В начале пути

— Мерзкая тварь! — пнул мертвого зомби Цыган. — Похоже, тебе еще кусочек из моей доли причитается? А?

— Все мое — мое, и все твое — тоже мое, — улыбнулся СС, и не было в той улыбке душевного тепла.

Сразу заткнулся Цыган и пошел в соседний кабинет к разбитому окну. Наблюдать за окрестностями.

— Мля, — сказал он в сердцах через минуту.

Бесшумно подошедший Стас сразу понял причину его беспокойства. На перекрестке аллей по-хозяйски стоял патруль «Монолита». Пришли они в тихое и безлюдное место, сходили к соседям за хлебушком.

— Да, сегодня не наш день, однозначно, — прошептал Смерть. — Пора уходить.

— И твой фарт проверять, — оскалился Цыган. — Мне завтра деньги нужны, поэтому автомат на землю, рюкзак, разгрузку и пояс с артефактами рядом клади.

— А мне думалось, что мы почти братья, — ухмыльнулся Стас. — А оно вон как повернулось, значит. А дальше что?

— А дальше ты побежишь быстро-быстро, а все свободные от дежурства «монолитовцы» кинутся за тобой. Выживают сильнейшие, братан. Закон Зоны, — нарисовал перспективы бывший партнер.

СС смачно харкнул на пол.

— То-то я в тебе говнецо почуял, надеялся, что ошибся, но нет. Есть еще нюх, — сказал Смерть и, не торопясь, потянул из левого рукава универсальный нож.

Палец Цыгана нажал на курок, сухо щелкнул боек.

— Эх, ты, недоношенный сын тысячи отцов, лучше бы твоя мать аборт сделала, чем такую тварь рожать, наглую и безмозглую. Патроны у тебя в рожке — в кипяточке сварены. Жми — не жми, система ниппель, обратного хода нет. А ножик — очень острый.

Цыган передернул затвор, и блестящий, красивый, но абсолютно бесполезный патрончик вылетел по красивой дуге в воздух. Он снова нажал на спуск. Щелчок.

— Оружие после чужих рук проверять надо. Это бесплатный совет. А дальше все по твоему плану. Пояс с артефактами снимай и бегом на улицу, — продолжил светскую беседу Стас.

— Ты меня не убивай, я их отвлеку, я уйду, навсегда из Зоны уйду, ты обо мне и не услышишь больше никогда, только не убивай! — завыл Цыган.

Наверное, и впрямь люди вырождаются, брезгливо скривил губы СС. Вот оно, зловещее пророчество мэтров. Человек с мозгом амебы.

— Беги, — разрешил он бывшему партнеру.

И приготовился к драке. Не стоило недооценивать солдат секты. Они не спят на посту и не курят. Часто и тщательно чистят оружие. Их снаряжение всегда в порядке. Идеальные солдаты — мечта любого генерала. В Мертвом городе они считают своим каждый камень и готовы за него драться не на жизнь, а насмерть. Если чужак здесь еще жив, то это только потому, что он не сделал ни единого выстрела, тихо переползая из укрытия в укрытие, уходя от патрулей. И Стас Смерть стал ждать. Он терпелив как змея. Он уже засек пулемет на крыше и с точностью до метра может указать его сектор обстрела и мертвые зоны. Ждать, пить воду экономными глотками и дожидаться своего часа и шанса. И прямо перед окном остановились три снайперских пары.

Три «гаусс-винтовки» и три автомата попроще. Но и они денег стоят. Плюс — защитные артефакты. Твой выход, артист пера и виртуоз пули. А если тебе не повезет — сталкеров в рай без очереди пускают.

Четыре коротких, экономных очереди из автомата в упор прямо в головы. Перезарядить, содрать пояса и разгрузки, собрать оружие и спрыгнуть в люк ливневой канализации. Аста ла виста, бэби. Пока, не поминайте лихом. Из канализации в переход, опять бегом через дорогу и в овраг. Так он и пойдет, используя складки местности.

Он выползал из очередной ямы на белый свет, где-то в районе завода, когда его догнали радостный вой стаи собак и душераздирающий предсмертный вопль, рожденный в муках и диком страхе.

— Ну, вот, а ведь ты, Цыган, обещал, что не услышу больше, — процедил недовольно Стас.

И, не оглянувшись, двинулся дальше. До Милитари еще было идти и идти.

Небо циников

Мы еще перед выходом метнули жребий — кому, в какой последовательности что делать. Серому выпало наших раненых добивать, а мне первому в заслоне оставаться. И поэтому, когда на соседнем холме мелькнула цепь погони, долгих разговоров не было. Серега мне два магазина на ходу кинул, а Сапсан — лимонку. Спасибо, брат, на том свете сочтемся…

Я напоминаю вам, что люди — подлые твари. Цинику хорошо под любым небом, только небу плохо над ним. Я говорю вам простые истины, но вы не верите в них, пока на соседнем склоне не появится тень смерти. И тогда ты увидишь свой счет. И я скажу встречной компании, что им придется заплатить за все и даже дать сверху очень приличные чаевые. Они не поверят, но первые два уже остались на склоне. Здесь нет тех, кто плохо стреляет или медленно меняет позицию. Еще одного я свалил очередью из-за камня, и осталось их не больше десятка. Стволов шесть прижали меня к земле, остальные, значит, заходят с флангов. Или со спины подкрадываются. Пора делать резкие финты. Метнусь вправо. Ведь мне все равно, ведь я хорошо знаю жизнь. Делай, что должен и будь, что будет. И тогда ты познаешь истину. Жаль только, что тебе забывают сказать, что случится потом. С тех пор все тянутся передо мною кривые глухие окольные тропы…

Еще двое. Скоротечный огневой контакт. Цель поражена, и я тоже. Пуля в бедре. Это не ранение в пятку — это значительно хуже. И времени я выиграл совсем немного. Надо бы еще пару минуток, а лучше пять. И с форсом подохнуть у края земли нам тоже искусство дано. Люди свиньи, и я тоже, но где-то среди тварей попадаются ангелы. Я это точно знаю, потому что фото одного из них я храню у самого сердца вместе с платиновой кредиткой банка города Берна. После моей смерти малыш не будет ни в чем нуждаться. Подходите, ближе, больно не будет. У меня «Ф-3», плазменная граната нового поколения. Очередь по ногам и еще одна, прямо в спину. И пальцы мои разжались сами по себе.

Господа, я принес вам счет…

Про Зайку

Трусишка Зайка серенький под елочкой сидел и по своему обыкновению приводил в порядок свою замечательную шкурку типа «Берилл-12». Контузия, которую он получил во вчерашнем бою, время от времени давала о себе знать приступами головной боли и тошноты. Когда в глазах начинало двоиться, приходилось брать из аптечки кисло-горькую таблетку и кидать ее под язык. Но он все еще был жив — один из всего отделения военных сталкеров. Какой-то умной голове в штабе захотелось проверить, как там бойцы «Монолита» службу в праздники несут: так же бдительно или расслабляются слегка?

Вот и выяснили. Они под Новый год на усиленный режим переходят: посты удваивают и патрулями город прочесывают. Развлекаются. Всех вчера убили, да и его тоже, кажется. Когда он из-под битого кирпича ночью вылез — он уже был другим человеком. Медлительным и обстоятельным. Осторожным, как дикий зверь. Не знающим, что такое жалость. Без страха и совести. Сейчас он мог убивать одним взглядом. Смерти нет. После того, как ночь в завале пролежишь, четко понимаешь: там, за гранью, тоже жить можно.

Разложил Зайка перед собой скудный арсенал: полтора магазина винтовочных, гранату дымовую, две фляжки (одна пустая) и плитка пищевого концентрата. Нож — это само собой. Без ножа человека нет: даже банку консервную ему открыть нечем будет.

Огляделся солдат и увидел на газоне серебристую елочку. Усмехнулся он и другим взглядом на свое имущество поглядел. С пола стреляные гильзы собрал, достал из аптечки моток хирургической нити и стал неторопливо деревце наряжать. На верхушку фляжку пристроил вместо звезды Вифлеемской.

— Спите спокойно, товарищи бойцы, больше с вами уже ничего не случится. С Новым Годом, второе отделение первого взвода, с праздником вас всех, — встал по стойке смирно, отдал елочке приветствие и отправился в кварталы Речпорта.

На службу он возвращаться не собирался.

В тот день многие патрули «Монолита» самовольно меняли маршрут, чтобы добавить пару патронов на вечнозеленое деревце.

Никита Мищенко