Я зарекалась любить

- Анна, дорогая, - продолжил он, - я ведь не железный, увидеть тебя ночью - выше моих сил, как бы я ни держался, у меня одно на уме. Днем контролирую я себя куда легче.

Я открыла от удивления рот и захлопала ресницами, неужели мне все это не послышалось? Броня Ивана дала трещину. И чего я, собственного говоря, ожидала? Что мы встретимся ночью и пойдем в парк есть мороженое?

- Пожалуйста, не молчи, - его голос отдавал тревогой.

- Кхм… - я пыталась подобрать слова, но ничего остроумного в голову не лезло. В какой- то момент я поняла, что воюю сама с собой. Я схожу с ума по этому человеку, я люблю его, а играю роль какой-то малолетки- девственницы, я себя наказываю не намного меньше, чем его. К чему все это? Мне уже двадцать три, молодость не безгранична. Я хочу любить и быть любима, и к черту все, если он потом разобьет мне сердце, зато я буду знать, что пожила по-настоящему хоть какое-то время.

- Анна?

- Я просто думаю… - сказал я и снова замолчала.

- Что ты думаешь?

- Я думаю, что просто, может, и не стоит сдерживаться? – вот и все. Я сказала это. И пути назад не будет. Я прикусила губу от нервного напряжения и уже поднесла ноготь к зубам, как услышала:

- Ух ты… но День Рождения, вроде как, у тебя…

- Вот именно, - ответила я решительным шепотом, - и я хочу тебя, - выговорила и сразу зажмурилась, поверить не могу, что это сказала!

«С ума сойти, как здесь жарко!» - подумала я, оглядываясь назад, чтобы увидеть, открыто ли окно.

- Желание именинницы – закон, - я почувствовала его улыбку и сразу расслабилась, никогда не думала, что обсуждать это будет так трудно, сложно и неловко. – Тогда записывай: Пулково-два, прилет три тридцать, рейс из Парижа

.

Я уже строчила дрожащей рукой на бумажной салфетке время прилета, когда он сказал:

- Но, Анна, обещай, что возьмешь такси?

«А куда делся малыш?»

- Обещаю, - ответила я и, наконец, услышала:

- Ох, малыш, теперь даже и не знаю, как мне дожить до субботы…

В душе я ликовала, я готова была визжать и прыгать, и только серьезные люди, одетые в официальные костюмы, со строгим видом усаживающиеся на свои рабочие места, останавливали меня. Я огляделась по сторонам, понимая, что теперь я не одна, шепотом произнесла:

- Буду ждать тебя.

И повесила трубку.

Я перестала бояться. Нет, окончательное доверие еще не снизошло на меня, но я словно стояла по колено в океане счастья, чувствуя, что хочу еще больше, безмерно больше, что жить теперь без этого не смогу, что я хочу окунуться с головой. Мне в какой- то момент стало все равно, что мне могут разбить сердце, задеть душу. Я хотела его. Я нуждалась в нем. Я сходила по нему с ума. И гори все синим пламенем. Я не могла иначе.

Весь день я получала поздравления, было большой неожиданностью, что так много людей помнили о моем личном празднике, еще до полудня мне позвонили Боря и Кира, после обеда ко мне в сотый раз подошел Макс и сказал:

- Я вот все наблюдаю за тобой и не пойму, чего ты все на запястье поглядываешь? Тебя ждет кто- то, что ли?

- Нет, - я не могла скрыть улыбки, я буквально хотела похвастаться, тем более, что Макс как никто разбирался в подобных вещах, а Киры дома не было. Я протянула ему левую руку, на запястье которой потрясающим свечением переливался циферблат моих новых часов.

Я видела, как у Макса вытянулось от удивления лицо, и он схватился за сердце.

- Матерь Божья, - он всегда Богохульствовал, - это ОН тебе подарил? Ну-ка дай поближе посмотреть, - он так резко дернул на себя мою руку, что я едва не свалилась со стула, – это бриллианты, да?

Макс переводил взгляд с моего лица на часы и обратно. Я лишь робко кивнула и снова засмотрелась на творение чудо мастера.

- С ума сойти… - протянул Макс и наконец -то отпустил мое запястье, - но детка, ты разве не знаешь, что часы дарят к разлуке?

Я не знала. И я не собиралась об этом думать, ничто не могло мне испортить настроение в этот чудесный мой День рождения.

- Глупости! Я не суеверная, - отмахнулась я от Макса и развернулась снова к монитору.

Я расставила все ландыши в шесть стаканов, один из них у меня попросила Татьяна, но я не отдала, они мои. Они все только мои. И я буду смотреть на все шесть по очереди. Смотреть и расплываться в блаженной эйфории томительной радости, когда для счастья не хватало совсем чуть- чуть – чтобы он был рядом.

***

Я стояла в здании аэропорта и прислушивалась к объявлениям диктора о прибытии того или иного рейса. Самолет приземлился двадцать минут назад, и я ждала, что с минуты на минуту появится Иван. Сердце стучало, ладони вспотели, я тщетно выглядывала из толпы, чтобы увидеть первых проходящих: я слишком маленькая. Лишь спустя время, когда ряды встречающих поредели, я увидела его. Сосредоточенно наблюдая, как он грациозно движется, окидывая взглядом толпу, я снова поняла, как безнадежно я пропала. Передо мной - человек невероятной красоты. Высокий, мускулистый, в синих джинсах и вязаном свитере, он перекинул сумку через плечо. Его темные волосы уже достаточно сильно отросли, густая челка падала на лоб, добавляя привлекательности. Спустя минуту он увидел меня, а я так и не смогла оторвать от него глаз, я не смогла ему даже помахать, как завороженная, я смотрела не моргая, как он приближается ко мне и заглядывает в лицо.

« На что я себя обрекла?» - грустно подумала я, - «Он слишком красив, слишком умен для такой серой мыши, как я».

- Малышка, что с тобой? – он коснулся руками моих плечей, явно не понимая мою реакцию. Не такой встречи он ожидал. Как бы мне хотелось броситься ему на плечи, задушить его в объятиях, сказать, что сходила эту неделю без него с ума. Ждала его как безумная… Но я не могла. Я не решалась. Он был словно Богом, к которому не дозволено прикасаться. Я робко улыбнулась и прошептала:

- Я скучала.

Он расслабился и привлек меня к себе, зарываясь носом в копну моих волос и делая глубокий вдох.

- А я как скучал. Ты мне нужна. Я не могу без тебя.

А потом он меня поцеловал, так нежно и ласково, что у меня задрожали колени. Мы были словно вдвоем в этом мире, исчез диктор, топа людей, грузчики с телегами чемоданов, не было никого. Только я и он, только его губы и руки, сжимающие меня с такой силой, что я не могла двигаться, он словно боялся, что я испугаюсь, убегу. Но я уже не могла, сложно бежать по воде, когда тянет ко дну в твоем собственном океане счастья.

Я даже не помню, как мы оказались у него дома, словно в тумане он толкнул спиной дверь квартиры и включил свет. Я сбросила туфли и нерешительно посмотрела на него. В его глазах читалось возбуждение, он смотрел на мои губы и тяжело дышал. Я судорожно сглотнула и сделала шаг вперед. Он сразу отреагировал, рванул ко мне и впился в меня губами. Исчезла робость и нежность, передо мной было воплощение похоти и желания. А я сгорала. Сгорала в его руках от горячих поцелуев, от мучительных ласк, я хотела большего. Я начала стягивать его свитер, он на секунду отстранился от меня, чтобы помочь, и снова набросился, теперь ладонями я могла ощущать его горячее тело. Я могла ощупать каждую впадинку и каждый бугорок. Он был мой. Возможно, только этой ночью. Возможно, завтра он со мной попрощается, я с разбитым сердцем поплетусь домой, но в тот момент он был только моим. Он резко сорвал с меня джинсовую куртку, бросив взгляд на запястье, где красовались мои новые часы. Улыбка коснулась его глаз. Он был доволен. А я стояла перед ним в простеньком трикотажном платьице и трепетала. Иван подхватил меня за талию и прижал к себе, я обвела ногами его бедра. Я слышала, как бьется его сердце, я чувствовала, как он был возбужден. От его горячего дыхания и предвкушения по моей коже прошла мелкая дрожь, он это почувствовал. Слегка отстранившись, он посмотрел мне в глаза и спросил: