Страница 13 из 73
Он неловко махнул рукой. Оба промолчали.
– Хорошо, – сказала я, пряча улыбку. – Пойду узнаю насчет еды.
У нас не было тарелок и приборов, но это не имело значения. Старик, который приготовил кабана, отрезал ножом-бабочкой кусок и вручил мне, положив его на широкий лист в форме сердца. Мяса хватило всего на два укуса, но это лучше, чем ничего. Я взяла еще один кусок, для Чейза.
Он так и сидел на траве, обняв руками колени. Его сгорбленная поза и постоянно постукивающая по траве пятка заставили меня напрячься. Рассеянно кивнув, Чейз взял еду и подвинулся, освобождая место для меня.
– Все в порядке? – прошептала я, усаживаясь рядом.
Джесс ткнул палкой в костер и усмехнулся:
– Мы с племянником просто болтали о старых добрых деньках.
– О?
Чейз пристально смотрел в огонь:
– Ничего важного.
– Да ладно, – сказал Джесс. – Расскажи ей про тот раз, когда ты ограбил парня в аптеке.
Чейз взглянул на меня и снова отвернулся.
Джесс рассмеялся:
– Он отправился туда, дрожа как лист, нож чуть не прорезал дырку в кармане его рубашки. Он так боялся в первый раз.
Чейз ухмыльнулся, но его пятка зарылась в грязь. Я прикусила щеку изнутри.
– Когда он вышел, у него не было ни ножа, ни лекарств. Только фингал, который ему поставил аптекарь. – Джесс уже согнулся пополам и вытирал глаза. – Ты был таким неженкой, парень.
Я знала, что образование Чейза во время Войны было своеобразным: он угонял машины и учился драться – именно это сохранило наши жизни. Но я никогда не слышала подробностей этого обучения. Не думаю, что мне хотелось бы услышать их от Джесса.
Чейз метнул сломанную ветку в огонь:
– Больше не неженка.
Джесс замолчал и прислонился спиной к стволу поваленного дерева. Засохшие ягоды, которые он щелчком отправил в костер, лопнули, как тихие выстрелы.
– Правда? – тихо спросил он. – Значит, ты стал мужчиной.
Сначала я не поняла, о чем они, но от Чейза исходили волны боли, и мне не составило труда догадаться, что он снова думал о Харпере и о том, что случилось в больнице в Чикаго.
Мои щеки вспыхнули, словно от пощечины.
– Это не делает тебя мужчиной, – сказала я.
– В этом мире делает, – ответил Джесс. Он смерил меня взглядом. – Я видел тебя с вилкой, соседка. Тебе хватило бы смелости воткнуть ее мне в сердце?
Я не осознавала, что наклоняюсь вперед, пока не почувствовала, как мой локоть коснулся локтя Чейза.
– Я же воткнула ее вам в ногу, верно?
Медленная и опасная улыбка появилась на лице Джесса. Она заставила меня задуматься: что же такого он натворил, что ему пришлось скрываться?
Я оглянулась на Чейза в ожидании поддержки, но он смотрел куда-то сквозь огонь, как будто и не слушал. Я осторожно положила руку на его колено. Он вздрогнул, словно очнувшись от сна, и вытер ладони о джинсы. Джесс с интересом смотрел на нас.
С другой стороны костра высокая фигура Джека склонилась к небольшой группе выживших. Через несколько секунд он выпрямился и подошел к Билли и Саре. Билли встал и направился к другой группе людей, а Джек пошел к нам.
Мы встали. Джек ковырял в зубах. Его нога была перевязана чем-то вроде футболки.
– Крыса пропал, – сказал он. – Мы собираемся вернуться к мосту поискать его.
Только теперь я вспомнила, что во время нападения Крыса пробежал мимо меня. Я полагала, что он вернулся, когда все кончилось, но определенно, это было не так.
– Он скрылся в лесу, – сказала я, умолчав о том, что он убежал туда в страхе. – Я видела во время драки.
– Твой дядя, наверное, ранил его. Случайно, конечно же.
Джек затянул повязку на ноге и сплюнул в огонь. Пламя зашипело в ответ.
– Это была ошибка, – ровно произнес Чейз.
– Ошибка, – повторил Джек. – И то, что ты стормозил там, тоже ошибка?
Я знала, что он говорит о нападении, – я до сих пор слышала, как он кричит Чейзу застрелить Джесса, – но это не объясняло яда в его голосе. Я скрестила руки на груди.
– Ты хочешь что-то сказать, Джек? – спросил Чейз, шагая к нему.
Губы Джека сжались в тонкую линию.
– Если ты не слишком занят воссоединением семьи, может, поищем нашего человека?
Пальцы Чейза забарабанили по бедру, и я дотронулась до его предплечья, чувствуя, как под моей ладонью двигаются мышцы.
Джек посмотрел туда, где соприкасались наши руки, а потом опять на Джесса. Его глаза задергались. Не сказав ни слова, он зашагал к мосту. Я постаралась проигнорировать прилив сочувствия при взгляде на его опущенные плечи, пока не вспомнила, как он звал свою маму, Шерри. Я не раз задумывалась о том, почему он не вернулся с остальными чикагцами на базы сопротивления. Мне казалось, что его уничтожило разрушение туннелей, напугало настолько, что он не хотел возвращаться в города. Но сейчас я поняла: он надеялся, что здесь, в этой глуши, его кто-то ждет.
Когда я повернулась обратно к Чейзу, он уже оторвал от рукава полоску ткани и намотал ее на толстую палку – получился факел. Чейз ткнул факелом в костер, и пламя охватило затрещавшую ткань, создавая на нашем пути небольшой круг света.
– Удачи, – сказал Джесс, едва ли сдвинувшись с места.
– Спасибо, – пробормотал Чейз.
В лесу было темно. Несмотря на высоко поднятый факел, тени поглощали почти весь свет. Двигаясь напролом через кусты, мы шли на север и каждые несколько минут звали Крысу. Эхо наших голосов искажалось лесом и возвращалось незнакомым шепотом. Я старалась держаться поближе к Чейзу, но каждый раз, когда я подходила слишком близко, он отдалялся. Я подумала о Ребекке: о том, как она выглядела на том шатком мосту, как прямо держала спину, идя навстречу неизвестности, словно не собираясь оборачиваться. По моей коже пробежался мороз.
– Джек прав, – сказал Чейз, когда мы дошли до реки. – Я стормозил.
Я шагнула в круг света, ненавидя сомнение на его лице.
– В итоге оказалось, что это твой дядя. Хорошо, что ты его не застрелил.
Я постаралась, чтобы мои слова были убедительными, но в них явно отсутствовали восторги по поводу Джесса.
– Больше такого не повторится, – произнес Чейз. Не знаю, кого он старался убедить.
«Значит, ты стал мужчиной», – сказал Джесс.
Я остановилась и вцепилась в спинку его рубашки, пока он не ушел.
– Ты же не веришь всему, что сказал Джесс, верно? – Я шагнула ближе. – Я хочу сказать: я знаю, что он твой дядя, но на самом деле он тебя не знает.
Чейз сунул руку в карман:
– Он знает меня лучше, чем ты думаешь.
– Потому что он научил тебя воровать? Почему? – Я сглотнула вставший в горле ком. – Он тоже кого-то убил?
Чейз выдохнул сквозь зубы.
– Потому что он знает, каково это – копаться в мусорных баках в поисках еды, – сказал он. – И потому что он был в Чикаго, когда на него упали бомбы и когда люди посходили с ума и принялись мародерствовать, драться и творить такое, о чем тебе не захочется слушать.
Я заставила себя не отводить глаза.
– Откуда ты знаешь, что не захочется? Ты никогда об этом не рассказывал.
– Я такой же, как он, а не как ты, – уже быстрее продолжал Чейз. – Я угонял машины, пока ты училась в школе. Ты знаешь это? Думаешь, первый раз меня избили в ФБР? Или я избил?
– О, так ты у нас большой плохиш, да? – Носки моих ботинок стукнулись о его, когда я шагнула в его тень. – Ты меня не испугаешь, Чейз, так что хватит пытаться.
Он издал недовольный звук, шагнул назад и пошатнулся, но успел удержать равновесие. Мы стояли на берегу, и, когда Чейз уронил факел в воду, тот с шипением погас. Чейз пристально вглядывался в темноту внизу.
– Я застрелил Харпера, – сказал он. – Он почти пошел с нами, а я его застрелил.
– Я была там. – Я видела дыру в груди солдата, видела растекавшуюся по полу кровь. – Он никогда бы не пошел.
– Именно так ты себя уговариваешь? – спросил он. – Знаешь, что я говорю себе? Что он выстрелил первым. Что это была самооборона.
Он прижал большой палец к виску, как будто желая вытеснить воспоминание.