Страница 11 из 23
Но тогда… как он был счастлив тогда! И она тоже старалась быть счастливой. Но все-таки продолжала плакать и в эти дни. Окружающие ничего не понимали. Наблюдая ее слезы, простодушная фрейлина записала в дневник то, что должна была записать: Аликс не любит своего будущего супруга. Да она и сама не понимала своих слез…
«Те сладкие поцелуи, о которых я грезила и тосковала столько лет и которые уже не надеялась получить… Если на что-то я решусь – то уже навсегда. То же самое в моей любви и привязанности – слишком большое сердце, оно пожирает меня…» (Письмо от 8 апреля 1916 года.)
А он – он был безоглядно счастлив. Всю жизнь он весело будет вспоминать, как играл оркестр в кобургском замке и как во время брачной церемонии, утомленный обедом, засыпал дядя Альфред (герцог Эдинбургский) и с грохотом ронял свою палку… Как он верил тогда в будущее! И все эти дяди и тети (королева, император, герцоги, принцы, князья), еще решавшие тогда судьбы народов, толпились в залах кобургского замка и тоже – верили в будущее. Если бы они смогли тогда увидеть будущее!
Молодожены Эрни и Даки, «хорошая пара», уже вскоре разойдутся, сестра Элла погибнет на дне шахты. Дядя Вилли, столь любящий военные мундиры и ожидающий военного союза с Россией, начнет войну с Россией. И дядя Павел, танцующий сейчас мазурку, будет лежать с простреленным сердцем, и сам Ники…
«Но хотя бы ты, как орел, поднялся высоко и среди звезд устроил гнездо твое, то и оттуда Я низрину тебя, говорит Господь».
9 апреля Александр Волков был отправлен своим хозяином, великим князем Павлом, передать подарок по случаю помолвки. Он застал Николая и Александру в гостиной: они сидели на диване, держась за руки. Они были поглощены друг другом, и Николай не сразу заметил Волкова: – А, это ты, милый друг Волков!
И Волков был тоже – милый. Все были «милые» (любимое слово Николая).
В это время Екатерина Адольфовна Шнейдер уже занималась с Аликс русским языком. Они спрягали глаголы, и Аликс аккуратно записывала их в тетрадь. Она любила учиться.
Я листаю ее учебные тетради: Аликс училась языку, спрягая три глагола – «забыть», «петь» и «верить».
Забыть! Забыть – все, что она необъяснимо предчувствует. И верить! И петь!
Ее учительница, Екатерина Шнейдер, станет гофлектрисой при императорском дворе и в 1917 году добровольно отправится в ссылку со своей ученицей. В 1918 году за тысячу километров от Петербурга, на дороге к ассенизационным ямам, расстреляют старую гофлектрису.
Счастливейшие дни после помолвки. Поэтическая любовь в стиле Гёте: они ездят с Аликс в шарабане, собирают цветы по окрестностям…
Наступает Пасха… В Страстную субботу приехавшие из Петербурга певчие открывают принцессе торжественную благодать православного богослужения. С певчими приехал фельдъегерь из Петербурга – он привез подарки, письма царя и царицы и орден – ей, Аликс…
12 дней прошли. «20 апреля… Поехал с Аликс на станцию и там простился с нею. Как пусто мне показалось, когда я вернулся домой… Итак, придется провести полтора месяца в разлуке. Я бродил один по знакомым и дорогим мне теперь местам и собирал ее любимые цветы, которые отправил ей в письме вечером…»
«21 апреля. Завтракали… у моего прибора стояла прежняя карточка Аликс, окруженная знакомыми розовыми цветами…»
Аликс уехала в Англию, в Виндзор, к королеве Виктории. Но уже через полтора месяца яхта «Полярная Звезда» подошла к английскому берегу. Это была любимая яхта Николая, и она станет любимой яхтой Аликс и их детей. Яхта вошла в Темзу.
«Проводили целые дни вместе, катались на лодке, устраивая на берегу пикники, – настоящая идиллия… Но затем мы должны были отправиться в Виндзор. Впрочем, не могу жаловаться – бабушка (королева Виктория. – Э. Р.) была очень любезна и разрешила нам выезжать без всяких компаньонов… Признаюсь, я никак не ожидала от нее этого…» Даже пуританский этикет двора королевы Виктории уступил этой любви!
Все это время она вписывает ему в дневник свои любимые изречения: «Счастье и нужду переживают они вместе – и от первого поцелуя до последнего вздоха они о любви лишь поют друг другу». «Всегда верная и любящая, преданная и чистая, и сильная, как смерть».
Так слово «смерть», записанное ее рукою, появилось в его дневнике.
«11 июля. Грустный день расставанья, разлуки после более месяца райского блаженного житья. На «Полярной Звезде» получил письмо от Аликс. Совсем устал и грустен».
Расставаясь, они договорились писать друг другу. Сказка братьев Гримм: уходящая яхта, башни королевского замка, принцесса и цесаревич…
Отголосок этой сказки сохранился в загаженной охраной, испещренной похабными изображениями уборной в их последнем доме в Екатеринбурге… В 1918 году, после их гибели, в этой уборной за трубами была найдена маленькая книжечка с шифром и надписью:
«Для моего… любимого Ники полезно употреблять, когда он вдали от своего «спицбуп». От любящей Алисы. Осборн, июль 1894».
Это была книжечка шифров для их будущей переписки (она обожала таинственность), которую дала ему «любящая Алиса» тогда – в счастливые июльские дни в Осборне.
Ники и Аликс – «хорошая пара». Расставшись, они почти ежедневно пишут друг другу письма.
Тонкие листочки с маленькими коронами – их письма. Он пишет ей из замка в Спале, где он охотится, из императорского поезда, который везет его в Ливадию к умирающему отцу… Сотни его писем. И сотни ее ответов… Бесконечные заклинания любви.
В начале октября в Дармштадте Аликс получила телеграмму, срочно вызывавшую ее в Крым: Александр умирал. В Берлине на вокзале ее провожал император Вильгельм (какие у него были надежды!). Он знает твердый, неумолимый характер прелестной Аликс и мягкость милого Ники. Он не сомневается, кто будет руководить в этом союзе. И верит: она не забудет свою родину.
Но он плохо знает гессенскую принцессу.
«Мой народ стал твоим народом, и мой Бог стал твоим Богом». Так ее учило прошлое гессенских принцесс, уезжавших в далекие земли.
Император умирал. В спальню к умирающему медленно идет знаменитый доктор Захарьин. Доктор страдает одышкой, он не может пройти и нескольких шагов, чтобы не присесть, поэтому вся зала по пути в спальню уставлена креслами.
В спальне императора – священник Иоанн Кронштадтский и духовник царя отец Иоанн Янышев. И доктора. Они встретились около умирающего: бессильная медицина и всесильная молитва, облегчившая ему последние страдания.
Все кончено. Двери спальни отворились. В огромном вольтеровском кресле тонет тело мертвого императора. Императрица обнимает его. Чуть поодаль стоит бледный Ники. Император скончался, сидя в кресле.
Глава 3
«Голова кругом, верить не хочется…»
(Дневник молодого царя)
«20 октября 1894 года. Боже мой! Боже мой! Что за день! Господь отозвал к себе нашего обожаемого, дорогого, горячо любимого папа. Голова кругом, верить не хочется, кажется до того неправдоподобно, ужасная действительность! Все утро мы провели около него. Около половины третьего он причастился Святых Тайн. О, Господь! Больше часа стоял у его изголовья и держал за голову. Это была смерть святого…»
«21 октября. И в глубокой печали Господь дает нам радость тихую и светлую. В десять часов моя Аликс была миропомазана. Была отслужена панихида, потом другая… Выражение лица у дорогого папа чудное, будто хочет засмеяться. Было холодно, и ревело море.
Было брожение: где устроить мою свадьбу, – мама и я, что все-таки лучше это сделать здесь, пока дорогой папа под крышей дома, а все дяди против, говорят, что мне надо сделать это в Питере».
И дяди победили. Как только умер Александр – сразу становится слышен их голос.