Страница 3 из 4
II
Поубавилась ныне Россия —коренные да некоренные…Сколько ратников пьют стременные,сколько путников на посошок —так пласты шевелит временныеи волосья иной корешок.Если он до нутра доберётся,всё расколется да распадётся —московиты да нижегородцы…Как свою ни вынашивай спесь,из-под всякой земли отзовётсячудь, земигола, меря иль весь.Да и сами, сойдясь именами,мы доныне живём племенами.И иными когда временамимы от лучших времён далеки,кто поможет хотя бы словами?Корешки, свояки, земляки…Но куда инородцу податьсяи какому народцу поддаться,за какие колодцы сражаться,а какие оставить навек?Где бедою понудишься – братцы! —и откликнется хоть человек?Кто, на торную глянув дорогу,за обитые сталью воротаперехожему вынесет водуи не справится, чая вреда:а какого ты племени-родуи какого явился сюда?..В экипаже, по сути, убогом,упираясь горбом или рогом,по чащобам, степям и отрогамматерик опоясавших горпо ухабистым русским дорогамя изрядно резины истёр.И в земле золотой или медной,замечательной и незаметной,изработанной и заповедной,в суете городской и в глушии закатной порой, и рассветнойне встречал неприветной души.Спелых яблок на тракт выносили,невысокую цену просили,кто, откуда, куда – вопросилине однажды, а всё не за страх —любопытствующих не судилиникогда ни Христос, ни Аллах…Не во многом расходятся правдыу неверных и басурман.Воды Калки и воды Непрядвывоедино смешал океан.И единая нам основана грядущие времена —коль не воинство Пугачева,так Отечественная война.И когда, выходя на дорогу,мне потомок ордынских татарвдруг воскликнет: «Аллаху акбар!»,я отвечу ему: «Слава Богу…» —чтобы в утро лугами роснымине дымами плыла заря,чтобы яблони медоносныене ломились плодами зря…III
Но и впрямь: что нас гонит и гонитв неизведанные пути?Отчего изнывает и стонетнеприкаянный дух взаперти?Отчего, только вскроются рекии подсохнет окольная грязь,бьётся птица в живом человеке.о пруты костяные стучась?То ли ведреная погода,то ли ветреная порода,то ли вечная несвободаили вешняя колгота.То ли ветхая изгородаили дальняя долгота…От рассвета и до рассветанас тревожит и то, и это,перекатывается лето,и ещё, и ещё одно —всё быстрее кружит планетажитевое веретено.И непрочная нить стекает,время зыбкое истекаетто подёнщиной, то стихами.Но и звуки – надолго ли?И яснее моих стихали,занесённые в ковыли.Но в ковыльном тугом колчанеи угрюмом лесном качанье,крике птицы и пса ворчаньевсё хранится живая речь.Не услышать, не устеречь —задохнётся земля в молчанье…Так, смирясь или руки в боки,безымянны и одиноки,мы пройдём в стрежевом потокенеизмеренной глубины —доморощенные пророки,местечковые плясуны…Но досада буравит темя:мол, ещё остается время.чтобы ногу – в златое стремя,а железного не приму.Дело вовремя – не беремя,коль по норову да уму.Коль поётся – без перепева,безымянно – именовать!Коль не любится королева,так супругу короновать!А поётся – в пути раздольном,а корона – во граде стольномда в биении колокольномв раззолоченном во дворцетяготой на челе невольномда заботою на лице…Вот я, милая, и катаюсь —то ли, гордостию питаясь,удоволить её пытаюсь,то ли дело себе сыскать,чтобы силы, пока остались,суетою не расплескать.Но столица взирает строго:мол, одна – а наезжих много…Замыкает кольцо дорога.и опять во дворе стою.Остаётся поверить в Богаи во близость к нему твою.IV
Хлопоча поутру на кухне,ты боишься, что мир твой рухнет,и полуденный свет потухнет,хохотнут за окном сычи,и остынет постель в ночи,сердце мёртвой тоской набухнет.Или всё нажитое – комом,чтобы в городе незнакомомснова обзаводиться домоми чужих узнавать людей,что привыкли к иным законам —откровеннее и лютей…Но покуда ценой такоюне куплю своего покоя.Хоть порою до паранойибессловесная давит глушь,остаюсь. Я отец и мужв этом городе над рекою.Всё имеет и цель, и суть,основанье и приращенье,если даже столетний путьзавершается возвращеньем.Всё имеет и свет, и след,осязаемо и упруго,если двадцать протяжных летПенелопа ждала супруга.Но, грядущим певцам в пример,допускать не желая фальши,хитроумный слепец Гомерне пропел, что случилось дальше…2000 г.