Страница 5 из 67
Принудили нас недруги... Они
Уверовали в то, что только им
Доступно это страшное оружье.
У них и мысли нет сейчас, что мы
Уже имеем бомбу!.. Через час,
Когда их самолеты обнаружат
Осколки ядер в воздухе, они
В бессильной злобе согласятся с тем,
Что с нами так шутить нельзя. Что Русь
Неистребима!.. Что мы, русские, всегда
Найдем, чем нашим недругам ответить,
Каких бы нам ни ставила задач
История. Так было. И так будет.
А в т ор (читая)
«25 сентября 1949 года появилось сообщение ТАСС, которое в тот же день было перепечатано всеми крупными газетами мира. Это сообщение вызвало столько комментариев и разъяснений, толкований и кривотолков, официальных речей и тайных консультаций... Мир... долго гудел и спорил, нетерпеливо рылся в старых газетах и нетерпеливо ждал новых...»
. . .
День сегодняшний
Лев Борисов
«...ЗОВУ ЛЮБИТЬ ЗЕМЛЮ»
В 1934 году писатель Алексей Максимович Горький готовил к изданию первый номер нового журнала «Колхозник», и редколлегия обратилась в областные земельные отделы за помощью.
Область в то время нашу, Челябинскую, только что организовали, было в ней 64 района, две с половиной тысячи колхозов, и взяли колхозники повсеместно линию, как тогда говорили, «на переход от огульного расширения площадей к улучшению обработки земли, к внедрению правильного севооборота и пара, к поднятию урожайности зерновых культур...»
Челябинский облземотдел рекомендовал журналу «Колхозник» статью 38-летнего полевода-опытника из глубинки Терентия Мальцева — самого беспокойного колхозника сельхозартели «Заветы Ленина», что за Шадринском.
Очевидцы вспоминают, что внимание Горького сразу привлекли эта рукопись, которая начиналась так: «Взглянув на карту СССР, вы легко найдете в Челябинской области — в долинах тех речушек, которые впадают в реку Тобол — Шадринский район. Здесь я и занимаюсь опытной работой...»
Статья малоизвестного тогда опытника-самоучки из деревни Мальцево Челябинской области была о внедрении в практику колхозов достижений науки, о развитии массового опытничества, о необходимости колхозникам самим проявлять инициативу «в смысле изыскания не известных пока науке способов повышения урожайности», о делах, планах и замыслах. «И вижу я результаты своей работы в сроках выполнения хлебопоставок, — писал Мальцев, — в завоевании добавочного урожая, в каждом снопе вижу плоды своих трудов, в зерне каждом — урожай моих мыслей...»
Рукопись той первой статьи челябинского колхозника Терентия Мальцева тогда, в 1934 году, пошла в типографский набор с необычной резолюцией Горького: «Вот как растут у нас люди, полезные Родине!»
Полвека спустя он скажет приехавшим к нему молодым агрономам Челябинской области:
Т. С. М а л ь ц е в: Никаких ядохимикатов у нас не было раньше, когда вот я работал полеводом, а ведь приезжали со всей страны люди любоваться посевом, чистотой. Не было ни овсюга, не было осота, и ядохимикатов не было.
Что было? Забота, товарищи, была — заботушка о том, чтобы поля были чистыми. Так вот, в парах осот, который мы уничтожаем гербицидами, можно на 100 процентов уничтожить за лето, если его уничтожать тщательно.
Теперь появились ядохимикаты добавочные, пестициды импортные при возделывании пшеницы. Зачем? Если гербицидами мы уничтожали все, что живет на поверхности, а этим заражаем почву, почву заражаем. Нет необходимости никаких ядохимикатов в борьбе с овсюгом, а есть способы абсолютно верные: агротехнические способы, и надо их всеми силами применять и не осыпать овсюг, не возобновлять его больше.
А сколько он отнимает у нас хлеба!
Развели овсюг оттого, что рано сеяли бобовые, заовсюженные теперь поля у нас. Можно сказать вообще 100 процентов пашни, перенасыщенной семенами овсюга, к большому сожалению, товарищи.
Поэтому давайте продумаем хорошие способы уничтожения сорной растительности, без ядохимикатов. Агроному следует тоже ведь подумать о безопасных для всего живого методах защиты растений. Все-таки в конце-то концов я думаю, что ядохимикаты будут запрещены. Поэтому-то и надо сейчас разрабатывать на ваших полях такую систему обработки почвы, которая была бы хорошей без ядохимикатов.
...Сколько вот я живу — я чувствую, что в основе нашего земледелия должен быть положен в первую очередь хороший пар — в достаточном количестве. Потому что бывают, товарищи, годы, что все лето совсем без осадков.
Так вот я часто вспоминаю 1958 год. В 1958 году на полях нашего колхоза от посева до уборки выпало всего 9 миллиметров осадков, то есть не было ни одного дождя, а вот на парах мы получили тогда урожай 18—20 центнеров.
Без капли дождя — на парах. В этих условиях раньше крестьяне совсем ничего не получали и семян не получали. Так вот урожай 18—20 центнеров к лету, когда не было осадков и не было никаких удобрений, можно считать добрым урожаем.
А если 25 центнеров урожая при благоприятных условиях — разве это высокий урожай, товарищи? При благоприятных условиях мы имеем возможность, если будем хорошо обрабатывать свою землю, вести культурную обработку — 40—50 центнеров, а в отдельных случаях и 60 можно получить. Поэтому главная у агронома заботушка должна стать такая, чтобы у нас средние урожая с каждым годом возрастали.
А вот у нас беда-то в чем? Что мы всегда живем сегодняшним днем. Сегодняшним, лишь бы сегодня «сорвать», а завтра, а послезавтра? Не думаем. А пшеница, товарищи, у нас основная культура нашего зауральского земледелия. Самая ценная, самая надежная и самая нужная для страны...
Всенародное признание к Мальцеву пришло в тридцатые еще, довоенные годы, и это тоже было связано с нашим областным центром, с Челябинском.
В феврале 1935 года в Москве открывался Второй Всесоюзный съезд колхозников-ударников и решено было, что делегацию Челябинской области представят на съезде 37 передовиков колхозного производства, по одному на 80 коллективных хозяйств.
Среди делегатов съезда были верхнеуральские колхозники Василий Косинов и Сафа Мусин, брединская трактористка Татьяна Прапорщикова, рядовая колхозница из Нагайбакского района Аксинья Платонова, аргаяшский кузнец Вайс Мансуров, а колхозники Шадринского района (который входил тогда в состав Челябинской области) избрали своим делегатом колхозного полевода Терентия Семеновича Мальцева.
Управление только что созданной самостоятельной Южно-Уральской железной дороги выделило челябинским колхозникам отдельный вагон. Товарищи с ЧТЗ послали с делегатами съезда лучшего своего гармониста.
Надо сказать, что с заводом нашим тракторным у Мальцева всегда была хорошая дружба. Очень ему помог завод в тяжелые для Мальцева времена повсеместного навязывания ранних сроков сева пшеницы. В мае 1948 года приезжал он на ЧТЗ за блоком двигателя трактора «С-80»; и двигатель заводчане ему сразу дали, и пары он свои спас, не дал их трогать, никого на них так и не пустил. Ранние посевы тогда пожухли, а мальцевские делянки — эти «делянки правды», дали в засуху в четыре почти раза больше, чем с остальных участков.
Но это было позднее, после войны, а тогда, зимой 35-го, — вспоминает Мальцев, — дали нам челябинцы хороший плацкартный вагон и приставили для проведения в дороге культурно-массовых мероприятий паренька, заведующего клубом Челябинского тракторного завода. Люди были разные, мало знакомые между собой — он сроднил нас. Он мог и слово сказать — и задушевное, веселое, и политическое, и на гармошке сыграть, и сплясать — и все мы благодаря ему чувствовали себя родными.
Это было время коренной ломки устоев прежней деревенской жизни и возникновения новых, подлинно человечных отношений между людьми. Если раньше крестьянин мог лишь мечтать о справедливости, об осмысленном труде, дающем радость и достаток, то теперь мечта эта становилась действительностью, воплощалась она и в делах южноуральских колхозников, в приобщении одаренных и способных женщин-колхозниц к активной хозяйственно-политической деятельности в колхозах.