Страница 45 из 73
Мои глаза опустились ниже, к стопке плоских деревянных ящиков.
– Хочешь посмотреть? – спросил мужчина, блеснув глазами.
Я пошла следом за ним к ящикам. Он отодвинул верхнюю крышку.
– Ты знаешь, что это?
У меня отпала челюсть. Внутри ящика находилась стеклянная витрина, обложенная соломой, а внутри нее лежал старый документ, пожелтевший от времени.
В самом верху надпись «Конгресс, 4 июля 1776» и ниже «Декларация принята единогласно тринадцатью соединенными Штатами Америки».
– Это Декларация независимости, – сказала я. – Она настоящая? Я думала, Скарборо велел убрать ее в архивы во время Реформации.
– Так и есть, – расстроенно ответил мужчина. – Архивы. Величайшая коллекция запрещенной литературы после Ватикана. Я рад, что ты ее узнала.
– Я не видела ее даже на картинке с самого детства, – сказала я. – Как вы ее достали?
– Моим людям удалось забрать некоторые вещи, перед тем как меня выгнали из города.
Я не очень поняла, что он хотел сказать. Мой взгляд пробежал по листу и остановился на следующих словах: «В случае, если какая-либо форма правительства становится губительной для самих этих целей, народ имеет право изменить или упразднить ее и учредить новое правительство, основанное на таких принципах и формах организации власти, которые, как ему представляется, наилучшим образом обеспечат людям безопасность и счастье».
В Стойкости Джесс сказал мне что-то похожее.
– Кто вы? – спросила я.
Прежде чем он успел ответить, открылась входная дверь, и мое внимание привлекли звуки снаружи. Сквозь синеву ночи до нас долетел смех. Смех и радостные возгласы. И что-то еще.
Пение.
В дверном проеме стояли двое: сердитый мужчина с бородкой, Макс – судя по выражению лица, он до сих пор был не слишком рад нашему присутствию, – и Джесс, моргнувший, заметив меня. Он снова отдал честь, на этот раз пожилому библиотекарю. Определенно, это место изменило его манеры.
– Сержант-майор Уэйт, – представил Макс, но дернувшийся глаз библиотекаря уверил меня в том, что он узнал дядю Чейза.
– Извините за беспокойство, сэр, – сказал Джесс. Он стоял ровнее, чем я когда-либо видела, как будто не был способен на сарказм, который я так привыкла слышать из его уст.
Я разгладила свою толстовку, осознав, что недооценивала важность пожилого мужчины для лагеря. Библиотекарь только махнул рукой.
– Прошу, – сказал он, отклоняя почтительность Джесса. – Те времена давно прошли.
– Не для меня, – сказал Джесс.
Мужчина печально кивнул и отсалютовал в ответ:
– Спасибо, солдат.
Наконец до меня дошло, где я видела его раньше. Много лет назад, до Войны, на обложке одного из маминых журналов.
– Ой, – сказал я, распахнув глаза. В следующее мгновение Джесс взял меня за руку и вывел из домика.
– Это...
– Да, – сказал Джесс, – это он.
Президент, предшественник Скарборо. Человек, проигравший выборы на второй срок и обвиненный в атаках повстанцев на крупные города. Он принял на себя удар, а обломки страны оказались в руках движения «К новой Америке».
– Я не знала. Какая же я идиотка, – сказала я, думая, что, возможно, следовало рассказать ему о поддельных Статутах, и об уничтоженных базах, и обо всем остальном, что я слышала в комнате связи в Стойкости. Неожиданно я испытала неуверенность по поводу того, чем можно было поделиться.
– Жди здесь, – отрезал Джесс и оставил меня на крыльце, закрыв дверь прямо перед моим носом.
– Это правда? Он правда здесь?
Я обернулась и увидела Чейза, поднимавшегося по ступенькам. Он задумчиво хмурил брови.
– Кажется, да, – сказала я. – Меня только что выставили вон. Похоже, Джесс пришел докладывать.
– Или извиняться, – сказал Чейз. Об этом я не подумала. В ответ на мой выжидательный взгляд Чейз добавил: – Я услышал, как Макс рассказывал капралу Блэкстоуну, что во время своего последнего пребывания здесь Джесс спустился с холма в обычный поход за припасами, а вернулся с десятком солдат на хвосте. Пришлось потрудиться, чтобы... – он помолчал, нахмурившись, – ...спрятать концы в воду.
– Что он натворил?
– Трудно сказать. Похоже, подстрекал людей.
Я вспомнила, как Поло сказал, что видел Джесса во время демонстрации перед призывным пунктом. Если это правда, то Джесс в деле уже очень долго.
Внутри Макс что-то говорил, но я не могла расслышать.
– У нас с вами одна цель, сэр.
При звуке голоса Джесса мы с Чейзом посмотрели на дверь, как будто она могла внезапно открыться.
– Да, но мы идем к ней очень разными путями, – сказал президент. – Я не стану возвращаться на пост при поддержке организации, которая одобряет покушения на убийство и диверсии. Сейчас народ и так это имеет. Люди заслуживают лучшего.
Мы с Чейзом переглянулись. Девитт не говорил нам, что Три поддерживают президента. Наверное, он поведал об этом Джессу лично.
– Этот план со Статутами, – сказал Джесс. – Он отличается от того, что мы делали в прошлом.
– Я слушаю.
Мое сердце забилось быстрее. Сейчас бывший президент Соединенных Штатов услышит план, который придумала я. Я не знала, что будет следующим: я завизжу от восторга или меня стошнит.
Разговор внутри стих. Или президенту требовалось время, чтобы прочитать новый вариант Статута и обдумать план, или говорившие прошли за пределы слышимости.
Я сунула руки в карманы, расстроившись из-за того, что не услышу реакции президента.
– Ты слышал о том, что Три поддерживают этого президента? – спросила я. Я особенно не задумывалась о том, что будет дальше, когда МН лишится власти.
Чейз покачал головой.
– Похоже, он не слишком большой их поклонник.
Я потерла три отметины на груди.
– Не думаю, что у него есть выбор, если он хочет вернуться на свой пост. Я не знаю никого другого, кто противостоял бы МН.
– У нас свои методы, – сказал капрал Блэкстоун, выходя из-за угла веранды. Он по-прежнему был в камуфляже, хотя стер с лица всю маскировочную раскраску. Его лицо казалось вытянутым, с большими глазами, густыми бровями и плоским носом.
Чейз прочистил горло.
– Пока тебя не было, капрал Блэкстоун рассказывал мне о том, как движение «К новой Америке» подкупило повстанцев, – сказал он.
– И не только подкупило, – продолжил Блэкстоун. При каждом слове на его скулах играли желваки. – Создало их. Наняло. А потом заплатило их семьям. У нас есть доказательства – свидетели. Они готовы поделиться тем, что знают. – Он посмотрел в сторону костров, и мне стало интересно, находится ли здесь кто-то из этих людей. – За атаками стоял канцлер Рейнхардт. Он все это устроил, чтобы дать Скарборо возможность собрать осколки.
Я уже слышала подобное от Марко и Поло, но это не делало заговор менее ужасающим. Я поежилась, вспомнив жуткий голос Рейнхардта, раздававшийся из радио, когда он говорил о казнях террористов. Этот человек явно был способен на все и не опасался никаких последствий.
– Когда придет время, мы будем готовы, – сказал капрал Блэкстоун. Он постучал пальцем по нагрудному карману, откуда, как я только что заметила, торчал сложенный лист бумаги. Статут о морали, возможно, один из тех, что мы подделали.
Я сглотнула.
– Президент вновь займет свой пост. Бюро будут судить за их преступления. Мы снова будем свободны. – Я поняла, что Блэкстоун говорит не о Скарборо. – А пока что ваш грузовик будет заправлен под завязку и готов отправиться утром.
– Спасибо, сэр, – сказал Чейз, пожимая ему руку.
– Завтра? – спросила я. – Не следует ли нам попытаться выехать сегодня?
Чейз с тоской в глазах показал на еду. Он пропустил ужин, пока осматривал грузовик, и еще не успел помыться.
– Здесь свои правила насчет прихода и ухода, – сказал он. – А также правила насчет того, с кем говорить, и что говорить, и как убедиться, что не приведешь обратно хвост. Такие правила.
– О, – сказала я. – Понятно, учитывая их список гостей.
Он фыркнул.
Интересно, как дела у Шона. Нашел ли он Такера? Не свернул ли шею Джеку? На моей памяти, когда в последний раз они делали что-то вместе, Шон бил его по лицу на берегу болота, перед тем как на нас напали выжившие из Убежища. Он офигеет, когда я расскажу ему, что мы провели ночь в Смоки-Маунтинз в гостях у военных расформированной армии и самого бывшего президента. Это казалось слишком нереальным, чтобы быть правдой.