесятилетний член коммуны Кульбашный, Тихон Назарович. До вступления в коммуну он был батраком. Сейчас он старший коровник. На молотьбе работал барабанщиком. Жене его, Матрене Евсеевне, тоже шестьдесят лет. Все время в период уборки урожая она работала в поле. Только на 1 октября Кульбашные заработали 525 трудодней. За весь прошлый год они имели 700 трудодней. За эти трудодни им пришлось в 1932 г. около 1000рублей деньгами, но мало хлеба — всего 600 гр. на день. В нынешнем же году старики Кульбашные получат несколько меньше деньгами, но во много раз больше хлеба — до 34 центнеров пшеницы. И кроме того — овощи, картофель, мед и т. д. О таких доходах Кульбашный в период своего батрачества, и в первые годы существования коммуны не мог даже мечтать…
А вот молодой коммунар-комсомолец Скляренко Федор, бывший бедняк. Вступил в коммуну в 1929 году. Работает сеяльщиком в 1-й бригаде. Его жена, Анна Николаевна — на полевых работах в той же бригаде. У обоих к 1 октября выработано 443 трудодня. В 1932 году они имели 546 трудодней. И если в прошлом году Скляренко получили на трудодень по 600 гр. хлеба, то в этом году только одного зерна за выработанные трудодни они получат до 30 центнеров. А ведь еще недавно, когда Скляренко вел свое единоличное бедняцкое хозяйство, он не имел возможности прокормить свою семью до нового урожая, и тем более покупать промтовары…»
Правда, в 1933 году урожай был не просто хорошим, а очень хорошим. Тем летом Украина собрала 1412,5 млн пудов зерна против 918,8 млн в 1932 году — на треть больше. Но ведь колхозники получили больше не на треть — а в десять раз! Так что урожай урожаем, но есть и другие причины.
Впрочем, дело не только в хлебе. Изменилось и качество жизни.
«Основавшаяся почти на голой степи (немногие постройки совхоза быстро развалились), коммуна „Суданка“ сейчас имеет 8 жилых домов на 79 квартир, гараж, конюшню, 4 сарая для скота и мелкого инвентаря, 2 свинарника, 11 амбаров, птичник, молочарку, кукурузосушилку, помещение для хранения пчел зимой, ветряную мельницу, пекарню, общественную столовую. Все это возведено силами и средствами коммуны. Кроме того, имеются ремонтная (4 рабочих) и столярная (3 рабочих) мастерская, которые обслуживают нужды коммуны.
В 1929 и 1930 гг. коммунары посадили фруктовый сад на 26 га — яблони, груши, вишни, сливы.
Создана также замечательная пасека — 210 ульев. Каждый улей дал в этом году 50 кг меда. В будущем году количество ульев решено довести до 250.
В коммуне есть школа-семилетка. Прекрасное каменное здание школы выстроено на средства коммуны в 1930 году. Школа радиофицирована. В ней сейчас обучаются 160 детей.
Правление коммуны наметило построить в 1934 г. кирпичное здание для клуба-столовой, кирпичную баню и два дома на 20 квартир для коммунаров, осветить коммуну электричеством, проведя энергию с электростанции Беляевского пункта Заготзерно.
Так коммуна идет по пути укрепления своего хозяйства и улучшения своих культурно-бытовых условий».
Вот ведь как интересно — почему-то этому хозяйству коллективизация во вред не пошла. Может, господину Минаеву стоило бы чуток подождать с выводами относительно состояния деревни?
Не все то золото, что начищают…
Судя по тому, что массовых продовольственных проблем в советском сельском хозяйстве до начала войны больше не возникало, голод 1933 года совместно с усилиями ГПУ повлиял все-таки на деревню. Большинству селян ведь глубоко наплевать — в своем они хозяйстве трудятся или не в своем. При таких заработках, как в «Суданке», девять из десяти даже не вспомнили бы про собственную полоску, соху и сивку. С коровой было сложнее — но государство, как выяснилось, ничего против Машки не имело и даже выпустило постановление о помощи в приобретении колхозниками коров, которое начиналось так: «В целях скорейшего осуществления поставленной партией и правительством задачи обеспечения коровами колхозников, не имеющих коров в своём личном пользовании…»
Другое дело, что если крестьянину не повезло и он оказался в слабом, разваленном колхозе… но таких с каждым годом становилось все меньше. Управленческие усилия правительства приносили плоды.
Кстати, любопытный психологический казус. В материале про коммуну три раза повторена фраза, что громадную роль в успехах этого года сыграл закон об обязательных поставках зерна, подсолнуха и картофеля. О том же самом писал в своем отчете и немецкий консул.
Закон этот был принят еще 19 января и действительно понравился крестьянам до такой степени, что даже уменьшил бегство из сел. Чем же он оказался так притягателен?
Суть его предельно проста и заключается в одном абзаце.
«Отменить существующую договорную (контрактационную) систему заготовок зерновых культур и установить для колхозов и единоличных хозяйств имеющие силу налога твердые обязательства по сдаче зерна государству по установленным государственным ценам».
Для Украины на 1933 год была установлена следующая норма. Для колхозов, не обслуживаемых МТС, — 3,1 ц с гектара, для колхозов, обслуживаемых МТС, — 2,5 ц. Почему такая разница? Дело в том, что за услуги МТС хозяйства расплачивались натурой — это зерно тоже шло государству, потому для них несколько уменьшили план.
Для единоличников все было несколько сложнее.
«Порядок определения размеров сдачи зерна государству колхозами, установленный настоящим постановлением, не распространяется на единоличные хозяйства. Для единоличных хозяйств сохраняется существующий ныне порядок определения размеров хлебосдачи государству; а именно: сельсоветы устанавливают для каждого единоличного хозяйства твердые обязательства по сдаче зерна государству; исходя из фактически засеянной площади… а также исходя из того, чтобы сдача с гектара единоличными хозяйствами была на 5–10 % выше нормы, установленной для колхозов данного района».
Прижали все-таки немножко… Впрочем, поскольку со всех сторон слышались утверждения, что единоличное хозяйство более продуктивно, чем коллективное, то и поделом. Но в чем принципиальная разница — непонятно.
Вот только стало ли крестьянам лучше от этого закона?
Давайте вспомним Винницкую область. В 1932 году там в колхозах брали в качестве хлебозаготовок 3,19 ц с гектара. Ну, и в чем разница? Что пнем по сове, что совой о пень, и там и тут чуть больше трех центнеров. Не десять же остатних килограмм так вдохновили сельское население…
Более того, до 1933 года твердыми заданиями как раз облагались «классово-чуждые» зажиточные крестьяне — то есть предполагалось, что это более жесткая и менее приятная система, чем контрактационная, где поставки исчислялись в размере одной трети от урожая.
Загадка, впрочем, решается легко, если понять, до какой степени система контрактации к тому времени была скомпрометирована в глазах населения. Сама система не виновата в том, что вокруг нее развели совершенно запредельный бардак, но от этого пострадала. Хотя была она очень неплохая и при правильном применении гораздо более гибкая и щадящая, чем та, что пришла ей на смену. 3 центнера с гектара при хорошем урожае вполне посильно — а если неурожай? А ведь теперь поставки имели силу налога…