Страница 4 из 15
В тот мир, где Живут, а не ноют.
Я вспомнил, что надо за счастье бороться,
Не только лишь плыть по течению,
Увидишь, удача нам теперь улыбнётся,
Спасибо ТЕБЕ за моё возвращение.
***
В сиянии луны, проваливаясь в наст,
Бегу я на флажки, назад бежать я пас.
Уж лучше на флажки, чем в грудь свинец принять,
Прощайте мужики, меня не удержать.
Закон волков простой: нам на флажки нельзя!
Уж лучше на покой, в груди закон храня.
Уж лучше на покой, в свинцовый дождь попасть,
Отдать последний вой, в крови ощерив пасть.
Я сын своей семьи, я свято чтил закон,
Но смерти миг пришёл, и всё из сердца вон.
Рванулся на флажки! Прыжок! Закрыл глаза!
Мне страшно, тишина, но… Но свободный я!
В груди дыханья нет, и лапы сплошной лёд,
Уж смерти рядом нет, а всё вперёд, вперёд!
И тут вдруг понял я, что стоит захотеть,
Сумеет каждый волк флажки преодолеть.
В сиянии луны, проваливаясь в наст,
Бегу свободный я. Назад бежать я пас.
***
Мне очень хочется сказать тебе, что ты не безразлична мне,
Но я боюсь, что прочь меня прогонишь.
Ты в жизни появилась вдруг, и сердца участился стук,
И, кажется, в глазах твоих утонешь.
Твоя улыбка заслонила свет, и не кому мне дать совет,
Что делать дальше? Как тебе признаться?
Что спать спокойно перестал, что жить, как раньше, я устал,
С тобой мне кажется, что мне опять шестнадцать.
Я не боялся никогда и никого, но вот беда,
Боюсь тебя, боюсь, того, что ты мне скажешь,
Исподтишка ловлю твой взгляд, он в сердце входит, словно сладкий яд,
Хочу тебе признаться, но боюсь, откажешь.
Я позабыл про всё вокруг, хочу коснуться твоих рук,
И вот сейчас тебе я предлагаю,
Давай попробуем, а вдруг? Из половинок сложим круг?
Пока ты думаешь, знай, без тебя я таю.
***
С любимой куколкой играя, со службы дочка папу ждёт,
Она соскучилась, и знает, что он ей что-то принесёт.
Она гордится своим папой, он у неё такой один,
И знает, любит его мама, как хорошо, что мама с ним.
Но почему же мама плачет? В глазах тревога по ночам,
И в церковь ходит, это значит, во здравие горит свеча,
Когда он форму одевает, украдкой крестит много раз,
Он этого не одобряет, ругал за это он не раз.
А это значит – мама любит, и любит сильно, навсегда,
Пускай спокойно папа служит, мы с мамой ждём его всегда.
И кулачки сжимает дочка, она не знает от чего?
Зачем на папиной цепочке висит «бессмертник»? Для чего?
С любимой куколкой играет, сама на часики глядит,
И кукла в угол улетает, когда дверной звонок звенит,
Дверь в тамбур мама открывает. А вот и папины шаги,
Устало форму он снимает, и ставит в угол сапоги.
С улыбкой папа наблюдает, как вдруг поднялась суета,
Но сразу же улыбка тает, в глазах усталых пустота.
Опять, наверное, вспоминает свою проклятую войну,
Себя за прошлое ругает, за то, что повезло ему.
«Простите нас чужие жёны, за то, что выжили тогда,
Что вам остались лишь погоны, и на подушках ордена,
Мужей мы ваших не забудем, мы воевали наравне,
И, если надо будет, будем, вас защищать в любой войне».
***
Милая девчонка, в джинсовой юбчонке,
Жить мне стало скучно, тесно без тебя,
Без тебя я таю, только дни считаю,
Когда снова рядом будем ты и я.
Сама не желая, ты меня спасаешь,
Возвращаешь к жизни, силы придаёшь,
Только сейчас заметил, когда тебя встретил,
Как сильно постарел я, но ты меня спасёшь.
Никуда не деться от любви, - как в детстве,
Только теперь взрослый, и серьёзней всё,
Себя проверяю и только убеждаюсь,
Что ради тебя я готов почти на всё.
В жизни не боялся и всегда старался,
Чтоб никто не видел, что кто-то нужен мне,
А сейчас мне страшно, что мне с тобой так классно,
Что все слова и мысли только о тебе.
И я готов бороться за место под солнцем,
Для меня сейчас солнце это только ты.
Знаю, что одна ты, и я не женатый,
Только намекни мне, и сбудутся мечты.
Ведь по разговорам, мы из одной колоды,
Жизнь потасовала, и рядом мы легли,
Значит жизни нужно, чтоб мы жили дружно,
Чтобы, от чего-то, друг друга мы спасли.
Я прошу, скажи мне, можно ли мне верить?
Что когда-то скажешь: «Милый, я твоя»,
Много мне не надо, можешь мне доверить
Всего три словечка: «Ты дождись меня».
***
Воды, глоток воды, прошу у доброй медсестры,
Всего один глоток воды залить огонь.
Горит огонь, пылает боль, всего один глоток воды,
Я ваш упрёк, я ваш кошмар, я ваша боль.
Лежу в бреду, мне снится сон, про то, как было хорошо,
Как позволял себе не раз налить сто грамм,
Теперь уж всё, отпил своё, и час возмездия пришёл,
За боль других, за то, что часто был не прав.
Не думал я, когда гулял, что мне придется здесь лежать,
Молить сестру, налить всего сто грамм воды.
Мой судный день пришёл теперь, теперь ответ за всё держать,
Кричу: «Прости!» под удивлённый взгляд сестры.
Ну, вот и всё, пора на стол, настежь ворота на тот свет,
Но страха нет, успел прощения попросить,
Пошёл наркоз, а мысль одна: «Сюда вернусь я или нет?»,
И если да, то, как я дальше буду жить?
Открыл глаза, значит живой, спасибо Вам Мессир за всё,
За то, что жив, за то, что дали мне совет,
Пусть через боль, пусть через страх, через страдание моё,
Сквозь Ваш огонь, прошёл живой, нашёл ответ.
Ведь жизнь одна, и мы должны её, её достойно провести,
Не став скотом, который только пойло пить готов,
Пусть нелегко, пусть игра, но нам дано её нести,
Чтоб встретить смерть на старость лет, и без долгов.
***
Мы обрушимся с неба как демоны, мы опустимся как одуванчики,
Личных счётов к вам не имеем мы, просто вы нам враги, мальчики,
Заигрались в ненужные игры вы, и теперь вам не будет прощения,
Предусмотрен исход ваш, по законам войны, наступила пора отмщения.
У нас нет никаких к вам личных обид, вы не первые и не последние,
Ведь вы знали, что кто-то будет убит, водку трескали до посинения.
Фору дали мы вам, беззащитно вися, серым утром купола – как мишени,
Отстегнём карабины, и поправку внесут, автоматные, звонкие трели.
Пусть пехота не обижается, вся земля в её распоряжении,
Ну а нам небеса пусть останутся, ведь на небо все смотрят с почтением,
Когда ждут майский гром, или хлопьями снег, мысли всех к небесам обращаются,
И последний патрон, под закрытие век. Но десантники вдруг появляются.