Страница 109 из 116
- Мы что?
- Что вам надо?
- О, совсем не много: всего лишь правду о том, кто убил барона. Хотя честно говоря тут много чего еще творится.
- Что вы имеете в виду?
- Вы прекрасно знаете, что я имею в виду. - Сообщила я, закидывая в рот вареную морковку. - Хотя бы взять последнее проишествие: могу я узнать по какому праву вы казнили деревенскую травницу? Если мне не изменяет память, лишить свободного человека жизни имеет право только имперский судья. Могу я посмотреть на приказ, подписаный одним из них?
- ... - Баронесса молчала, хмуро ковыряя вилкой свой салат.
- Не можете. Ну... Без приказа судьи ваш поступок - не более, чем убийство, а убийства у нас в стране сурово караются.
- Это была даже не крестьянка! Просто какая-то старуха! - Попыталась было возразить баронесса.
- И что? Мы все подчиняемся императору и его законам, а закон гласит, что воряне и аристократы, имеющие владения с крестьянами имеют ограниченное судебное право, позволяющее наказывать крестьян. Однако наказания ограничены материальным взысканием: никто, кроме имперского судьи не имеет права приговорить гражданина Империи к телесным наказаниям или смерти. Или же вы недовольны законами Империи и решили создать свои собственные?
- Нет, что вы! - Тут же пошла на попятную баронесса. Ну конечно если бы она согласилась, то это значило мятеж.
- А раз так, то по какому праву вы казнили старуху?
- Я к этому не причастна, а мой муж в последние года стал слишком религиозным и слишком близко воспринимал слова священнослужителей.
- Удобное оправдание, не так ли? Свалить все на покойного мужа. Но к вашему сожалению любой прокурор докажет вашу причастность к убийству: вы все-таки жена, и даже не попытались его остановить? - Баронесса начала бледнеть. - Вот-вот. Но если бы это проишествие было единственной проблемой, так нет! Напомните-ка мне, баронесса, каков максимальный налог, который ворянин может потребовать со своих крестьян?
- Пятьдесят пять процентов.
- Имено. В таком случае почему ваши кресатьяне отдают более восьмидесяти процентов своего урожая? И не говорите мне, что это акт доброй воли, не поверю.
- ... - Молчит.
- Но и это не все! Насколько мне известно, ваш муж не гнушался силой забирать себе девушек из деревни. Ну-ка, моя память, напомни мне когда в Империи было отменено право первой ночи? Ах да, около полутора тысячь лет назад. Тск, тск, тск. - Покачала я головой. - Не хорошо ваш муженек поступал, не хорошо. Эти его действия подходят под описание изнасилывание. А если вспомнить, что девушки возвращались избитыми, то еще и причинение тяжких телесных повреждений.
- ...
- Но знаете, что? И это не весь список ваших грехов: что вы скажите насчет Элис? Да, девочка, которая понравилась этому мелкому недоноску: это уже подходит под определение подофилии. Вспомним еще, что барон не позволял крестьянам добраться до города, и получаем полный набор: убийство, изнасилование, причинение тяжких телесных повреждений, педофилия, экономические преступления. Впечатляющий набор, не так ли? Из этого списка можно заключить, что барон либо провоцировал восстание крестьян, либо решил стать нелегальным рабовладельцем. Честно говоря я не понимаю, почему вы вообще подали заявку в Академию?
- А я ничего не подавала. - Буркнула баронесса. Не подавала? Но кто тогда... Ай, староста, ай да сукин сын! Как ловко использовал эту ситуацию! Уважаю.
- Не важно: двух убийств, одно из которых - убийство ребенка Империя не простит. Им понадобиться козел отпущения, и кто же им будет?
- О чем вы говорите? Никто девочку не убивал!
- Вот как? Тогда почему ее никто не видел с момента смерти старухи?
- Она пыталась спасти эту травницу, но не получилось: ее скрутила охрана, а потом мой муж приказал бросить ее в темницу.
- Вот как? - Так вот значит о какой "игрушке" говорил мелкий недоносок при нашей встрече... - И где она сейчас?
- Все там же - в темнице.
- Прекрасно. Добавим к списку жестокое обращение с детьми. Проводите нас к ней.
- Прислуга проводит. Я, с вашего позволения останусь здесь.
- Лиз, пригляди за присутствующими. Никто не должен покинут особняк. Я пойду заберу девочку.
- Поняла. - Кивнула Лиз и использовала какое-то заклинание из школы люмена. Пожав плечами, я поднялась на ноги и пошла вслед за одним из охранников, показывающим дорогу.
Сначала мы спустились на тот уровень, где хранилось тело барона, а потом охранник открыл какую-то неприметную дверь, за которой находилась лестница вниз. На этот раз мы спускались гораздо дольше. М-да, надежная тут темница. И оттуда прямо несет эманациями боли и страданий. Самое то, для меня. Я про себя улыбнулась, и продолжила спускаться, вот только улыбка долго не продержалась: уже на половине спуска я почувствовала что-то не правильное. Сначала я не понимала, что происходит, но спустившись еще немного, моя защита от проклятий вдруг начала вытягивать из меня энергию! Я немедленно остановилась и гораздо более внимательно осмотрелась. Ого! Нет, лично меня никто не проклинает, но вот стены этой лестницы прямо на глазах, медленно покрывались проклятием. Выглядело это... Неприятно: какие-то темно-багровые тонкие щупальца, медленно ползущие по стенам вверх. Уж не знаю, что это за проклятие, но направлено оно было именна на дом. Хммм... Вот и нашли убийцу...
- Идем. - Приказала я недоуменно смотрящему на меня охраннику. Ну да, я тут уже несколько минут стою и пялюсь на голую стену.
Минуту спустя лестница наконец закончилась и мы вышли в темный, холодный и влажный коридор. Каменные стены были покрыты мхом, на полу кое-где виднелись лужи... Неприятное местечко. И завершали картину полуржавые решетки, закрывающие пустые, каменные камеры. Вернее большинство из них были пустыми. Но в одной я действительно увидела молодую, лет семь-восемь девочку. Вроде как у нее действительно была смуглая кожа, но в то же время ребенок был настолько грязным, что это мог быть просто слой грязи. Да и кроме грязи, видок у нее был что надо. Девочка была полностью обнажена, и я прекрасно видела множество ран, покрывающих все ее тело. Огромные синяки, борозды, как от плетей, просто ссадины. Запястья девушки охватывали железные наручники, прикованые к стене у нее над головой. Из-под наручников слабо текла кровь, на на нескольких пальцах у нее не хватало ногтей. Сейчас она безвольно сидела на каменном полу камеры с опущеной головой и не двигалась. Но она была жива. О да, она была еще как жива! Я-то видела не только то, что видно обычным глазом: в магическом зрении девочка являлась центром этого непонятного проклятия: именно от нее во все стороны распространялись эти щупальца, и тут из-за них даже пол разглядеть было нельзя. Да к тому же я физически ощущала волны ненависти, исходящие от нее, а ведь для любого темного мага подобные эмоции - дополнительный источник энергии.
- Открой - Приказала я своему сопровождающему, и тот молча открыл передо мной скрипящую дверь в камеру. Я прошла внутрь и присела перед девочкой. Та даже не пошевелилась. То ли не осталось сил, то ли ей уже все равно. - Скажи. - Я наклонилась к ее уху. - Ты хочешь... отомстить?
- ... - После моего вопроса она наконец пошевелилась и с явным трудом приподняла голову, взглянув на меня. Вот ведь! Когда я увидела ее глаза, то чуть не отшатнулась: точно такой же взгляд я вижу по утрам в зеркале, просто я привыкла прятать эту ненависть, что навсегда поселилась в моей душе, а вот Элис ничего прятать не собиралась. Да к тому же как только она на меня взглянула, то я почувствовала, что моя защита от проклятий попросту распадается! Ничего себе, таллант! Кхм, то есть пора бы заканчивать с этими гляделками: не думаю, что мне грозит что-то серьезное, но и слабые проклятия могут быть весьма неприятными. К счастью долго ждать не пришлось, и посмотрев на меня пару секунд, девочка натужно кивнула. Немного магии, и ее кандалы распались на две части, освобождая руки Элис. Как я и думала, на ее запястьях почти не осталось кожи: долго ее здесь держат. Сами руки тем временем безвольно упали на пол, и судя по сосредоточенному лицу девочки, она сейчас пыталась заставить их двигаться.