Улан. Трилогия

   Все три варианта он умел танцевать - научился за время кампании. Само-собой разумеется, что в его исполнении этот танец был таким красивым и ярким, что остальные танцующие остановились и принялись наблюдать. Закончив, он раскланялся со своей партнёршей, но тут же был окружён следующими. Хозяева дома пытались было растолкать девушек, чтобы впихнуть свою дочку, но не вышло - ПРИЗ в виде имперского князя затуманил женщинам сознание.

   Танцевали, ели, пили - и хозяева упорно пытались напоить/накормить гостя. Наконец, видя, что русские офицеры просто не привыкли столько есть и пить и уже заскучали, Ковальчик предложил поиграть в "Ку-ку". Заинтересовавшимся офицерам он ничего не стал объяснять, только ухмылялся с загадочным видом. Было видно, что сам он и домочадцы с большинством гостей считают эту игру крайне интересной. Однако по какой-то причине пришлось ждать около получаса.

   Наконец, Ковальчик попросил всех одеться и заинтригованные гости пошли за ним по утоптанному снегу. Следом гомонящей, развесёлой толпой шли аборигены. Дошли опушки елового леса, где слуги вручили ружья.

  - Дробью заражены, - зачем-то пояснил хозяин князю, затем прокричал на польском что-то вроде (Владимир неплохо выучил язык, но здесь в каждой области были свои диалекты) - "Пусть кукушки кричат".

  - Ку-ку! - Раздалось почти тут же. Звук был какой-то ненатуральный, но Яцек с азартом развернулся и выстрелил. Место заволокло дымом, а когда развеялось, то помертвевший улан увидел лежащую на земле стонущую женщину с окровавленной спиной.

  - С почином вас! Меткий выстрел! Как вы сняли эту кукушку!******** - Раздалось из толпы.

  - Хлопок посадил на деревья, - доверительно наклонился к офицеру поляк, - пусть кукуют.

  Сказав это, он рассмеялся - весёлым, заливистым смехом хорошего человека...

   Молча развернувшись, попаданец пошёл назад, за ним двинулись и остальные офицеры.

  - Пане, куда же вы! - неслось им вслед. Однако шли они так быстро, что поляки просто не догнали их.

  - Готовьте кареты, - приказал поручик слугам, уезжаем немедленно. Запрягли очень быстро - Ковальчик со свитой только-только успел подойти.

  - Ну что же вы, панове, - растерянно сказал он. В синих, широко распахнутых глазах было непонимание происходящего.

  - Тимоня, подай-ка мне один из ТЕХ кошелей, - вместо ответа приказал улан.

  - Княже..., - заныл денщик, уже просчитавший происходящее. Однако под взглядом командира заткнулся и полез в недра кареты, что-то недовольно бурча. Пан растерянно переминался рядом, пытаясь спасти положение - но он даже не понимал, в каком направлении ему нужно действовать.

  - Держи, княже, - шмыгнул носом Тимоня и протянул увесистый кошель с талерами.

  - Пан Яцек Ковальчик, пани Ева Ковальчик, - коротко поклонился Владимир, - сегодня мы ели ваш-хлеб соль как гости. Однако после увиденного мы не можем считать вас людьми - люди так себя не ведут. Поэтому прошу принять деньги...

  С этими словами он высыпал на снег талеры. Присутствующие ахнули - и от оскорбления, и от суммы, валяющейся на снегу.

  - Не знаю, сможете ли вы поднять эти деньги, ведь нечистая сила не любит серебра. Однако даже бесам (толпа снова ахнула) нужно платить, когда ешь их пищу. Выстрелив в тех несчастных, мы заплатили бы душами, а так - только серебром.

   Сказав это, Грифич без лишних слов сел в карету, разместились в каретах и остальные офицеры.

  - Трогай, - приказал он кучеру.

  Скептически относясь к тайне исповеди* Всё правильно - католические священники могли принадлежать какому-то специфическому ордену вроде иезуитов, где слова "К вящей славе Господней" оправдывали любые поступки, идущие на пользу католической церкви. У православных не лучше - со времён Петра священнослужители ОБЯЗАНЫ были доносить властям на прихожан, даже если те ДУМАЮТ что-то нехорошее о этих самых властях. Кстати - одна из причин, почему староверы не признали (и многие не признают до сих пор) РПЦ - они считали (вполне закономерно) священников РПЦ чиновниками, а не священниками.

  Император Священной Римской Империи Германской Нации** Титул выборный и достаточно символический, да и сама империя откровенно аморфная. Однако политический вес в Европе всё-таки значительный.

  Получил от Елизаветы табакерку*** Подарок "с царского плеча" в те времена равнялся ордену. Могли подарить кольцо с вензелем, табакерку, царский портрет в золотой раме для ношения на груди и т.д.

  Земля богатая и рОдит хорошо, а забирают почитай всё - только-только на прокорм оставляют**** Абсолютная правда - многие исследователи считают, что именно в Польше крепостничество было самым жестоким. Вплоть до того, что пан мог повесить своего холопа, пытать его - да что угодно делать! Впрочем - во многих НЕМЕЦКИХ землях ситуация была не лучше. В России же формы крепостничество были НАМНОГО мягче. Другое дело - в Европе все формы рабства потеряли силу к концу 18-го, началу 19-го века, в нашем же Отечестве - аж до 1861 года. Да и то - ситуацию повернули таким образом, что по многим позициям крестьянина ещё БОЛЬШЕ ограничили в правах. Отсюда и корни революций.

  Яцек Ковальчик***** - все совпадения имён и фамилий случайны

  Поцеловал носок его сапога****** - подобные сценки можно встретить в произведениях самих польских писателей.

  Часть встречавших их слуг тоже оказалась шляхтичами******* - подобные сценки можно встретить в произведениях самих польских писателей.

  Как вы сняли эту кукушку!******** Абсолютно реальный случай в Польше того времени. Более того - достаточно рядовой.

Часть третья - Петербург

Глава первая

   Хотелось бы написать, что прибытие имперского князя в Петербург было триумфальным, но чего не не было, того не было. Обоз с усталыми лошадьми постепенно рассосался в разных направлениях и к уланской слободе прибыло где-то с полсотни повозок, из которых почти три десятка - собственность попаданца. Расплатившись по чести с возничими-солдатами и отправив их в расположение собственных полков, Владимир же вылез из мехов, скинул епанчу* и вместе с Тимоней и несколькими солдатами принялся растаскивать добро по чуланам.

  - Эк! - растерянно сказал верный денщик, - ну мы (он не отделял себя от командира) и обросли имуществом.

  "Экать" было от чего - барахло банально не помещалось в доме... Ну да - попаданец просто забыл об этом факте, а точнее даже не забыл - он как-то не уложился в голове. Впрочем, на помощь пришли сослуживцы и взяли добро на сохранение. Отпарившись в полковой бане (были и свои, но полковая считалась "дежурной" и топилась каждый день) и отоспавшись, с самого утра улан принялся наносить визиты.

  - Экий ты важный стал! - отечески сообщил ему престарелый однорукий ротмистр - Коренев Илья Лукич, оставленный на хозяйстве, - Грифич, значит...

  - Он самый, Илья Лукич.

  Беззубо (пятьдесят шесть годиков, что вы хотите!) улыбнувшись и обдав поручика запахом табака, капитан сказал тихонечко:

  - Я ищо полтора года назад понял, кто ты.

  - Не удивлён, Илья Лукич, - вежливо согласился офицер, - с вашим-то опытом и умом...

   Вдоволь наобщавшись с офицерами, унтерами и ветеранами (да ты што, Ванька уже фельдфебель? Ну не зря я его гонял, не зря) принялся наносить визиты "дружественным" полкам. Не то чтобы очень хотелось, но так положено в эти времена - письма идут нечасто, да и грамотность у многих хромает, а информация из первых уст, да рассказы о геройствах сослуживцев, очень востребованы.

   Впрочем, не только о геройствах...

  - С бабы снял? С баронессы?! - хохочут егеря, - а она?

  - А что она? - хмыкает поручик, - швырнула в меня туфлей и свиньёй обозвала - дескать "вдовствует уже пятый год и по мужику изголодалась, а в их провинции взглянуть на соседа нельзя, чтобы гулящей не ославили. А вот так вот никто не осудит - насилие над женщинами на войне, дело привычное". Так что прогнала меня вон, а Трифону велела продолжать.