Страница 31 из 99
— В общем, вампир!
Бетти Адамс улыбнулась, словно бы против воли.
— Разве у вас создалось такое впечатление? Наверное, я зашла слишком далеко…
— А Лейла? Она такая же?
— Вы ее видели, — возразила Бетти. — Какое у вас самого представление о ней?
— А в каких отношениях она была с отцом? — задал я встречный вопрос.
— Любопытное смешение любви и ненависти. Сразу же после смерти отца она стала на него походить… в худшем смысле.
— Такой же вампир?
— Я знаю, что все это звучит странно, но так оно и было, — прошептала Бетти. — Пожалуй, лучше сказать иначе — она была одержимой…
— А была она в Лонг-Айленде в тот вечер, когда утонул ее отец?
— Да, была. Она и нашла его тело на следующее утро. — Бетти вдруг охватила дрожь. — Слушайте, не поесть ли нам? Завтра надо рано вставать, чтобы успеть на самолет.
— Почему бы и нет?
Кухня Сиднея оказалась для меня настоящим откровением. Я проглотил две дюжины устриц величиной с мою ладонь, сопровождая их омарами и обмениваясь с Бетти банальными фразами, какие говорят люди с полным ртом.
Около десяти Бетти снова напомнила, что завтра мы должны рано встать. Так как наши комнаты находились на одном этаже, мне не составило труда проводить ее. Возле своей двери Бетти с минуту помедлила.
— У меня есть превосходное шотландское виски, Дэнни. Не хотите ли выпить стаканчик?
Я ломал голову, пытаясь понять, что скрывается в глубине ее глаз, но это все равно что пробовать проникнуть за защитный экран атомного реактора.
— Это звучит заманчиво, — сказал я.
Ее комната напоминала студию. Пока она разливала виски, я удобно уселся на диване. Она пришла и села рядом со мной.
— Итак, за Таунсвилл, — сказал я, поднимая стакан.
— За Таунсвилл, — без всякого энтузиазма откликнулась она.
— Это далеко от Сиднея?
— Тысяча триста или тысяча четыреста миль.
— Значит, несколько часов полета?
— Да. — Она бросила на меня любопытный взгляд. — Но почему такой внезапный интерес к географии?
— Предполагаю, что вы проделали этот путь не ради созерцания моей физиономии. Значит, должна быть другая причина, и значительная, не так ли?
— Верно. Это очень заметно?
— Немного. Если это сделано для того, чтобы внушить мне, что смерть Лейлы — только несчастный случай, можно было бы подождать, пока я приеду. Но, может быть, вам не хотелось встречаться со мной там и поэтому вы встретили меня в Сиднее? Не хотите ли попробовать купить меня, моя милая?
Она против воли улыбнулась:
— Я думала об этом. Но, увидев вас, поняла, что это была идиотская мысль.
— Что же вы теперь собираетесь делать?
— Не знаю. — Она испытующе поглядела на меня, с понимающим видом покачивая головой. — Если я предложу вам себя, вы ведь все равно завтра утром сядете в самолет.
Я прошептал:
— А почему вы не хотите, чтобы я полетел в Таунсвилл, милая? Опасаетесь, что я найду убийцу?
— Это все-таки был несчастный случай… Но другие… они вынуждены оставаться там, пока не закончится следствие. И они все в очень трудном положении. У них нервная депрессия. Я боюсь, как бы ваше пребывание там не привело к взрыву.
— А что, к примеру, может произойти?
— Не знаю. Это кажется глупым, не правда ли? Право, я не знаю, но как только я об этом подумаю, у меня словно мороз по коже. Как будто они все закрыты в большой бутылке и каждый раз, когда они трутся друг о друга, идет пар. Кто знает, что может появиться, если вытащить пробку.
— Все черные тайны, скрытые в изгибах их души?
— Может быть, даже большее. — Она содрогнулась. — Ненависть и жестокость… и она накроет нас всех, Дэнни, включая вас и меня.
— Думаю, моя дорогая, что ваше воображение увлекает вас. Если дело только в несчастном случае, зачем же портить себе кровь?
— Вы никогда не жили в тени Деймона Джильберта, Дэнни, — сказала она напряженным голосом. — Или его дочери.
— Вы хотите сказать, они были так травмированы вампиром, что, если, к примеру, Бойд начнет рыться в их тайных ранах своим скальпелем, они полезут на стену?
— Думаю, именно так, — сказала она, медленно покачивая головой. — Вы очень проницательны, Дэнни.
— О, это пустяки, — произнес я несколько свысока. — Не поговорить ли нам о чем-нибудь другом? Не встречали ли вы недавно того актера, который выбросил вас из своей жизни?
Она целую минуту разглядывала меня и побледнела. Ее загар принял сероватый оттенок. Затем ее ладонь с силой опустилась на мою щеку.
— Убирайтесь! — бросила она.
— Как вам будет угодно, Бетти, — сказал я, вставая.
Ее глаза плотно закрылись, а ногти впились в ладони.
— Жалкий ублюдок! — простонала она. — Зачем вы это сделали?
Я уже открыл дверь, когда услышал тихий голос:
— Дэнни.
Я обернулся, закрыл дверь и посмотрел на нее. Она встала с дивана, быстро перешла комнату и остановилась передо мной. Ее рука легко коснулась моей щеки.
— Извините, — прошептала она. — Я не хотела причинить вам боль.
— Я это заслужил, как видно.
— Кто рассказывал вам обо мне и этом актере?
— Некто по имени Дженнингс.
— Дженнингс! — с отвращением сказала она. — Да, это конечно же был он.
— Дженнингс полагает, что все вышло отлично.
— Он забыл только один пустяк. — Голос Бетти показался мне далеким и беззвучным. Я была без ума от своего актера. Мне понадобился год, чтобы прийти в себя, если это вообще возможно. — Ее пальцы снова коснулись моей щеки. — Я огорчена, что ударила вас, Дэнни. Вы не виноваты.
— Не надо больше об этом. Идите спать. Вы несколько раз повторили, что нам нужно рано вставать.
Она повернулась ко мне спиной, сделала несколько шагов до середины комнаты и остановилась.
— Доброй ночи, Бетти, — сказал я.
— Не уходите, Дэнни, — прошептала она. — Я не могу оставаться наедине с собой всю ночь! Я хочу, чтобы вы остались.
Я успокоил ее:
— Две таблетки аспирина, и вы заснете как новорожденная!
— Я же сказала… не уходите! — закричала она пронзительно.
— Дорогая, вы думаете, это будет романтической сделкой?
Вдруг ее руки задвигались с удивительной быстротой, с шелестом упало ее платье. Она освободилась от остатков одежды, повернулась и пошла ко мне… Откинув голову, она посмотрела в мои глаза, и я увидел горячие волны, переливающиеся из глубины ее зрачков.
— Ах, Дэнни, Дэнни! — лихорадочно шептала она в темноте, когда прошло много времени. — Это было чудесно! Ты не сердишься, милый? — обеспокоенно спросила она.
— Хочешь знать одну вещь, Бетти? В сущности, ты тоже похожа на Деймона.
Она не ответила, и через несколько минут, когда я начал уже погружаться в сон, понял почему: она была занята тем, что плакала, уткнувшись в подушку.
Глава 4
Когда мы достигли дороги, идущей вдоль залива по направлению к северу, у меня появилось предвкушение рая.
Мы ехали в «лендровере» с откидным верхом под ясной синевой неба, где сверкало раскаленное солнце, жар которого умерялся сильным бризом, дующим с Кораллового моря.
Мы в машине втроем: Бетти между мной и Ларри Чамплином. Он встретил нас в аэропорту, и его прием был менее холодным, чем я ожидал. Чамплин — крепко сложенный парень среднего роста, с такими сильными плечами, что кажется коренастым. Лет сорока пяти, черные волосы — короткие и волнистые. С тех пор как мы познакомились, он ни разу не вынул изо рта толстую сигару.
Бетти показала на темную массу острова милях в пяти от берега и крикнула что-то, чего я не разобрал.
— Что?
Она наклонилась и прижала губы к моему уху.
— Я говорю, что это остров Магнетик.
— А! Да?
— Каждый год здесь проходят состязания: от Таунсвилла до острова. Соревнующиеся плывут в корзинах под наблюдением сторожевого судна. Из-за акул.
Я кивнул и сообщил ей тоже на ухо:
— Думаю, что в этом году я пропущу.
Через десять минут автомобиль мягко остановился перед большим домом, построенным в колониальном стиле и окруженным верандой с трех сторон. Дом был выстроен на небольшом холме, с которого открывался великолепный вид на океан.