Серебряная Роза

Может быть, Дерек всё же не совладал бы с ненавистью к своему недругу и поступил, как давно жаждал, но вот девчонка, видимо догадавшись, как раз сего и не хотела. Или просто боялась, что он хорошенько потреплет её дружка. Однако, надо сказать, она нашла просто невероятный способ выхода из опасной ситуации: Сент-Джеймс потащила его танцевать! И это его, кто в жизни своей не сделал ни единого «па»! Что и говорить, хуже не придумаешь. Поняв, куда его тащит с такой целеустремлённостью Розамунда, Дерек к своему стыду испытал все оттенки страха: начиная от лёгкого волнения и кончая самой настоящей паникой. Если выбирать между дракой с Принстоном со своей возможной кончиной впоследствии и танцем на глазах у многочисленной толпы зрителей, то Дерек однозначно выбрал бы первое. Лучше погибнуть, чем выглядеть посмешищем. Но и тут право выбора было не за ним. Когда девчонка взглянула на него этими своими огромными глазищами, превратившимися во мраке в чёрную бездну, окаймленную серебром с расплескавшейся в ней мольбой, всё сопротивление парня растаяло. У него просто не хватило духа отказать Сент-Джеймс. В который раз парень понял, что любовь, поглотившая его, действительно зла, и что он пойдёт безропотно и в глубины ада, если она позовёт его, а не то, что танцевать. Но ему и в страшном сне не могло привидеться, что если ему и придётся танцевать, то не просто топтаться на месте, как предполагалось, а кружиться в вальсе. Однако собрав волю в кулак, парень остался рядом с Розамундой, когда услышал первые торжественные звуки вальса. Её хладнокровие и вовсе поражало. Даже поняв, что Дерек в жизни не вальсировал, что он максимально доходчиво постарался ей объяснить, она не сдалась и не отказалась от своей идеи. Напротив, ему показалась, что девушка буквально запылала энтузиазмом. Дерек осознал, что хочет он того или нет, но танцевать с Роуз будет, ведь она не отступится.

«Но ведь не всё было так плохо, как ты думал…» – тихо шепнул внутренний голос. И парень не мог возразить. Его ладони, казалось, до сих пор ощущают тепло хрупкой фигурки Роуз, а то, что вновь оказался к ней так близко, об этом он и мечтать не мог. Это Дрейк не мог не признать и не отнести в плюсы, что принесло совместное вальсирование, впрочем, как и ту невероятной силы магию, что поглотила их, едва они сделали первые шаги по танцполу…

Дерек и сейчас едва понимал, что же тогда произошло, но точно сие выходило за рамки его понимания. Объяснений могло быть несколько: либо он сам не знает о своих скрытых способностях, либо случившееся далее заслуга Розамунды и продолжение чудес этого вечера. Хотя парень, размышляя, пришёл к выводу, что скорее всего всё вкупе привело к тому, что он вместо того, чтобы споткнуться на втором же шаге и распластаться на полу у всех на виду, как рисовало ему его воображение, весьма скоро утратил всю свою скованность. Мелодия, ранее столь пугающая, казалось, вдруг потекла сквозь его тело, отдаваясь в каждой клеточке, увлекая за собой, заставляя подчиниться и отдаться ей во власть. Дрейк и сам не замечал, что до этого сопротивлялся, воздвигал барьеры и когда осознал, то постарался расслабиться. В тот же миг, как по волшебству, к нему пришла уверенность в себе и движения стали необычайно легки, просты, как само дыхание. К своему восторгу парень понял, что танец всё больше увлекает его, и тело будто двигается само по себе. Это было просто волшебно! А видеть изумление и восторг в глазах своей партнёрши, стало просто усладой для его самолюбия. Он жаждал, чтобы Роуз гордилась им, чтобы этот танец был для неё таким же наслаждением, как и для Дерека и чтобы она никогда не забыла этих дивных минут их единения. Парень же не сомневался в том, что даже в последний миг своей жизни будет помнить очарование этих минут и сияние глаз любимой. Ведь именно в те чудные мгновения барьеры, разделявшие их, рухнули, и они смогли коснуться души друг друга, стать по-настоящему близкими. И даже когда музыка закончилась, и всё вновь стало возвращаться на свои места, Дерек продолжал чувствовать, как их сердца бьются в унисон.

Что и говорить, он был счастлив… но как парень уже убеждался не раз, в его жизни такое если и случается, то лишь на краткий миг, и расплата никогда не заставляет ждать себя долго.

Вот и в этот раз, едва они с Розамундой пришли в себя, довольные, полные радужных надежд, как в их мирок вдруг ворвался «разрушитель» – вездесущий Принстон, скрыться от которого не удалось. Впрочем, даже подчинившись желанию Роуз спрятаться от Эрика в беседке для танцев, Дерек не особо надеялся на успех, ведь для оборотня выследить нужного ему человека с помощью обострённого обоняния, которое и в человеческом виде достаточно остро, не составляет усилий. Так что увидеть в опасной близости как всегда самоуверенного недруга не было удивительным событием. Что не скажешь о девушке. Парень заметил, каким изумлённым, а затем и недовольным, хоть она и пыталась это скрыть, стало выражение её личика. Эрик тоже смог понять, что объект его воздыханий не особо рад его видеть, и это не могло не уязвить самолюбие «принца школы». Дерек видел, как лицо красавчика на долю секунды исказил гнев и злость, которые он тут же скрыл, вновь став самим очарованием. А вот глаза недруга тем не менее продолжали пылать крайне опасным огнём, демонстрируя истинные чувства того. Но если Эрик и был зол на них обоих, то обрушил свой гнев только Дерека. Как и ожидал, впрочем, парень, и поэтому решил, во что бы то ни стало держать себя в руках и не допустить очередной свары на глазах обеспокоенной этим Роуз, взиравшей на них. Но всё же Дерек едва сдержался, когда вместе с угрозами Принстон весьма нахально попытался вклиниться между ним и девушкой. Обычному человеку было не понять, что тем самым тот нанёс Дрейку прямое оскорбление. Для оборотней это прямой вызов к схватке, когда один самец вторгается на территорию другого и ясно даёт понять, что претендует на его самку. И пусть Розамунду нельзя было отнести к этой категории, но косвенно всё было именно так. В такой ситуации было лишь два выхода: принять вызов и сразиться или отступить, отдав все права на свою подругу сопернику. Принстон конечно же знал, что каждый из вариантов не приемлем для Дрека. Ведь он не мог сражаться на глазах у стольких людей в ночь перед полнолунием без опасения обратиться в пылу драки и тем самым выдать существование оборотней, что гарантировало ему смертный приговор, даже если бы он выиграл, и в тоже время Дрейк не мог позволить Эрику прикоснуться к Роуз. Парень отчётливо видел злорадство в глазах недруга. Тот ни на миг не сомневался, что он отступит. Вот бы удивился «принц школы», если бы смог прочесть мысли Дерека, где риск потерять зародившуюся близость с Роуз стоял выше, чем быть раскрытым людьми. Принстон спровоцировал волчье нутро Дрейка, и теперь он был готов к драке. Ему буквально до боли в челюсти захотелось вцепиться в глотку врага. Только вот девушка в очередной раз взяла всё в свои руки. Она не знала, что тем самым унизила парня, отвергла его, принимая предложение Эрика. И пусть сие было сделано из добрых побуждений, только от этого не легче. Дрейку же ничего не оставалось, как отступить, уйти в сторону, ведь «самка» сделала свой выбор, против которого он не мог пойти.

Воспоминание того, как Роуз вкладывает свою руку, в хищно раскрытую ладонь недруга, навечно отпечаталось в голове парня. В тот миг он почувствовал, как хрупкие узы, что объединили их во время танца, надтреснули. Когда же зазвучала музыка и Принстон, крепко прижав девушку к себе, уверенно повёл её в танце, Дереку вовсе стало плохо. Первые отзвуки наступающего полнолуния эхом отозвались в нём. Нещадно стало ломить всё тело, в голове появилась пульсирующая боль. Только парень мало обращал внимание на своё недомогание и не спускал с Эрика и Розамунды глаз. Впрочем, как и все остальные присутствующие в беседке, ведь пара, столь вдохновенно исполняющая танго, стоила внимания. Зрители, захваченные зрелищем, буквально затаив дыхание ловили каждое отточенное, грациозное движение танцоров, а Дрейк сгорал от ревности. Он не мог не заметить и не оценить ту естественность и явное мастерство, что чувствовалась у Эрика, и уверенность, с какой тот вёл Роуз. Мысленно вернувшись в далёкое прошлое своего счастливого детства, когда их с Принстоном Младшим соединяла дружба, парень вспомнил, как тот говорил ему, что отец настоял на том, чтобы сын занимался танцами, и как Эрику сие не нравилось, однако не подчиниться он не мог. Теперь Дерек смог воочию убедиться, что уроки бывший друг усвоил. Что не могло не вызвать зависть, ведь ему было до такого мастерства далеко. И Роуз, ничуть не уступавшая Эрику, так же смогла это оценить. Он был уверен в том, что с его недругом она пошла, только чтобы предотвратить очередной конфликт, но теперь мог с уверенностью сказать, что девушка искренне наслаждается танцем со своим умелым партнёром. Она делилась с ним своей невероятной лучезарной улыбкой, совсем так, как недавно с Дереком, и он ясно ощущал щемящую боль в сердце. Парень смотрел, как лучится Розамунда восторгом и чувствовал себя преданным. Хотя наверняка не имел на это права… а страсть в её движениях приводила в неистовство зрителей. Они с Эриком были просто великолепны, идеально подошли друг другу. Два огня, которым будто суждено слиться в одно бушующее пламя. И так думал не только он, в толпе слышался шепоток замечаний о том, как замечательно пара смотрится вместе, и что новенькая гораздо лучше подходит «принцу школы», чем стервозная красотка Мара Велан. Всё это резало Дерека без ножа. Его разрывало от желания кинуться на танцпол и вырвать Розамунду из объятий недруга или что проще, просто уйти прочь. Однако парень не сделал ни того не другого, принуждая оставаться на месте и продолжать исполнять роль зрителя. Наверное, как и предполагал ранее, он становится мазохистом. Но благодаря тому, что всё-таки он не ушёл, Дрейк сумел предотвратить весьма неприятную сцену. Неизвестно, в какой момент, но в беседку буквально ворвалась Мара. Благо он стоял рядом с выходом, и реакция его всегда была достаточно быстрой, так что он сумел вовремя перехватить разъяренную девицу, обнаружившую своего дружка в объятьях соперницы. Дерек прекрасно её понимал и с удовольствием последовал бы примеру Велан, но, не смотря на это, сдержал порыв той. Для этого ему правда пришлось буквально в охапку сграбастать гордую красотку и крепко прижать к себе, дожидаясь пока ярость её поутихнет. Не сразу, но она всё же смогла прийти в себя. Этому способствовал тот факт, что на них стали оборачиваться, а Велан не могла позволить себе повредить собственную репутацию. Вырвавшись из рук Дерека, она, однако, творить глупости не стала, а осталась стоять с ним рядом, взирая с ненавистью на танцующую парочку. Парень видел, каких усилий ей стоит сдерживать ту ярость, что жжёт её изнутри. Вот только ему не было жаль Мару. Ведь она сама выбрала себе такую долю, не смотря на свою гордыню и чрезвычайно раздутое самомнение, ради жажды власти связавшись с Принстоном, который мог ей дать то, что она так хотела. Взамен же он сделал её своей игрушкой. Если девушка думала, что Эрик позволит ей стать его единственной и таким образом она сможет пользоваться своим положением постоянно, то крайне ошибалась. Хотя, возможно, Мара считала, что лучше других, и в её силах исправить своего избалованного бой-френда, подобрать ключ к его сердцу. Но это так же было заблуждением. Единственным преимуществом Велан можно было считать то, что она из влиятельной и богатой семьи, как и Принстон, а так же одна из чистокровных оборотней. На первое обстоятельство недругу Дерека было плевать, об этом можно говорить с уверенностью, а второе давало лишь малый шанс. Пусть девица и отвоевала место беты в стае на данный момент, но это не была гарантия того, что она будет занимать его постоянно и оставаться подругой вожака, к чему она так стремилась. Эрик же, зная это желание, с удовольствием и невероятно расчётливо манипулировал Марой. Наверняка теперь, наблюдая, как тот ведёт в танце Розамунду и какое довольство написано на лице «принца школы» красотка и сама поняла это. Ей же ничего не оставалось, кроме как кусать губы и полыхать ненавистью к изменнику и более удачливой сопернице. Вот только если Принстону она ничего не сможет сделать – просто не посмеет пойти против альфы, от которого зависело её благополучие и даже жизнь, то Роуз вполне могла оказаться в опасности. А зная мстительную натуру стоящей рядом девицы, можно было говорить с уверенностью, что она не проглотит обиду, нанесенную ей веселящейся парочкой. А это значило, что Сент-Джеймс в опасности. И то было ещё одна причина для ненависти Дерека к Принстону. Тот должен был это учесть и думать не только себе, когда сталкивал девушек. Хотя наверняка на сие недругу просто плевать, и назревавшее противостояние его только забавляет. Парень начинал не на шутку волноваться, ведь Розамунда не знает о хищной сущности Велан и о том, насколько опасна она может быть.