Страница 65 из 66
Отто еле добрел до места, где оставил мертвого индейца, замаскированного под себя. Снег и лед успели растаять под палящими лучами солнца. Об атаке дракона напоминал лишь темный круг от воды. Не останавливаясь, Кемпке побрел по приметному следу. Каждый шаг давался с трудом. Сердце с натугой билось в груди в сбивающемся ритме, гоня по организму стремительно густеющую кровь.
Яд все глубже проникал и в его тело. Холод лизал ноги, поднимаясь выше. Медленно действующая отрава, попавшая через царапину от колючки, выпущенной индейцем из духовой трубки, сковывала конечности. Штурмбаннфюрер остановился. Последнее, на что у него хватило сил, — рассмеяться, увидев, как на онемевших руках выступают капли пота, срываются и летят вниз на землю. «Не смог, не успел выполнить задание. Не смог, не успел. Не…» Земля и небо поменялись местами. «Беовульф» в полный рост рухнул навзничь, потеряв сознание.
Он нырял и выныривал усилием воли из бездны темного беспамятства. Упрямо пробиваясь к свету.
Любопытные обезьяны, скользнув вниз по лианам, подбирались, осмелев, все ближе к человеку, лежащему на земле. Одна стала хватать обойму к винтовке с блестящими патронами из расстегнувшегося подсумка; другая потянула за пуговицу куртки; третья стащила с головы кепи с засыхающими маскировочными веточками папоротника; еще одна теребила в лапках ремень винтовки. Отто потянулся безвольной рукой к кинжалу, закрепленному на поясе. Слабый намек на движение, но обезьяны испуганно заверещали и, запрыгнув на деревья, скрылись в чаще. Опять одно только небо да верхушки деревьев.
Задача не выполнена. Неужели все зря?! Сквозь сомкнутые веки угадывалось солнце. Время остановилось для него. Эсэсовец лежал неподвижно, как статуя, свергнутая с пьедестала. Он всегда был бесчувственным воином, бездушным солдатом и здесь, на земле, и там, за звездами в родном гнезде среди гархов. В нем боролись человеческие чувства и эмоции с холодной расчетливостью коричневого дракона, никогда не боявшегося смерти. Внутри пронеслась ослепительно-белая волна боли, спазмы перехватили дыхание. Он почувствовал, как что-то невидимое покидает его. Пропали злоба и ненависть, сменившись умиротворением и легкой тоской. Он так и не успел выполнить свой долг перед родным гнездом у Синей звезды. Мелькнула и погасла мысль: «Наверное, это люди и называют душой…»
Ледяной дракон чувствовал, что умирает. Силы уходили из бронированного тела. Надо было выбрать место, где испустить дух. Маленький человечек из Большого мира оказался подлее и сильнее, чем он думал. Хотя нет, это не был обычный человечек, подобный многим, приходившим до него. Извечный враг замаскировался, приняв людской облик. Ска ведь сразу почувствовал неладное. Как жаль, что он не успел дотянуться до его сознания. Старый враг оказался хитрее и изворотливее. Что творится с мирозданием? Все меняется слишком быстро. Драконы-гархи становятся людьми, а люди, наоборот, покрываются непробиваемой броней чешуи и отращивают когти.
Проклятые гархи и здесь достали его. Нигде нет от них покоя. Лично он никогда не любил насилие и избегал боя, кроме случаев, когда надо было оберегать перекресток миров и Святую рощу. Сегодняшний противник оказался сильнее. Что станет с перекрестком, ледяного дракона уже мало волновало. Последние силы уходили. Вокруг было слишком грязно в изломанных и обгоревших джунглях. Неподобающее место для последнего пристанища Хранителя. Ска медленно брел к берегу, оставляя за собой широкую просеку. Наконец он добрел до реки. Быстрая вода струилась у подножия скалы, названной в его честь.
Амфиптер, натужно сопя, рухнул в полосу прибоя, подняв тучу брызг. Зеркальная броня чешуйчатой шкуры с серебряным отливом быстро тускнела, теряя свой ослепительный блеск. Блестящий глянец на глазах темнел. Он медленно вползал в реку. В воде его чешуя напоследок заискрилась светом горных ледников под лучами солнца. Цвета в последней вспышке блеснули и затем окончательно померкли. Течение медленно затягивало Ледяного дракона на глубину. Там тихо, очень тихо и удобно лежать на мягкой почве. Лучи солнца уже не могли пробиться сквозь толщу воды и дотянуться до дна. Оно не слепило единственный глаз. Голова ледяного дракона опустилась на подушку зеленого ила, шелковистого, как пух…
Плотное облако, уже даже отдаленно не напоминающее клок тумана, робко коснулось поверхности воды. Оно зависло точно над тем местом, где покоился на дне реки амфиптер. В этом было невозможно ошибиться. Небольшие льдинки поднимались со дна, указывая место последнего приюта дракона лучше любого маяка. Облачко еще больше уплотнилось, уменьшившись в размерах. Оно немного помедлило, совсем как человек на краю проруби, собирающийся с духом, и в один миг ушло под воду, исчезнув с поверхности.
Через минуту вода вспенилась, и вместо очередного куска льда на поверхность всплыл человек в одежде старинного покроя. Голову венчал рогатый конический шлем, за спиной пристроилась двуручная секира. Путник явил свой материальный облик окружающему миру. Не обращая внимания на вес намокшей одежды и оружие, тянувшие ко дну, он короткими саженками поплыл к берегу. Несмотря на примитивный стиль плавания, зеркальник вскоре почувствовал дно под ногами. Прочно встав на ноги, Путник уже не обращал внимания на быстрое течение и сапоги, увязавшие в илистом дне. Он, как линкор, неумолимо двигался к берегу, гоня перед собой небольшую волну.
Выбравшись на твердую землю, Путник радостно улыбнулся и завопил во всю глотку: «Мои смертные дети, я вернулся!» Ответом был сердитый стрекот стайки птиц, испуганно вспорхнувших с верхушки пальмы.
Путника, в очередной раз появившегося на белый свет во плоти, ничуть не огорчило отсутствие благодарной и внимательной аудитории. Не привыкать. Всему свое время. По лицу со следом ожога блуждала озорная улыбка. Разноцветные глаза искрились безудержной радостью и весельем. От избытка чувств он сорвал пудовую секиру с перевязи и высоко подбросил вверх. Поймал за рукоять и снова подбросил. Натешившись вволю, он широким походным шагом двинулся в лес, громко разговаривая сам с собой.
Не зря он столько охотился за последними выдохами драконов. Путник шел, сам задавая себе вопросы, и сам же на них отвечал: «Нужен еще один, последний драконий выдох, для подстраховочки. А лучше парочку. Тогда посмотрим, кто кого! Потягаемся! Кого хочешь: гарха или амфиптера? Да мне без разницы. Все равно! Хочешь вернуть должок? Конечно, я привык возвращать долги, даже если прошла без года вечность. Верну с процентами!»
Широкоплечая фигура, оставляя за собой мокрые следы на земле, поднырнула под толстую, низко висящую лиану и скрылась в лесу…
Элегантного Шкипера было трудно узнать в осунувшемся бородаче, покрытом с головы до ног коростой грязи, а тем более с бурой повязкой-тряпкой, закрывающей один глаз.
— Как ты нас нашел? — от удивления Ковалев забыл поздороваться.
— Хранитель издалека чует других Хранителей, — хмыкнул старый моряк и демонстративно шумно вдохнул, будто принюхивался. Он тоже не стал здороваться. Сегодня было не до церемоний.
— Из нас такие же Хранители, как из Ивана… — Марис не успел закончить фразу.
Суворин его опередил, одновременно показывая кулак:
— Э-эй, не вздумай меня использовать для сравнения. Знаю я тебя: все равно ничего путного не сможешь придумать!
— А кто же вы такие, как не Хранители? — неискренне поинтересовался Шкипер. И тут же сам ответил на свой вопрос: — Перекресток защитили. Амфиптер Ска погиб, как вы любите говорить: «Пал на боевом посту». Жезл у вас. Все сходится. Теперь вам это место и оберегать. Перекрестков без Хранителей не бывает. Сразу же начнется бардак и… мор по всей округе. — Между прочим, в работе, службе… — Шкипер замялся, подбирая нужное слово. — М-м, назовем это службой. Так вот, в звании Хранителя есть и положительные моменты. Они не стареют, не дряхлеют, не толстеют…
— Это плюс, — отметил Марис.