Страница 52 из 190
Мать Иосифа пронзительно вскрикнула, и люди устремились к Марии.
— Шторм продлится три дня, — продолжал голос. — Ветер будет дуть три дня. Еще две лодки утонут — Иисуса, который еще не вышел в озеро, и Финееса, который отправится на поиски первой пропавшей лодки.
Толпа налетела на Марию, и она съежилась от их ударов и криков.
— Колдунья! Ведьма!
— Она вызвала этот шторм! У нее дурной глаз!
— Убейте ее! Убейте ее!
Ее сбили с ног и стали осыпать ударами.
Крепкая рука рывком выхватила ее из толпы, и Мария увидела перед собой смутно знакомое лицо.
— Я знаю эту женщину! Она не ведьма! — Рослый человек встал между ней и взбешенными горожанами.
Симон? Неужели это Симон, рыбак? Тот, которого они с Иоилем видели по дороге сюда? Да, ведь он живет в Капернауме!
— В синагогу! — велел Симон, увлекая ее за собой. — В синагогу!
Он увлек ее к синагоге, разъяренная толпа шла следом, но рост и могучая стать Симона заставляли людей держаться на расстоянии. Оказавшись внутри, Мария обессиленно поникла, плат соскользнул с ее головы, и Симон вытаращил глаза. Он никак не ожидал увидеть ее без волос.
— Это из-за обета… — сбивчиво пояснила она. — Я провела здесь месяц в назорействе.
И все напрасно: это ведь Пазузу говорил ее устами! Пазузу, демон, повелевающий ветрами.
— Я… я… — Как может она что-то объяснить Симону? Да и стоит ли, какой в этом смысл? Другое дело, что его можно попросить передать весточку Иоилю. — Я была одержима злыми духами, — всхлипнула Мария. — Пришла сюда в надежде, что меня от них избавят, но ничего не вышло. Это один из них сообщил людям об утонувшем рыбаке — демоны злорадны, смерть одних людей и горе других доставляют им удовольствие. Теперь мне придется удалиться туда, где я не смогу никому навредить. Пожалуйста, отвези послание моему мужу. Скажи ему, что здешнее лечение мне не помогло и потребуются чрезвычайные меры. Какие именно — укажет раввин.
— Я подожду раввина вместе с тобой.
Пока они разговаривали, подошел брат Симона Андрей.
— Толпа готова растерзать ее, — сказал он и повернулся к Марии, — Они решили, что ты каким-то образом вызвала эту бурю. А тут еще твои страшные предсказания.
— Я сама рада бы умереть, лишь бы освободиться от этих злобных духов, — искренне призналась Мария. — Но правильно ли будет, если меня убьют за то, чего я не делала? Я не имею никакого отношения к этим смертям. Эти демоны — мои враги и желают моей смерти не меньше, чем других смертей. Если я не смогу освободиться от них, я охотно умру.
Демоны упиваются смертями, их первейшее желание — забрать человеческую жизнь, любую жизнь, и уничтожить ее. Лишать людей здоровья, счастья, изводить, мучить — но главное, убивать. убивать, убивать… Разжигать войны, подстрекать убийц сеять раздоры между близкими, а если нет под рукой людей, то губить беспомощных животных: лошадей, овец, ящериц, птиц, змей! Вот в чем находят они злобное упоение…
Торопливо вошел раввин.
— Что случилось? — растерянно оглядывая присутствующих, спросил он.
— На пристани дело чуть не дошло до бунта и смертоубийства, — ответил Симон. — Эта женщина вдруг стала вещать не своим голосом, сообщила о крушении лодки, о чем могли ведать лишь злые духи, и предсказала еще два несчастных случая, которые должны произойти в ближайшие дни.
Раввин глубоко опечалился. И растерялся, ибо не понимал, почему его усилия не увенчались успехом.
— Она говорила другим голосом, — добавил Симон. — Голосом… какого-то злого духа.
Раввин тяжело опустился на скамью, закрыл лицо руками и зарыдал.
Марии захотелось утешить его, извиниться за то, что втянула его в дело, которое оказалось куда сложнее и опаснее, чем можно было предположить.
— Добрый рабби, мы с самого начала знали, что наши усилия могут не увенчаться успехом, — сказала она. — Господь благословит тебя за то, что ты старался, как мог. Но я позволю себе напомнить, что ты сам говорил, будто на крайний случай есть другой выход. Что есть место… место в пустыне, куда я могу отправиться.
Раввин поднял на нее глаза, удивленный тем, что женщина не сломлена неудачей и так решительно настроена.
— Прости меня, — пробормотал Ханина. — Поверь, я сделал все, что было в моих силах.
— Прощать тут нечего, — заверила она его. — Мы ведем борьбу со злыми силами, и единственное, что мы можем, — это делать все, что от нас зависит. Господь не требует ничего большего.
Симон и Андрей стояли рядом с непроницаемыми лицами. Однако Мария знала, что они прислушиваются к каждому слову.
— Есть место в пустыне… близ Вифании, — сказал раввин Хавина. — Туда отправляются святые люди, чтобы очиститься. Но путь туда… сможешь ты проделать его в одиночку? Это далеко, и женщина, путешествующая одна…
— Я пойду с ней, — заявил вдруг Симон. — Провожу ее. Не могу объяснить, но чувствую, что я обязан это сделать.
— Это три дня нелегкого пути, самое меньшее, — указал раввин.
— Не важно! — отрубил Симон. — Но сперва я схожу в Магдалу и расскажу обо всем ее близким. А ты, Мария, подожди меня здесь, в синагоге. Нет, лучше в моем доме. Это неподалеку. Моя жена и теща окажут тебе гостеприимство.
Сердце у Марии разрывалось оттого, что она не могла сама пойти домой, не могла объяснить все Иоилю, еще раз обнять его и дочь. Но женщина отдавала себе отчет в том, что, будучи одержимой, способна на самые неожиданные поступки и не может подвергать опасности Элишебу. Нет уж, надо идти в пустыню, да поскорее. Хорошо еще, что этот почти незнакомый человек вызвался ее проводить.
Раввин опустил голову, сокрушенный своей неудачей. Его высоко ценили именно за умение изгонять демонов, и он не понимал, почему на сей раз потерпел жестокое поражение.
— Но по крайней мере, я покажу тебе путь в пустыню, — сказал он Марии. — Там тебя ждет великое противостояние. Все духи, все демоны и ты вступите в противоборство с самим Богом, как некогда Иаков. И будь осторожна, ибо там, в пустыне, тоже таятся злые сущности. Они, похоже, часто заглядывают в безлюдные места — полуденные демоны, саранча из бездны, Азазель и Рабицу, скорчившийся демон. Но там есть и возможность очищения. Большего очищения, чем смог предложить тебе я.
Судя по его виду, раввин готов был снова расплакаться, и Мария потянулась к нему, но тут вспомнила, что по букве Закона благочестивой женщине запрещено касаться раввина или любого другою мужчину, не мужа и не родственника.
— Спасибо за помощь, — промолвила она. — Я благодарна за все то, что ты сделал для меня. Когда я буду готова совершить путешествие в пустыню, мы придем к тебе, и ты расскажешь нам как добраться до места.
— Давай, — поторопили ее Симон с Андреем, — пойдем в наш дом. Нельзя терять время.
Шторм снаружи забрасывал людей брызгами воды с озера, небо приобрело мерзкий серый оттенок, подобный пеплу догорающего костра. Толпа горожан в темных одеждах бурлила и волновалась на кромке причала, и маленькая рыбачья лодка все еще боролась с волнами у побережья.
— Натяни платок пониже на лицо, — посоветовал Симон, и они с Андреем встали по обе стороны от Марии. — Опусти глаза и иди.
Они поспешно покинули двор синагоги и направились по улице, начинавшейся прямо от величественного здания. Мария увидела, что здесь располагались дома богачей, большие, из нескольких комнат с внутренним двором.
Мужчины, шедшие впереди, быстро свернули, Мария за ними. Она вошла во двор, и дверь за ней со стуком захлопнулась. Симон и Андрей молча направились в одну из комнат, выходящую во двор, и Мария нерешительно ступила следом.
— Симон, я так волновалась!
Молодая женщина бросилась к нему и взяла Симона за руки. Казалось, что остальных она даже не заметила.
— У нас гость, — строго сказал Симон, уведомляя ее о появлении незнакомки. — Это Мария из Магдалы, из семьи, с которой мы ведем дела. Она приняла обет назорейства, — пояснил он. — Она здесь, потому что… Она собирается отправиться в пустыню, чтобы продолжить исполнение обета, и мы будем сопровождать ее. — Симон помолчал, давая жене осмыслить услышанное. — Мария, а это моя жена Мара. — Мария молча поклонилась. — И не нужно ни о чем беспокоиться, дорогая жена. Мы прекрасно знаем, как опасно выходить в море в такую погоду.