Кровавый поход

Таниэль посмотрел на свои руки. Он пробил кулаком кожу Стража и выломал ребро. Никто не мог сделать такого. Даже он сам не мог в самом глубоком пороховом трансе. С другой стороны, человек, убивший бога, способен на все. Что-то произошло с ним там, на Южном пике.

– Полагаю, что не похож.

Таниэль оглядел поле битвы. Зрители толпились не ближе чем в ста шагах и показывали на него пальцами. Неподалеку послышались свистки полицейских.

– Это была ловушка, – решил Таниэль. – Кезанцы. Как они оказались в городе? Я думал, что Тамас уничтожил предателя Черлемунда и его кезанского сообщника.

– Так и есть, – с обеспокоенным видом подтвердила Фель.

Таниэль закрыл глаза, перебирая пальцами патроны. Это было невероятное ощущение – снова оказаться в пороховом трансе. Его чувства ожили. Он различал смесь ароматов в воздухе, слышал каждый звук на улице.

После схватки сердце все еще бешено стучало.

– Я уезжаю, – объявил он, взяв Ка-Поэль за руку.

– Но Рикард… – начала Фель.

– Может отправляться в бездну, – перебил ее Таниэль. – Я еду на юг. Если Тамас действительно погиб, а кезанцы научились создавать Стражей из пороховых магов, то я очень нужен сейчас в армии.

Тамас ехал вместе с Олемом во главе Седьмой бригады. Колонна позади них петляла по Северному тракту, поднимаясь и спускаясь по отрогам Адроанских гор. Люди устали и насквозь пропитались пылью, а дорога в Адро еще только начиналась.

Они шли на северо-запад, больше не защищенные магическим туманом Михали, который четыре дня назад помог им ускользнуть от кезанской армии. На востоке цепь Адроанских гор врезалась в небо покрытыми снегом вершинами, в то время как солдат Тамаса терзала невыносимая жара. На юге и на западе, насколько видел глаз, раскинулась Янтарная равнина – житница всего Девятиземья и источник огромных богатств Кеза.

Тамас предпочел бы идти пешком вместе с солдатами, но нога все еще побаливала, а ему было необходимо быстро перемещаться от головы к хвосту колонны и обратно. По его приказу большинство офицерских лошадей передали разведчикам, в дополнение к двумстам кавалеристам.

– У нас заканчивается еда. – С Тамасом поравнялся Олем.

Он уже не в первый раз напоминал о продовольствии, и не в последний.

– Знаю, – буркнул фельдмаршал.

В солдатских ранцах лежал паек на неделю. И никаких обозов с запасом продовольствия. Они четвертые сутки шли ускоренным маршем, и Тамас не сомневался, что некоторые солдаты вопреки приказу уже прикончили свои пайки.

– Распорядись уменьшить паек вдвое, – приказал Тамас.

– Уже уменьшили, сэр.

Олем нервно жевал конец сигареты.

– Уменьшите еще раз.

Тамас посмотрел на запад. Эта картина приводила его в бешенство. Миллионы акров засеянных полей, так близко, что, казалось, до них можно добросить камнем. На самом деле они находились намного дальше. До ближайшего пшеничного поля пришлось бы, свернув с дороги, пройти целых восемь миль. Невозможно было спустить с предгорий на равнину больше десяти тысяч солдат, а затем вернуть их всех на дорогу, не потеряв при этом двоих суток.

Именно настолько они опережали кезанскую армию, и Тамас не мог рисковать этим преимуществом даже ради того, чтобы накормить подчиненных.

– Увеличьте фуражные команды, – распорядился Тамас. – По двадцать человек в каждой. Но передай им, чтобы не отходили от дороги больше чем на милю.

– Мы потеряем темп, – заметил Олем.

Он выбросил окурок и достал из кармана новую сигарету, но, взглянув на нее, засунул обратно и пробормотал что-то.

– Что? – переспросил Тамас.

– Я говорю, что сигареты тоже рано или поздно закончатся.

Сигареты меньше всего заботили Тамаса.

– Люди выбились из сил. – Он повернулся в седле и посмотрел в хвост колонны. – Я не могу гнать их ускоренным маршем еще сутки. Только благодаря остаткам той еды, что дал нам Михали, они выдерживали темп так долго.

Олем отсалютовал и ускакал назад.

Тамас очень хотел бы, чтобы бог-повар сопровождал их в этом злополучном походе. Он пробежался взглядом по лицам солдат Седьмой и Девятой бригад. Большинство спокойно выдержали его взгляд. Это были крепкие парни. Лучшие во всей армии. Каждый день они проходили по двадцать пять миль. Кезанская армия не могла одолеть больше двенадцати.

Фельдмаршал заметил всадника, скакавшего к нему вдоль колонны. Даже на мощном боевом жеребце его фигура выглядела огромной.

Гэврил.

Тамас приподнял шляпу, приветствуя шурина.

Гэврил вытер рукавом пот с лица и сделал несколько глотков из своей фляги. Жара заставила его снять ужасную шубу, и теперь он был одет в выцветший мундир Горного дозора и темно-синие кавалерийские рейтузы.

Он проворчал что-то вместо приветствия, даже не отдав салюта. Тамас удивился бы, если бы Гэврил поступил иначе.

– Какие новости? – спросил фельдмаршал.

– Мы наткнулись на кезанцев. – Гэврил даже не соизволил добавить «сэр».

Сердце Тамаса едва не выпрыгнуло из груди. Он знал, что враг идет за ними по пятам. Было бы глупо не догадываться об этом. Но за все четыре дня они не заметили никаких признаков кезанской армии.

– И что?

Тамас поднес флягу к губам.

– По меньшей мере две кавалерийских бригады.

Тамас пролил воду себе на мундир.

– Ты сказал «бригады»?

– Да, две бригады.

Фельдмаршал чуть слышно вздохнул:

– Как далеко?

– Полагаю, миль пятьдесят пять.

– Ты уверен в своих подсчетах?

– Нет, я не подъезжал близко.

– С какой скоростью они движутся?

– Трудно сказать наверняка. Кезанская кавалерия может за день покрыть сорок миль на открытой местности, если очень постарается. Армия такого размера, да еще в предгорьях, – двадцать пять, от силы тридцать миль в день.

Это означало, что, если Тамас разрешит солдатам отдохнуть и запастись провизией, кезанцы догонят их через семь дней. При самом удачном раскладе.

– Через шесть дней мы доберемся до леса Хун-Дора, – продолжал Гэврил. – Подъем там слишком крутой, чтобы кавалерия смогла окружить нас. Они будут идти за нами по пятам, но не более того. Пока мы не достигнем Пальцев Кресимира.

Тамас закрыл глаза, пытаясь мысленно представить карту Северного Кеза. Когда-то здесь была вотчина Гэврила – в те времена еще прозывавшегося Жаколой из Пенсброка, – самого известного распутника и сердцееда во всем Кезе.

– Пальцы Кресимира, – повторил Тамас.

Он помнил это название, и оно казалось более знакомым, чем просто точка на карте…

– Каменир, – тихо подсказал Гэврил.

Несмотря на жару, по спине у Тамаса пробежала дрожь. Вспышка воспоминаний, и вот он снова стоит холодной ночью возле неглубокой могилы, вырытой голыми руками, рядом с неистовой рекой. Безумно смелый, но в конечном итоге провалившийся план – и самое мучительное бегство за всю долгую карьеру Тамаса.

Гэврил одернул пропотевший мундир:

– Мы будем проходить мимо. Я остановлюсь там, чтобы отдать долг памяти.

– Не думаю, что смогу найти могилу, – ответил Тамас, хотя и знал, что говорит неправду. Это место навсегда врезалось в его память.

– Я смогу, – заверил Гэврил.

– Это совсем рядом с дорогой. Если я правильно помню.

– Ты тоже остановишься.

Тамас снова оглянулся на колонну. Солдаты шли вперед, пыль поднималась в небо позади них и ветром уносилась прочь.

– Жакола, я должен вести своих людей, – напомнил Тамас. – Не задерживаясь ни при каких обстоятельствах.

– Теперь меня зовут Гэврил, – фыркнул его шурин. – И ты непременно остановишься. – Он тут же добавил, не давая Тамасу возразить: – У Пальцев Кресимира мы сможем совсем оторваться от кезанской армии. Нам нужно лишь добраться до первого моста.

Пальцами Кресимира называлась система глубоких и бурных рек, подпитываемых талым снегом с Адроанских гор. Их было невозможно перейти вброд, даже верхом. Северный тракт пересекал их по мостам, построенным почти сто лет назад.