Страница 15 из 17
Начало было вполне правдивым: в приемной сидят маршалы, а майора и капитана сразу проводят в кабинет Главнокомандующего. Но дальше… «Даем мы Сталину текст, – рассказывал я. – Он читает. И один куплет ему не понравился. Сталин спрашивает: «А кто написал этот куплет?» И надо же, этот куплет как раз написал я. Я говорю: «Из-звините, т-товарищ Сталин, я з-заикаюсь…» А Сталин говорит: «А вы, товарищ Михалков, не заикайтесь». Так я неделю после этого не заикался!»
Вот такой анекдот-экспромт, который отразил тот страх, который невольно испытывали люди перед Сталиным… Хотя должен искренне признаться, что в основу анекдота лег действительный случай. Но был он не в кабинете Сталина, а на торжественном ужине после утверждения нового гимна, куда пригласили авторов текста. Во время этого ужина член Политбюро Щербаков подал Сталину проект документа об утверждении гимна. Сталин начал читать его и вдруг говорит мне, сидевшему рядом:
– А вы, Михалков, не заглядывайте! Здесь мы без вас обойдемся.
– Извините, товарищ Сталин! Я случайно…
И тут Сталин сказал:
– И не заикайтесь! Я сказал Молотову, чтобы он перестал заикаться, он и перестал.
Вот так было на самом деле.
Но вернусь к истории утверждения гимна. Мы с Эль-Регистаном снова вылетели на фронт, но вскоре меня опять экстренно разыскали и привезли к командующему фронтом генерал-лейтенанту Курочкину. Тот говорит: «Срочно звоните Ворошилову, он интересуется, где вы пропадаете».
Дозваниваюсь до Ворошилова, слышу в трубке: «Товарищ Сталин просит у вас узнать, можно ли изменить знак препинания в такой-то строке?»
Естественно, я не возражал. Но что это? Блажь? Актерство? Или в этом факте заключен какой-то скрытый смысл?
Наступил день окончательного утверждения гимна.
В пустом зале Большого театра сидели оба автора текста. Это был последний экзамен. В правительственной ложе – члены правительства и Политбюро.
В исполнении симфонического оркестра Большого театра под управлением А.Ш. Мелик-Пашаева, военного оркестра под управлением генерал-майора С.А.Чернецкого, Краснознаменного ансамбля песни и пляски Красной армии под управлением A.B. Александрова один за другим звучат для сравнения гимны иностранных держав, исполняется старый русский гимн «Боже, царя храни!», гимны Д.Д. Шостаковича и А.И. Хачатуряна на слова С. Михалкова и Г. Эль-Регистана. Наконец, на музыку «Гимна партии большевиков» звучит отдельный вариант нашего текста с новым припевом. Этот вариант иутверждается правительством. Авторов приглашают в гостиную правительственной ложи. Здесь расположились руководители партии и правительства. Присутствуют В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов, М.И. Калинин, А.И. Микоян, Н.С. Хрущев. Здесь же М.Б. Храпченко – председатель Комитета по делам искусств, дирижеры А.Ш. Мелик-Пашаев, С.А. Чернецкий и A.B. Александров, композитор ДД. Шостакович.
В гостиной щедро накрыт стол.
– Ну что же, по старому русскому обычаю надо «обмыть» принятый Гимн! – говорит Сталин и приглашает всех к столу.
Меня и Эль-Регистана он сажает по правую и левую руку.
Здесь рассказ следует продолжить в форме диалога. Как драматургу, мне это удобнее.
Регистан (пытается положить на тарелку Сталина кусок ветчины): Разрешите за вами поухаживать, товарищ Сталин?
Сталин (отодвигает свою тарелку): Это я за вами должен ухаживать, а не вы за мной. Здесь я хозяин… Кстати, кто вы по национальности?
Регистан: Я армянин.
Сталин (с иронией): А почему вы Эль-Регистан? Вы кому подчиняетесь: муфтию или католикосу?
Регистан: Католикосу, товарищ Сталин.
Сталин: А я думал, муфтию…
Регистан (встает, поднимает бокал): Разрешите мне произнести тост.
Сталин: Разрешаем.
Регистан: Я хочу поднять этот бокал за тех, кто с нами работал: за товарища Ворошилова, за товарища Молотова и, наконец, за товарища Сталина…
Щербаков (резко): С этого надо было начинать.
Регистан (растерянно): Я хотел сказать…
Сталин (перебивает Регистана): Разрешите мне реплику. У Чехова есть рассказ про купца, который больше всех пожертвовал на храм, а его фамилию в газете написали последней. Купец обиделся. Я не купец… Продолжайте, товарищ Регистан!
Регистан (оправдываясь): Я хотел назвать по порядку тех, кто с нами работал…
Сталин (обращаясь ко всем): Мы приняли новый гимн страны. Это большое событие… Александр Васильевич Александров создал в свое время музыку «Гимна партии большевиков», которая больше всего подошла для Гимна Советского Союза. (Обращаясь к Шостаковичу): Ваша музыка звучит очень мелодично, но что поделать, гимн Александрова более подходит по своему торжественному звучанию. Это гимн могучей страны, в нем отражена мощь государства и вера в нашу победу. Товарищ Щербаков! Нам, видимо, надо принять постановление Совнаркома? И назначить день первого исполнения гимна. Мы можем успеть дать команду нашему радио исполнить гимн в новогоднюю ночь?
После очередного тоста – а их было немало – Сталин повернулся ко мне и сказал:
– Не надо пить до дна за каждый тост. С вами неинтересно будет разговаривать. И не робейте!
– Я не робею, товарищ Сталин!
– Мы нахалов не любим, – продолжал Сталин, – но и робких тоже не любим. Вы член партии?
– Беспартийный.
Сталин помолчал и заметил:
– Это ничего. Я тоже был беспартийный.
Потом я читал стихи про дядю Степу, и Сталин весело смеялся.
В ночь на Новый, 1944 год, по Всесоюзному радио прозвучал новый Гимн Советского Союза. Он звучал мощной здравицей в честь советского народа, армия которого освобождала оккупированную территорию и ломала хребет фашизму во время самой кровопролитной в истории человечества войны.
Спустя много лет мне в руки попали очень любопытные материалы, имеющие прямое отношение к истории Гимна Советского Союза. Речь идет об опубликованной переписке И.В. Сталина с Уинстоном Черчиллем в годы Великой Отечественной войны. И среди посланий, которыми обменивались руководители союзников по антигитлеровской коалиции, есть несколько телеграмм, непосредственно связанных с Гимном СССР. Думаю, читателям небезынтересно ознакомиться с ними.
«№ 219. Получено 1 января 1944 года.
Личное послание от г-на Уинстона Черчилля
маршалу Сталину
Весьма Вам благодарен. Я сообщу адмиралу Фрэзеру, его офицерам и рядовым о Ваших поздравлениях. Они будут приветствовать похвалу от храброго и прославленного союзника. Если Вы перешлете мне ноты нового советского Гимна, я бы мог позаботиться о том, чтобы Британская Радиовещательная Корпорация передавала его во всех случаях, когда будут передаваться сообщения о важных русских победах».
«№ 220.
Личное послание от премьера
И.В. Сталина премьер-министру
г-ну Уинстону Черчиллю
Ноты нового советского Гимна я Вам пошлю с ближайшей почтой. В.М. Молотов передает Вам благодарность за привет и свои наилучшие пожелания. Я вполне разделяю Вашу мысль о желательности наших частых встреч.
2 января 1944 года».
«№ 226.
Получено 15 января 1944 года.
Личное послание от г-на Уинстона Черчилля
для маршала Сталина
Ноты, обещанные в Вашем послании от 2 января, в настоящее время получены, и Гимн будет исполнен полным симфоническим оркестром Британской Радиовещательной Корпорации перед передачей известий в 9 часов вечера в воскресенье».
«№ 239.
Маршалу И.В. Сталину
Уважаемый маршал Сталин,
Я получил от Советского Посла текст и ноты Советского Государственного Гимна, которые Вы соблаговолили послать по моей просьбе.
Волнующая музыка этого Гимна несколько раз передавалась Британской Радиовещательной Корпорацией и будет и в дальнейшем передаваться в ознаменование русских побед. Поэтому я не сомневаюсь, что британский народ в скором времени очень хорошо будет знать Гимн. Я горжусь тем, что являюсь обладателем этого Гимна.