Перерождение

  Послышалось громкое шипение стравливаемого воздуха - и почти тут же грохот упавшего на пол тела. Спустя несколько секунд дверь отошла в сторону, но так и не открылась полностью. Ухватившись руками за ее края, Макс резко дернул на себя створку. В стене раздался пронзительный скрежет, что-то хрустнуло - и дверь поддалась.

  Макс шагнул в небольшой отсек. На полу лежала доктор Эванс. Выглядела она хуже, чем до инъекции сыворотки. С бледного лица смотрели глубоко запавшие глаза, рот беззвучно раскрывался, словно у выброшенной на берег рыбы. Но жива - это главное!

  - Говорить можешь? Что с тобой? Что сделать?

  Девушка дрожащей рукой указала на свое горло, потом покачала головой.

  - Не можешь дышать?

  Кивок и указание рукой куда-то за стену.

  Макс выглянул из отсека, скользнул взглядом по стене. Действительно, прямо под сенсорной панелью открылась ниша, из которой выдвинулся поддон с несколькими препаратами и маской, напоминающей респиратор. Не тратя времени на вопросы, он просто вырвал поддон и поставил его перед доктором. Девушка схватила маску, кое-как натянула ее на лицо, открыла клапан, от которого отходила длинная трубка. Ее лицо почти тут же утратило выражение чрезмерного напряжения, плечи ссутулились.

  - Что-то еще? - спросил Макс.

  Сади замотала головой, закрыла глаза.

  Что ж, пусть приходит в себя. Макс вышел в основной отсек, осмотрелся. На полу лежало тело пилота - во время приземления его выбросило из кабины. Широко распахнутые глаза смотрели в потолок, на лице застыло выражение крайнего удивления. Макс знал, в Республике существует версия, что человек, захваченный под влияние скарабеев, способен вновь вернуть себе разум в одном единственном случае - перед собственной смертью. При виде удивления на лице пилота, в это невольно верилось.

  Сколько людей еще должно погибнуть, прежде чем его оставят в покое?!

  Лицо Макса исказилось злобой, кулаки сжались. В груди клокотала ненависть ко всему этому миру, который превратил его в чудовище, в зверя, борющегося с жаждой убийства. Сколько он еще сможет бороться?

  Неожиданно взгляд зацепился за кобуру, расположенную на правом бедре пилота. Макс склонился над мертвым телом. Пистолет с единственной обоймой. Оружие, годное разве что застрелиться. Это не крупнокалиберные стволы Кондоров, а так - никчемная игрушка, максимум на что годная, так это завалить пару костяных гончих. Да и то при большой удаче. Смысл в таком оружии? С винтовкой было бы хоть какие-то шансы...

  Макс резко поднялся, прошел к ящику, где недавно нашел аптечку. В Республике не могли оставить своего солдата с одним никчемным пистолетом. Быстрый осмотр отсека принес плоды. Рядом с ящиком, в стене, обнаружилось хранилище оружия. Облегченная штурмовая винтовка с парой магазинов. Конечно не то же самое, чем вооружены пехотинцы, но куда серьезнее пистолета. Жаль - скудно с боеприпасами.

  Больше здесь искать нечего, самое время познакомиться с окрестностями.

  Макс подошел к разбитой при побеге панели управления дверьми: не работает, чего и следовало ожидать. Но сами двери сильно вогнуты, зияют щелями - явно выскочили из фиксаторов.

  Несколько сильных рывков - и одна створка практически без сопротивления вывалилась наружу. Отсек наполнился свежим воздухом. Макс вздохнул полной грудью. Вот она - свобода. Иди на все четыре стороны, пока не сдохнешь от голода или тебя не пристрелит один из патрулей Республики.

  Вертолет лежал, уткнувшись носом в мягкую бурую породу, похожую на подсохшую глину. Макс спрыгнул с подножки Немезиды и, увязая в пружинящей под ногами почве, обошел кругом потрепанную машину. Винтовку и пистолет он взял с собой.

  Вертолет до конца выполнил свою миссию - и даже больше. Вряд ли конструкторы ожидали от него подобной живучести. Хотя, кто знает... При взгляде на искореженный корпус, в голове возникали далекие, но очень яркие картины какой-то схватки. Короткой, но ожесточенной.

  Их было полтора десятка - полтора десятка взрослых, вступивших в полную силу амфиптеров, нагнавших три Немезиды. Вертолеты прикрывали группу пехотинцев. Что им было нужно? Этого Макс уже не помнил. Людей разорвали костяные гончие. Эти закованные в броню бравые вояки даже ничего не поняли. Просто земля у них под ногами вдруг вспучилась, выпуская наружу несколько десятков озлобленных тварей. У пилотов не было даже возможности спасти своих. Откроешь огонь - побьешь и тех, и других. Попытаешься кого-то взять на борт - уже не поднимешься. Впрочем, им и так не дали уйти. Амфиптеры атаковали стремительно. Выпускаемые ими симбионты с остервенением вгрызались в обшивку летательных аппаратов людей. Немезиды не смогли продержаться и нескольких минут. Их изъеденные насквозь корпуса низвергались в грязь, где и оставались лежать на поживу гончим. Пилотам, к их несчастью, не всегда везло погибнуть при падении.

  Все же запас прочности техника Республики имела. Но не всегда это оборачивалось благом для ее солдат. Не каждый в силах пустить себе пулю в лоб, даже видя рядом с собой свору голодных тварей. О чем думали пилоты, сидя в кабине мертвого вертолета? К кому обращались в последних молитвах? Макс этого не знал, да и не стремился узнать. Зато он отлично помнил, как костяные гончие вытаскивали из-под обломков еще живых, кричащих людей. Хорошо, если несчастному сразу перегрызали горло, но иногда твари начинали кровавые игры. Они окружали человека, давали ему некоторую свободу действия, оставляя призрачную надежду на спасение. Но стоило сделать всего несколько шагов - следовала стремительная атака, и человек вновь оттеснялся в центр круга, но при этом на его теле появлялась рваная рана. Такие игры могли длиться довольно долго, но всегда заканчивались одинаково: израненный человек падал от потери крови, а тогда его тело разрывалось на части и тут же поедалось.

  Твари Улья не оставляли объедков. Никогда. Их желудки могли переваривать пластик, не говоря уж о комбинезонах пилотов или костях.

  Размышления Макса прервал неуверенный окрик доктора. Девушка стояла в дверях вертолета и с сомнением и страхом всматривалась в черноту леса. Выглядела она уже лучше, хотя явно была слаба.

  - Что случилось? - спросил Макс, выходя к ней из-за покореженного винта.

  Сади вздрогнула от неожиданности.

  - Случилось? - переспросила она.

  - Да. Я нашел тебя в герметичной банке, из которой ты не могла выбраться.

  - Ты про это, - она усмехнулась. - Я решила, что это единственное место, где я имею шансы выжить при падении. Республика использует подобные отсеки для перевозки опасных преступников. Человек помещается внутрь, дверь герметично закрывается. В отсеке создается эффект гравитационного удержания - расположенные по периметру излучатели создают равномерное гравитационное поле, направленное к центру. Это не позволяет преступнику пошевелиться. То же поле способно свести на нет инерцию при столкновении вертолета с каким-нибудь препятствием. К примеру - при падении.

  - А почему не могла дышать?

  - Это защита второго круга, создает у заключенного эффект кислородного голодания. У меня не было времени подготовиться и надеть дыхательную маску. Второй круг используется не всегда, только во время особенно ответственных перевозок.

  - Почему просто не сделать укол и не усыпить гада?

  - Иногда под рукой нет необходимых медикаментов. Например, во время операции в зоне боевых действий. А защита второго круга работает всегда. Она очень хорошо себя зарекомендовала.

  - Я уже понял, - криво усмехнулся Макс. - На вертолете ведь установлен маячок, так?

  - Да, конечно.

  - Тогда оставайся здесь и жди погони. Уверен, они не заставят себя ждать. Мы летели довольно низко, вряд ли нас достали радары, но я на это все равно не рассчитываю. Там, - он кивнул в сторону вертолета, - вместе с аптечкой я нашел три порции универсального пайка. Один возьму, остальные оставлю. И еще, - он протянул ей винтовку. - Это тебе на всякий случай. Мало ли что.