Страница 108 из 110
- Ты можешь уйти, - сказал он грустной улыбкой, - Люди забывают и вспоминают вновь, что ты - Квинтэссенция, но этого не забываю я, ведь мне это в тебе нравится, я люблю тебя такой. В мире слишком мало людей, которые понимают, как ты необходима для магии, но лишь я знаю, что ты бесценна, и если ты захочешь уйти, то я пойду с тобой.
- Дети...
- Мы возьмём их с собой. Но куда мы пойдём? Это наш с тобой дом, он только наш, все остальные здесь - наши гости. Можем выгнать всех и останемся вчетвером. Закроем замок, будем жить лишь в нашем крыле, нам хватит одного этажа на всех. Нам хватит и одной комнаты... только я навсегда останусь Хранителем.
- Я стараюсь быть частью всего этого, - она прикрыла глаза на пару секунд, а лицо исказилось от муки, - Мир не принимает меня. Я будто всё ещё под толщей льда, смотрю на всю через него, но всё проходит мимо. То и дело я сомневаюсь: сплю я, брежу или всё реально, только разобрать в куче образов что настоящее - просто убийственно сложно.
- Ты верь в нас - этого хватит. - он поднырнул под канделябрами и оказался с Алисой рядом, - Ты не впускаешь меня, Лис. Знаю, что тебе больно, и хочу помочь, но как я это сделаю, если ты не позволяешь? Не веришь мне больше?
- Только тебе и верю...
- А в меня веришь? Как раньше...
- Ты - единственная моя религия, - сказала она и сконфузилась от внутренних мук, - Всё ради тебя, так всегда было. Я всегда знала наперёд, куда ступать, куда вести людей. Могла идти с закрытыми глазами, на ощупь, в темноте, - говорила она шёпотом, но на каждое её слово свечи реагировали мерцанием, огонь трепетал от её тихого голоса с придыханием, - Мне не нужны были глаза, чтобы видеть пути, не нужны были ноги, я просто знала куда идти и как. Теперь не знаю. Я разучилась, заблудилась.
- Тогда... - он медленно коснулся её волос, сделал шаг ближе и с трепетом прижал её голову к своей груди, - Я возьму тебя на руки и понесу сам. Не отталкивай меня. Мне становится жутко страшно, искорка, одиноко, больно, тускло.
- Но со мной тебе тоже больно. Я вижу.
- Мне больно, когда ты не позволяешь быть частью твоей жизни. Ты боишься того, что можешь сделать с людьми, но ты забываешь, что мы с тобой и наши дети - не совсем обычные люди. Мы сильнее и слабее одновременно. Мы зависим от тебя, ты очень нам нужна, а твой ток... лично мне он не страшен.
Он почувствовал, что Алиса напряглась. Её глаза были открыты, а дышала она равномерно, но осторожно, что значило какую-то недоговорку.
- А что, если дело не только в токе? Вдруг под толщей льда... не только я и ток?
Пауза затянулась слишком долго, а Алиса всё ждала ответа, который почему-то так боялся дать её любящий муж. Он всё так же прижимал её, не давая отступить, но теперь уже не гладил по голове:
- Ты должна с этим бороться. - не терпящей возражений интонацией наконец проговорил он, - Это чёрная дыра для твоей светлой души, Лис. Ты должна понимать, что опасно это не только для тебя, меня и детей, вся магия под угрозой, всё живое. Тот кризис энергии, который чуть не погубил нас месяц назад, был лишь отголоском того, что может случиться, если Квинтэссенция сольётся с Некромантией. Люди будут ужасны, это будут жестокие душевнобольные твари без права на прощение, мир превратится в ад капля за каплей.
- Я это понимаю...
- Тогда будь смелой. Не прячь это в себе, впусти меня, и я помогу. Мы будем каждый день бороться с этой зависимостью... хотя было бы проще, если бы ты приняла Искупление, которое отдала Ирэн.
- Я не хочу... умирать. - она вцепилась пальцами в мужа отчаянно.
- Эй, тише-тише, искорка, - он снова гладил её волосы, - Ну кто сказал, что ты умрёшь?
- Но ведь я - демон, Винсент! Это понятно даже детям, но ты не хочешь это признавать!
- Потому что это не так. Я докажу тебе это, просто позволь мне.
- Как?
- Просто... - он отстранил её от себя и поднял её лицо за подбородок, чтобы видеть глаза, - Ты всё ещё любишь меня, Алиса?
Она просто моргнула в ответ:
- Ты же знаешь: люблю.
- А демоны любить не умеют. Ты просто моя маленькая социопатка, на плечи которой упало невыносимое испытание, череда испытаний, но ты здесь, поэтому я очень прошу тебя: сделай последнее усилие. Ради меня. - он мягко ей улыбнулся, излучая нежность и заботу. В глазах была такая теплота, которая не могла оставить равнодушным никого, поэтому губы Алисы едва заметно и не совсем уверенно дёрнулись в робкой улыбке, - Ну вот, - он поцеловал жену в лоб и замер, прикасаясь губами к её лбу, - Ты уже сделала меня счастливее.
Они стояли в обнимку какое-то время, а потом Алиса тихо попросила:
- Мы можем уйти отсюда?
- Если ты этого хочешь, то да. Куда пойдём?
- Спать.
- Ты будешь спать сегодня со мной? - с надеждой спросил он, а она осторожно кивнула и повторила его же слова:
- Если ты этого хочешь.
- Тогда пошли...
Они медленно зашли в свою спальню, будто впервые оказавшись наедине. Винсент медленно развязывал галстук, то и дело поглядывая на жену, а она у трельяжа снимала украшения, глядя лишь на изящные пёстрые шкатулки. Шпильки одна за другой с тихим звоном ложились в отведённое для них место, изматывая ожиданием обладательницу тонких длинных пальцев, украшенных перстнем с крупным изумрудом и витиеватым сигилам, связующим мужа и жену. Алиса ровно и тихо дышала, наблюдая, как муж уже разделся и шёл в душ:
- Ты в душ пойдёшь? - спросил он коротко.
- Позже... - прозвучало в ответ очень тихо, и она преступила к демакияжу.
Весь месяц она каждую минуту заставляла себя делать то, что делают обычные люди в обычной жизни: с утра она приводила себя в порядок, а вечером готовилась ко сну, но всё это было как-то вымученно, натужно, противоестественно. Рутина из бытовых действий казалась клеткой и ненужной мерой, ведь после смерти Некроманта жизнь стала исчисляться не восходами солнца, а моментами, когда Алиса была собой, что давалось очень сложно. Только этот вечер был чуть другим.
Обещание Блэквелла Блэквеллу было намного серьёзнее самых страшных в мире клятв и присяг, Алиса не могла обманывать человека, который для неё был целым миром, а идти с ним в душ было бы декорацией к нормальной жизни, но она себя нормальной не чувствовала. Даже сняв всю мишуру из богато украшенного платья и украшений, вытащив все шпильки и убрав с лица яркий макияж, она видела себя чужой, не настоящей.
- Ну же... - зло прошептала она отражению, опираясь на вытянутые руки и приближаясь к зеркалу почти впритык, - Ради него ты можешь всё. Вернись... - прошептала она зловеще, отчего последнее слово словно резонировало в пространстве эхом, - Ради него, только ради него.
Она долго стояла и смотрела чёрными глазами на своё вызывающее мурашки отражение. Волосы спадали на лицо длинными локонами, а одета она была лишь в корсет и трусики.
- Ты всё ещё пялишься на себя? - лукаво спросил муж, подходя к Алисе, - Или пытаешься меня соблазнить?
Но она всё ещё смотрела на себя пристально и даже напряжённо, сжав зубы. Винсент убрал её волосы со лба и подул на лицо, нежно прикасаясь носом к её виску:
- Начинается шторм... - прошептал он очень нежно, - Ты злишься на море, но оно не виновато.
- Я в душ. - жёстко обрезала она и вырвалась из его объятий, уходя в ванную комнату, а Винсент всё так же стоял на месте, с опустошённым лицом, а рукой водил по воздуху, где только что стояла жена.
Через пару минут он тяжело вздохнул, и пошёл в кровать, расправив перед этим постель. Хрустящая простынь пахла свежестью, что обычно манило быстрее уснуть, но Винсент спать вовсе не хотел, поэтому взял с тумбочки книгу и лёг с хмурым выражением лица. В ванной шумела вода, а мужчина всё никак не мог сосредоточиться на книге, которую бегло читал, но сути не улавливал. Так пальцы перелистнули около тридцати страниц, ведь читал Винсент очень быстро, а по сути прошло не больше пяти минут, как вдруг раздался треск сразу с разных сторон. Мужчина сел в постели во внезапно воцарившейся темноте, но тут же взмахнул рукой над треснувшей лампой в светильнике и стекло восстановилось, став целым. Свет замерцал и загорелся, освещая комнату в осколках. Все стеклянные поверхности были сплошь в трещинах: окна, балконные двери, стаканы на тумбочке, но больше всего пострадало зеркало трельяжа, которое было искажено самой мелкой сеткой трещин. Это не было совпадением, ведь за некоторое время до этого Алиса со злостью смотрела именно на своё отражение в этом зеркале, поэтому Винсент уже не мог сконцентрироваться на книге и просто лежал в кровати в ожидании жены.