Немезида

— Следовательно, вы считаете, что все именно так и было?

— В основных чертах, да. Я знаю, что труп был найден только намного позже. Тогда Верити просто исчезла. Ушла из дому и больше не вернулась…

Но это должно было произойти именно тогда… в тот день…

— Во время процесса…

— Вы имеете в виду — уже после того, как труп был найден и Майкл арестован?

— Майкл был одним из первых, кого допросила полиция. Его не раз видели вместе с девушкой, часто в машине. Полиция с самого начала подозревала в нем преступника. Допрошены были и другие знакомые Верити, но у каждого из них было алиби. Наконец был найден труп девушки, задушенной, с изуродованным лицом. Такое мог совершить только безумец. Майкл не мог быть в здравом рассудке, когда бил камнем по ее голове.

Мисс Марпл задрожала.

Священник тихим, грустным голосом продолжал:

— И все-таки даже сейчас я иногда надеюсь и верю, что бедняжку мог убить кто-то другой. Кто-то, о безумии которого никто не догадывается. Чужой, случайно встретивший ее и пригласивший в машину, а потом…

— Могло быть и так, — сказала мисс Марпл.

— Майкл произвел плохое впечатление на присяжных. Он лгал глупо, бессмысленно. Лгал, когда речь зашла о том, где стояла его машина. Пытался уговорить своих друзей создать ему ложное алиби. О планах женитьбы он даже не упомянул. Вероятно, адвокат решил, что это принесло бы только вред… могли бы подумать, что девушка пыталась женить на себе Майкла. Деталей я уже не помню — это было так давно — но улики неопровержимо свидетельствовали против него. Он был виновен, это было видно… Теперь вы понимаете, мисс Марпл, почему у меня так тяжело на душе? Я совершил ошибку, потому что не сумел понять этого человека. Я подтолкнул милую, юную девушку на путь приведший ее к смерти, не смог понять, какая опасность ей грозит. Я думал, что, если она отвернется от Майкла, случайно узнав о какой-нибудь подлости, совершенной им, она обратится ко мне и расскажет обо всем. Этого не случилось. Почему он убил ее? Потому что узнал, что Верити ждет ребенка? Потому что был связан с какой-то другой женщиной? В это я не могу поверить. Или, может быть, как раз наоборот: внезапно вспыхнувший в Верити страх побудил ее разорвать помолвку, и это вызвало в нем такой приступ ярости, что он убил ее? Не знаю.

— Вы не знаете этого, — сказал мисс Марпл, — но в одно вы все-таки непоколебимо верите и сейчас.

— Во что?

— В глубине сердца вы свято верите, что эти два юных существа любили друг друга и собирались пожениться, но произошло что-то, помешавшее им. Что-то, закончившееся смертью девушки, но, тем не менее, вы и сейчас убеждены, что в тот день она направлялась к вам, чтобы обвенчаться.

— Вы правы, дорогая моя. Ничего не могу с собой поделать — я по-прежнему верю во влюбленных, которые хотят обвенчаться, чтобы оставаться вместе в добром и злом, в бедности и изобилии, в болезни и во здравии.

— Сохраните свою веру, — сказала мисс Марпл. — Знаете, если хорошо подумать, я тоже верю в это.

— Что же тогда произошло?

— Еще не знаю. Твердо я не уверена, но мне кажется, что Элизабет Темпл знала или догадывалась. «Любовь — страшное слово», — сказала она. Тогда я подумала, что Верити покончила с собой из-за какой-то любовной истории. Только то, что случилось, никак не могло быть самоубийством.

— Конечно, нет. Все раны были подробно описаны в ходе процесса. Нельзя покончить с собой, разбивая собственную голову.

— Ужасно! Не могу представить, чтобы можно было сделать такое с тем, кого любишь. Даже если любовь толкает на убийство, то не на такое. Задушить, быть может… но не разбивать голову, не уродовать любимое лицо. Любовь… любовь… — пробормотала мисс Марпл, — да… это страшное слово.

Прощание

На следующее утро автобус остановился перед «Золотым вепрем», и мисс Марпл вышла, чтобы попрощаться со своими бывшими спутниками. Миссис Райсли-Портер стояла в стороне со страшно возмущенным видом.

— Уж эти мне нынешние девушки! — бросила она. — Ни сил, ни выдержки!

Мисс Марпл вопросительно посмотрела на нее.

— Я говорю о Джоанне, моей племяннице. — О, надеюсь, с ней ничего не случилось?

— Говорит, что плохо себя чувствует, что у нее болит горло, и, кажется, поднимается температура. Не очень верится. По-моему, все это чушь.

— Сочувствую. Может быть, я могу чем-то помочь? Присмотреть за нею?

— Бросьте. По-моему, все это у нее одно притворство. Просто влюбилась.

— В Эмлина Прайса?

— Вы тоже заметили? Разумеется, они ведь друг от друга не отходят. Что она нашла в этом долгогривом юнце? Студент, только и знает, что ходить на всякие манифестации. А каково будет мне? Некому позаботиться, некому даже багаж вынести. Это уж все-таки слишком! Ведь я заплатила полную стоимость за всю экскурсию!

— Насколько я могу судить, Джоанна все время была очень внимательна к вам, — заметила мисс Марпл.

— Только не в последние дни! Эта девчонка не понимает, что мне нужна ее помощь, что я не так уж молода! Они с Прайсом вбили себе в голову, что подымутся вместе на какую-то вершину.

— Но если у Джоанны температура и болит горло…

— Когда автобус уйдет, все как рукой снимет, сами увидите. Ладно, мне пора уже садиться. Прощайте, мисс Марпл, рада была с вами познакомиться и очень сожалею, что вы не едете с нами.

— Я тоже сожалею, но в мои годы и после такого… гм… потрясения мне необходим хотя бы день полного отдыха.

— Надеюсь, мы еще встретимся, — сказала миссис Райсли-Портер и вошла в автобус.

— Счастливого пути!

— Ну, наконец-то! — послышалось откуда-то из-за спины мисс Марпл.

Она обернулась и увидела улыбающееся лицо Эмлина Прайса.

— Это вы миссис Райсли-Портер?

— Конечно. Кому же еще?

— Я с огорчением узнала, что Джоанна заболела.

Молодой человек улыбнулся еще шире.

— Сейчас ей станет уже гораздо лучше.

— О, вы хотите сказать…

— Совершенно верно. Джоанна по горло сыта своей тетушкой, которая только и знает, что командовать ею.

— Стало быть, вы тоже не едете?

— Задержусь на пару дней. Похожу по окрестностям, полажу по горам. Не смотрите на меня так сердито, мисс Марпл. Ничего ведь такого уж плохого я не делаю, правда?

— Ну, правду говоря, такие штуки проделывали и в дни моей молодости. Разве что отговорки были другими, да и получалось это, мне кажется, не так просто, как у вас сейчас.

К мисс Марпл подошли полковник Уокер и его жена.

— Рад был знакомству с вами и получил массу удовольствия от наших бесед о садоводстве, — сказал полковник. — Жаль только, что произошел этот несчастный случай! На мой взгляд, это все-таки был именно несчастный случай, а коронер несколько увлекся.

— Странно, что никто не отозвался, — заметила мисс Марпл. — Если кто-то баловался на вершине камнями, ему следовало дать о себе знать.

— Ну, он отлично понимает, что его могут привлечь к ответственности, и будет нем, как могила. Прощайте мисс Марпл. Я пришлю вам черенки магнолии, хотя не уверен, что в ваших местах они разрастутся так же буйно, как у меня.

Уокеры сели в автобус. Миссис Сендборн, попрощавшись с мисс Марпл, тоже вошла в машину.

Уже сворачивая за угол, мисс Марпл увидела профессора Уонстеда, махавшего рукой отъезжающим. Профессор подошел к ней.

— Вы мне нужны, — сказал он. — Пойдемте куда-нибудь, где можно спокойно побеседовать.

— То место, где мы сидели прошлый раз, годится? Огибая здание гостиницы, они услышали деловитый гул тронувшегося автобуса.

— Знаете, я решил, что лучше и мне немного задержаться здесь, сказал профессор. — Вообще-то я предпочел бы видеть вас спокойно отъезжающей в том автобусе. — Он внимательно посмотрел на мисс Марпл. — Почему вы остались здесь? Переутомление или что-то другое?

— Что-то другое. Я не так уж устала, хотя в моем возрасте это было бы достаточно естественно.