Страница 9 из 23
Длительные переговоры с фирмой закончились покупкой небольшого, но уютного особняка в центре города — с гостиной, пятью спальнями, офисной частью, отдельным входом и внутренним двориком, который обожала ее дочь Анастасия. На Новый год они покупали огромную елку и ставили ее в собственном дворе. «Как на даче под Москвой, можно до самых небес ежу выбирать», — набрасывая серебряный дождь на высоченную красавицу, радовалась дочурка.
Собственную гондолу, как знаменитая американка, Наталья покупать не решилась. Хотя рассказы о свите миллионерши, одетой в бирюзово-синие одежды — в тон дворцу, будоражили ее воображение.
Дверь ей открыла пожилая горничная-итальянка.
Вбежав в дом, Наталья спросила секретаря, не звонила ли дочь.
— Нет, синьора, она должна звонить вечером, — удивилась вопросу длинноногая Патриция и достала блокнот, чтобы сообщить последние новости.
Но Наталья перебила Патрицию:
— Соедините меня с ней.
Секретарь, почувствовав раздражение в голосе хозяйки, робко возразила:
— Вряд ли она окажется на месте, ведь у нее в это время занятия в колледже.
— Оставьте ей от меня сообщение на автоответчике.
— Синьора… — Патриция вновь открыла блокнот.
— Впрочем, не нужно, я сама… — нетерпеливо отмахнулась Наталья. Она прошла в спальню и, вопреки своей многолетней привычке не ложиться днем, рухнула в постель.
Наталье никогда не везло с мужчинами. Статная, круглолицая, с огромными глазищами и полными алыми губами, в молодости она считалась настоящей русской красавицей. Сейчас годы взяли свое. Наталья раздобрела, лицо еще больше округлилось, но блеск в зеленых глазах не угас и по-прежнему завораживающе действовал на мужчин. Однако обманутая в своих первых чувствах, она старалась держать с ними дистанцию. Хотя, как каждой женщине, ей порой не хватало нежности, ласки, тепла.
Жизнь складывалась так, что те, кто нравился Наталье, ощущали определенную угрозу своей самостоятельности и сторонились независимой женщины. Пугала ее деловая хватка, которая, казалось, преобладала над женской беззащитностью и покорностью. А бабники и проходимцы липли, словно мухи на мед. Распустив павлиньи хвосты, они начинали использовать ее. Наталья не мелочилась — она была богата и щедра. Все, что ей сейчас принадлежало, было результатом нелегкого труда. Кроме небольшой коллекции картин, которую ей удалось сохранить после смерти отца, художника.
В девятнадцать лет она осталась одна с маленькой дочуркой на руках. Муж Василий пользовался в среде художников славой ловеласа, пожирателя дамских сердец и… денег. Он женился по расчету на богатой и видной Наталье — девушке из хорошей семьи. Но, испугавшись рождения ребенка, просто сбежал, прихватив с собой часть уникальной коллекции тестя. Старик не выдержал переживаний и скоропостижно скончался.
После смерти отца любившая искусство Наталья не решилась заняться живописью, а, отдав Настю в ясли, поступила в экономический институт. Получив образование, она нанялась в маленькую фирму бухгалтером. Фирма процветала, а Наталья выбивалась из сил: годовые отчеты, бессонные ночи, дом и ребенок. К тому времени Настя уже ходила в сад и, возвращаясь домой, спрашивала:
— Мамочка, а как зовут нашего папу? Где он?
На что Наталья как-то мимоходом бросила:
— Кот Васька его зовут. — И, вспомнив отливающую золотом копну волос мужа, задумчиво произнесла: — Его зовут рыжий кот.
— Кот? — удивилась девочка, но в то же время как бы удовлетворилась ответом. Однажды Настя вновь обратилась с вопросом:
— Мамочка, а у нашего папы были усы?
— Усы? — совершенно забыв о разговоре, рассеянно переспросила Наталья. — Нет.
Сообразила она только, когда ее Настя принесла домой облезлого рыжего кота.
— Теперь у нас тоже будет папа. Его зовут кот Васька, — заявила дочка. — У Мишки папа летчик, у Маши шофер, а у нас будет кот, — приговаривала Настя, лаская бездомное животное и заворачивая его в любимый ангорский шарф. Непривычный к таким нежностям бродяга, прикрыв глаза, томно мурлыкал от привалившего счастья.
Наталья украдкой смахнула слезу и решила: если у Насти нет отца, то всего остального должно быть вдоволь. Бросив наемную работу, решительная женщина открыла собственную фирму. Знания в экономике принесли свои плоды.
Теперь она владела несколькими престижными бутиками в самом центре Москвы. Ее небольшая фабрика в глубинке России, где мастерицы вышивали и плели кружева, имела оплаченные заказы на год вперед. Материал, нитки и всевозможную галантерею для отделки Наталья лично выбирала в Италии и Германии. Обладая тонким художественным чутьем, она сама создавала эскизы, которые в руках русских искусниц превращались в морозные голубые узоры, украшающие платья невест, или черный ажур, покрывающий плечи кокетливых дам. Ручные кружева и шитье Наталья продавала известным кутюрье в Париже и Риме. Они использовали их как элементы к своим шикарным коллекциям. Одежду с маркой знаменитых домов моделей с удовольствием покупали и требовательные француженки, и российские модницы в бутиках «Натали».
Дом на Большом канале в Венеции и две квартиры, в Москве и в престижном квартале Парижа, — все это теперь принадлежало им с дочерью. Настя ни в чем не нуждалась. Она сама выбрала, где ей учиться после школы. Художественный колледж под Лондоном уже год, как разлучил Наталью с дочерью. Из рыжеволосого шустрого ребенка Настя превратилась в уверенную, способную девушку, унаследовавшую от родителей самые лучшие качества (что редко встречается у детей): красоту, характер, ум. Настя была для матери воплощением самого совершенства. Чистая и неискушенная семнадцатилетняя девушка должна была вот-вот расцвести, превратившись в прекрасную розу с нежными лепестками. Наталья мечтала, чтобы дочь была счастлива в личной жизни. Сама она, замотанная проблемами бизнеса, так и не смогла найти подходящего человека.
По ночам ей часто снился ласковый и сильный мужчина, целующий и жаждущий ее плоти.
Особенно остро она ощутила пустоту и одиночество, когда осталась без Насти в огромной московской квартире. Ее телу так не хватало мужских ласк.
Однажды, просматривая рекламную газету, Наталья наткнулась на объявление: «Окажу услуги обеспеченной женщине не старше пятидесяти лет».
«А может, попробовать? Если нет любимого, то пусть хоть так, — рассудил ее прагматичный ум. — А чем мы хуже мужчин, пользующихся платными услугами?» Однако гордость, подавляя желание, твердила свое: «мужчина-проститутка, мужчина-проститутка…».
Но одиночество становилось нестерпимым, и в какой-то момент мораль уступила чувствам. «Это даже интересно», — подбадривала себя Наталья, набирая указанный в объявлении телефонный номер.
Голос, ответивший на другом конце провода, не понравился ей сразу.
— Вы приглашаете для себя? — усомнился мужчина.
— А для кого я могла бы пригласить? — вопросом на вопрос ответила она.
— Не для мужчины? — с нажимом уточнил говоривший.
Наталья повесила трубку. Ей показалось, что она окунулась в какой-то гадкий, совершенно другой мир.
Но прошло некоторое время, и она вновь позвонила, правда, уже по другому телефону.
— Куда приезжать? — осведомился твердый, уверенный голос.
Отпустив прислугу на вечер, женщина не находила себе места, то и дело поглядывая на часы.
Наконец раздался звонок по домофону, и она, как перед гильотиной, бросила на себя прощальный взгляд в зеркало, висевшее над камином: гладко зачесанные темные волосы, настороженность и тревога в зеленых глазах.
«Может быть, не открывать?» — мелькнула трусливая мысль, но, посмотрев на экран монитора, Наталья увидела симпатичного аккуратного мужчину с выправкой спортсмена или военного. Страх уступил место любопытству.
Через минуту незнакомец стоял в холле, оглядывая дорогую обстановку.
— Здравствуйте. Я думал, что охранник у входа меня насквозь прострелит одним лишь взглядом.